Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга II Страница 31

– Да-а! – протянула Зумруд. – Судя по этому письму, дети у нас правильные и подход к жизни у них здоровый!

– А кто это написал? – поинтересовался молодой ординатор Наби Магомедович.

– М-м-м, старшеклассницы Махачкалинской школы номер тринадцать, – ответила Елизавета Степановна, взглянув на подписи.

– Молодцы! – сказал заведующий Исмаилов и обратился к Наби Магомедовичу: – Пойдём, что ли, покурим!

Вместе они вышли в коридор, оставив коллег-женщин сидеть в ординаторской. В этот момент дверь ординаторской распахнулась, и на пороге появилась старшая медсестра Соня. Она возбуждённо воскликнула прямо с порога:

– Там, в соседнем отделении, женщина принесла на продажу индийские футболки!

– А больше ничего нет? – разом спросили женщины.

– Кажется, есть ещё платочки носовые, если не разобрали! Весь персонал как налетел, ужас!

– Я вчера была у одной спекулянтки, у неё такие красивые вещи, но так дорого! – сказала Зумруд. – Правда, она не возражает, если частями отдавать. Я не удержалась и взяла одну кофточку. Не знаю теперь, что мой Халил на это скажет, ещё ему не показывала! Эта кофта стоит, как две наши зарплаты!

– Всё-таки хочется к празднику себя чем-то побаловать, правда? – обратилась к сидящим Соня.

– Ну да! – ответила за всех Зумруд.

– Интересно, почему у нас такая скудная лёгкая промышленность? – сказала Нателла, врач-интерн, бойкая, весёлая девушка. Она была всеобщей любимицей, и медицинский коллектив отделения считал своим долгом её воспитывать, поучать и при этом баловать шоколадками и конфетами. – Ракеты строим, заводы, станки, а вот одежды нормальной в магазинах как не было, так и нет…

– Точно! Вон соседка моя недавно ездила в Болгарию, так там всего полно! – сказала Елизавета Степановна, работавшая в отделении со дня основания. – А мы, великая держава, всем помогаем, той же Болгарии, а в магазинах ничего нет, всё с рук берём!

– Наверное, поэтому все евреи вдруг и решили рвануть в Израиль! Но, правда, не особенно-то их и отпускают!

– Честно говоря, девочки, я их не пойму! Жили себе здесь столетиями, и вдруг – раз! – решили уехать. Спрашивается, чего им здесь не хватало!

– Ну, говорят же, что Израиль – их родина…

– Да какая там родина! Родина – это где родился и вырос, а они вдруг срываются целыми семьями с насиженных мест и уезжают в никуда!

– Ну почему же в никуда? Им там вроде государство хорошо помогает с жильём, с работой, с пособиями…

– Ну, не скажите! Сколько таких, которые здесь, в Советском Союзе, в профессорах и доцентах ходили, а там еле – еле продавцами апельсинов да уборщицами устраиваются, да ещё и рады, счастливы, что нашли себе хоть какую-то работу!

– Это, конечно, верно, но… Я, если хотите знать, их совсем не осуждаю. Говорят, там полным – полно продуктов всяких, и одежды, и всего прочего, вот они и едут туда!

– А я очень даже осуждаю! Родину на продукты менять?! Извините! Я таких вещей не понимаю! – воскликнула Елизавета Степановна.

– Что поделаешь, уж так человек устроен! – сказала Зумруд. – Недаром ведь говорят, что рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше! Вот они и едут туда, где лучше!

– Нет, вы меня всё равно не переубедите! – сказала резко Елизавета Степановна.

– А мы что, лучше живём, чем евреи, что ли? – воскликнула Соня. – Да у нас у всех куча проблем! Но при этом мы ведь не уезжаем из Дагестана целыми семьями!

– А зачем нам уезжать? Мы у себя дома находимся!

– А они что, не у себя дома? Они тоже здесь родились и жили!

– Девочки, этот разговор бесконечный! – вмешалась молчавшая до этого Малика. – Я, например, тоже не хотела бы, чтобы наши люди уезжали из страны, но, с другой стороны, если они хотят, то зачем им мешать, удерживать, чинить препятствия? Пусть себе едут, если им там лучше! Почему власти их не отпускают, я не могу понять?

– Как это почему? Ясное дело: начнут отпускать, так полстраны и уедет! – засмеялась Зумруд.

– Ну зачем так говоришь? Куда уедет полстраны? Как говорится, там хорошо, где нас нет! Пусть, в конце концов, поедут, куда хотят, поживут там, а не понравится – пускай возвращаются обратно домой. Разве не так?

– Так-то оно так, но… Вот у нас соседи-евреи уехали тихо-тихо, слова никому не сказав, просто снялись с места – и тютю! А потом мы вдруг узнаём, что они и дом успели продать, и мебель, а уехали, так сказать, по-английски, под покровом ночи, даже не попрощавшись… А мне, например, обидно, ведь столько лет рядом жили!

– Боялись, небось, чего-то! Удачу, например, спугнуть, – сказала Соня.

– А интересно было бы куда-нибудь поехать за границу, правда же? – мечтательно произнесла Нателла.

– Ещё бы! Кстати, я слышала, что можно поехать по линии «Спутника». Только сперва нужно посетить соцстрану, а уже потом капиталистическую, иначе, говорят, не выпускают!

– Почему так, интересно?

– А кто их знает, что там у них в голове! Я лично и в соцстрану с удовольствием бы поехала, хоть в Венгрию, хоть в Румынию…

– В Венгрии, кстати, нас, советских, очень не любят!

– А где нас любят, покажите мне такое место!

Евреи действительно уезжали из Советского Союза, делая это с величайшими предосторожностями и объясняя свой отъезд стремлением жить на «земле обетованной», где им обещались свобода, равенство, братство и сытость.

В Советском Союзе сытости не было, как не было, впрочем, и голода, не было ещё двух вещей – свободы слова и свободы иметь много денег. Это страшно не нравилось «диссидентам», как стали называть тех людей, которые пожелали покинуть свою страну. Запад заманчиво предлагал им и то, и другое, а в СССР они уже получили всё, что он мог им дать, – образование, жильё и работу. Образование было хорошим, а вот жильё в лучшем случае представляли так называемые «хрущёвки» – небольшие квартирки в однотипных домах с низкими потолками и одинаково убогим государственным ремонтом. Жильё, правда, давалось бесплатно, но обстоятельство сие воспринималось как данность, и никому не приходило в голову благодарить за это Советское государство.

По сравнению с Западом работа в Союзе была низкооплачиваемой, но зато стабильной, и те небольшие деньги, которые государство платило своим гражданам за их труд, давали им возможность и кормиться, и отдыхать на курортах Чёрного моря и Кавказа, и спокойно ездить из одного конца страны в другой.

Рабочий класс в Стране Советов, находясь в достаточно привилегированном положении, имел неплохие социальные льготы в распределении жилья, путёвок, мест в детских садах и яслях. Да и научная интеллигенция не была обойдена вниманием, получая льготы в виде высоких зарплат, квартир и автомашин, а уж интеллигенция творческая, вдобавок ко всему, имела солидные гонорары и всякого рода государственные премии, не говоря уже о различных творческих союзах и домах отдыха.

Учитель, врач и инженер имели в стране наибольший авторитет, у крестьянства была своя собственная ниша, ну, а студенты и школьники, получив от государства бесплатное образование, тут же им и трудоустраивались. В целом все граждане СССР имели возможность учиться и лечиться бесплатно, а многие – и подкрепляя здоровье в санаториях и на курортах.

Страна была огромной, и в равной мере обеспечить её жителей изобилием у власти пока что не получалось, но люди, привыкшие с пониманием относиться к трудностям, в большинстве своём не роптали, а продолжали трудиться, спокойно рассчитывая на то, что последующим поколениям непременно достанется всё то, чего они недополучили.

Всё это, разумеется, не могло не раздражать Запад, развернувший беспрецедентную пропаганду своего образа жизни и своих ценностей, включавших всяческие свободы, и некоторые советские граждане услышали этот призыв – и возроптали.

Роптала – очень скрытно – определённая часть интеллигенции, для которой всё было плохо в этой стране. Их претензии сводились главным образом к неудовлетворённым амбициям. Они осторожно высказывали эти претензии друг другу и тем из единомышленников, которых мало-помалу набиралось у них всё больше.

Евреи в СССР жили ничуть не хуже, а некоторые даже лучше остальных граждан, прочно заняв свою нишу в сфере науки, культуры и торговли. Если у еврейского ребёнка был талант, он шёл в поэты, актёры или композиторы, а если таланта не было, отправлялся в парикмахеры либо заведовать базой, продовольственным складом, что приносило весьма хорошие «левые» доходы, от которых не отказывались и некоторые другие дагестанцы.

Грозный ОБХСС всегда был начеку, внимательно надзирая за нарушениями в виде хищений социалистической собственности, но работникам советской торговли как-то удавалось с ним договориться, и они подворовывали тихо и осторожно, опасаясь выставлять на всеобщее обозрение лишнюю сотню рублей, происхождение которых пришлось бы объяснять компетентным органам.