Юлия Лешко - Лица счастья. Имена любви Страница 30

Под бурным руководством Дмитрия они успели так много в этот первый день в Париже! Плавали по Сене на небольшом катере, потом, изменив своим «антиэкскурсионным» планам, облазили Нотр-Дам, потом метнулись в Версаль. Как без Версаля?… Там Александр сделал целую «фотосессию», попросив Свету попозировать. «Я назову ее „Черный принц“, – сказал он Светлане.

Конечно, это было очень красиво. Рыжая Светка, одетая и в самом деле, как „черный принц“ Гамлет, Александр, зорко следящий за ее меняющимся, как погода, лицом. Он так интересно двигался, бережно и надежно держа в руках свой фотоаппарат: то осторожно, как охотник, преследующий дичь, то стремительно, как танцующий перед взбешенным быком матадор…

Ему пришло в голову, что для одного фото нужно „подсветить“ Светке глаза. Ни секунды не задумываясь, стянул через голову свой джемпер, потом – майку… Дима и Марина встали рядом со Светкой на колени, растянув его белую майку так, что она бросила отблеск на лицо, и глаза в самом деле засияли!

Когда он одевался, Света заметила небольшой звездчатый шрам на спине, справа, чуть выше лопатки. Ничего не сказала: она знала, от чего бывают именно такие шрамы…

…Целый день то сияло солнце, то шел небольшой дождик. Света то доставала, то снова прятала зонт.

„Вот, это – честная парижская погода, – удовлетворенно констатировал Дима, подхватывая Свету под руку и пристраиваясь под ее черным большим зонтом. – Когда в ясном небе светит солнце, мне кажется, что я в Касабланке. А Париж – это дождичек, туман, серенькое небо…“

Александр улыбался, слушая Димкин треп. Он тоже был в Касабланке. Вообще, много где побывал за свои тридцать девять лет. Просто не умел вот так, как Димка, весело и беззаботно „клеить“ понравившуюся ему женщину.

А эта женщина ему очень понравилась. Он фотографировал и ее симпатичную подругу, но тут было другое. Светлану он фотографировал так, как если бы фото оставались не на пленке, а только в его памяти.

Вино и фрукты – это, конечно, здорово, но уже хотелось чего-то посущественней. Стало темнеть…

„Я тут одно кафе знаю семейное, недалеко от Лувра, пошли?“ – спросил у компании Александр. И они двинулись в путь…

Гроза уже давно кончилась.

А Света продолжала свой неторопливый рассказ. Она говорила то оживленно, весело, со смехом, с такими знакомыми с юности, забавными гримасками, то, наоборот, погружаясь в непонятную печаль. Впрочем, чего тут непонятного? Вот уж печаль-то ее понять было легче легкого…

„Такое маленькое уютное кафе…“ – предвосхищал впечатления своих спутников Александр. Проголодавшиеся спутники внимательно слушали, дружно печатая шаг в указанном направлении. – Хозяйка там – пожилая милая женщина, и у нее собака… Собакина корзина стоит возле камина, дрова потрескивают, собака зевает… Хорошо…»

«Кухня хорошая?» – задал вопрос практичный Дима. Александр кивнул.

…Кафе было замечательное, крохотное, столиков на восемь. И пожилая полноватая хозяйка Светке сразу понравилась, и квадратные столики, и скатерти на них в мелкую красную клеточку. В это время здесь было довольно людно, и по каким-то признакам Света поняла, что большинство этих людей хорошо знакомы, что они приходят сюда часто, может быть, каждый вечер.

И еще она поняла, что ей очень нравится…

Они сели за столик почти в самом углу. Александр повернулся в сторону горящего камина и… Света сразу, как только они вошли, обратила внимание на корзину возле камина. Она была пуста.

Александр повернулся к ним с грустной извиняющейся улыбкой: «Да, наверное, собаки уже нет. Она уже тогда была старая…»

Свою бесценную аппаратуру он снял и повесил на высокую спинку стула, чтобы не мешала и вообще, «отдохнула». Они дружно изучали написанное от руки (правда, на фирменных «картах») меню, когда к ним подошла незнакомка лет шестидесяти. «Пардон, мсье…» – начала она, обращаясь к Александру. Это было все, что поняла Света без переводчика. Александр поднялся навстречу женщине, заулыбался, выслушав речь мадам, стал ей что-то отвечать. Потом снял «Canon» со спинки стула, показал даме. Она почтительно прикоснулась и к остальным фотоаппаратам, покивала… Подала руку, которую, легко наклонившись, тут же поцеловал Александр, благожелательно улыбнулась его компаньонам и с достоинством удалилась за свой столик…

«Представляете, она каждый день снимает Эйфелеву башню, – пересказал короткую беседу Александр. – В любую погоду, в снег, в дождь, в туман, рано утром, днем, вечером… С одной точки! И утверждает, что пейзаж получается все время разный. Спрашивала, придем ли мы сюда завтра, она показала бы нам свои работы».

«Ты обратил внимание, – вмешался Дима, – у нее и мысли нет публиковать эти фото…»

Потом друзья коротко взглянули друг на друга и почему-то оба глубоко вздохнули. Света и Марина переглянулись. Заметив их недоумение, Дима сказал: «Сашка посоветовал ей, как можно было бы закончить эту серию. А она ему сказала: „Скоро эта серия закончится сама собой…“»

У Светки ком встал в горле. Стало ужасно жаль эту пожилую даму с ее трогательным хобби, стало невыносимо грустно оттого, что все и в самом деле скоро закончится – «само собой». Все!..

И тут атмосфера в кафе как-то неуловимо потеплела. То за тем столиком, то за этим раздавались приветственные возгласы. Друзья повернули голову в сторону двери, которая, вероятно, вела в кухню: там располагался эпицентр приветствий. Когда они увидели, почему так оживились люди, Света не смогла удержаться от слез.

Да, от кухни шаркающей стариковской походкой к своему законному месту, к своей отполированной временем корзине у камина шла собака – старый золотистый лабрадор!..

А Александр, кажется, обрадовался этой собаке больше всех. «Вот он!» – объявил он всем и особенно – Светке. И встретился взглядом с ее блестящими от слез большущими зелеными глазами.

Светка молчала довольно долго. Потом спросила: «Сигарет больше нет?» Отошла к буфету и через минуту вернулась с пачкой «Winston lights».

Щелкнула зажигалкой…

«Вот эта собака была мне необходима, чтобы я поняла, что же мне нужно в этой жизни, – сказала она. – Когда она пришла и заняла свою корзину, понимаешь… Это был момент счастья! Я была в очень хорошем месте с очень хорошими людьми. Я говорила и знала, что меня поймут. Я любила!..»

Последнее слово она едва смогла выговорить. А потом продолжила: «И знала, что меня любят».

…На следующее утро они расстались.

Я не стала спрашивать мою подругу, какого продолжения она ждет от этой прекрасной парижской истории. Мне показалось, это будет безжалостно. Наверное, были какие-то сложности у Него. Ее-то сложности были мне хорошо известны.

Света сказала мне сама то, что я давно готова была услышать. Она сказала: «Юлька, я уйду от Виталика».

…Сначала на адрес редакции пришел огромный пакет с фотографиями. Это был версальский цикл «Черный принц». На обороте каждого фото стоял штампик, похожий на экслибрис: имя автора, его телефон и электронный адрес.

«Что делать?» – трепетала в трубку моя Светка. «Звонить!» – рявкнула я. «Что я ему скажу?» – подвывала сквозь слезы подруга. «Спасибо – в первую очередь!» – железным голосом продолжала я…

«Спасибо» надо было сказать Маринке. За ее прекрасную идею поехать в Париж, за ее женскую солидарность и за… семь грехов, которые она с меня сняла.

Потому что давным-давно моя подруга Светка живет в Москве, замужем за своим фотохудожником. У них подрастает сын Тимми…

А у меня в редакции на стене по-прежнему висит ее большое фото из Версаля. На нем очень хорошо видно, какая она. Чего ждет от жизни. А вот теперь мне стало казаться, на этой фотографии вполне определенно читается, что будет…

На журфаке не учат на волшебников,Не готовят дипломированных магов,Нет в продаже подходящих учебников,Да и кто доверит чудо – бумаге?

Но надежда на чудо остается,Когда слово в чьем-то сердце отзовется,А быть может, отзовется и выше:Ты напишешь – и это услышат…

И однажды решили попытатьсяМы с подругой, самоучкою-феей……В общем, чудеса еще случаются.Имена их – Сергей и Тимофей…

Сестра

Мой астрологический знак – Телец, а знак восточного гороскопа – Тигр. Если бы речь шла не обо мне самой, я бы сказала, что это забавное сочетание: выходит, в одном отдельно взятом человеке должны уживаться отважный хищник и… его потенциальная добыча, так выходит? Впрочем, если задуматься, именно так чаще всего и бывает. И не только у «тигротельцов». А кто из нас не склонен к «самоедству»?

Всегда собой довольны только самовлюбленные личности, абсолютные эгоцентрики. Но я в своем близком окружении, по-моему, таких не встречала. Или просто не общалась: самодовольные типы ведь несимпатичны, как правило. В общем, мне повезло. А вот самые красивые, успешные, известные люди из обширного круга моих знакомств обязательно имели какие-то претензии к себе. Не обязательно их афишировали, но проявляли. В виде скромности, в первую очередь. И это даже добавляло им обаяния.