Валида Будакиду - Буковый лес Страница 38

Бредятина какая-то, бредятина натуральная. От я вляпалась! Бедная эта, как её там… Клава! Явно всё это она обязана делать по принуждению, потому что ёйный «чоловик» так желает. Не может нормальной женщине нравится вся эта чушь. Это надо быть таким деспотом, чтоб не только самому по лесу шнырять, но и жену с дочкой ни свет ни заря с кровати поднимать. Ну, не знаю, может она уже привыкла, но мне кажется, я бы так жить не смогла. Только сейчас сразу высказываться «по поводу» некрасиво, меня сейчас снимают две камеры. Естественно, я скажу совсем другое. Естественно, я сейчас возоплю от восторга, имитируя оргазм на голодный желудок от навалившегося счастья!

– Ура-а-а-! – Юля-стажёрка вздрогнула и уронила блюдечко от кофейной чашки, а Сергей выключил камеру, потому что она стала у него дрожать, – Ура-а-а-а! Моя мечта сбылась! – Линда орала как никогда не смогла бы поорать у себя дома да и вообще нигде, – Я всю жизнь мечтала бегать голой по лесу и утром жарить мужу гренки без яиц! Можно я гренки без яиц буду жарить голой? А, можно их пожарить прям счас?

Тут выключилась и вторая камера. Андрей, резко отвернувшись, её вообще чуть не разбил об голову Паши.

– Ладно! Пять минут перерыв! – Командует Таня. Она сама кусает губы, потому что «всё на ней, всё на ней», надо быть серьёзной, тем не менее удержаться не получается, – Всё равно так работать невозможно. Давайте уже приглашать членов семьи из гаража. Кто пойдёт? Сходи, Паша, пора заканчивать на сегодня.

Через минуту, обитая утеплителем, дверь бесшумно отворилась, и на пороге возник не высокий, ладно скроенный мужчина с залысинами по углам лба. За ним маячила тёмная головочка с детскими круглыми губками. «Вот он – „чоловик“ по должности, и вот она – „доца“ по статусу», – догадалась Линда.

– Володенька! – Линда как припадочная подскочила к новому муж, – Цветы мне?! Мне?! Чудо! Чудо! Какая прелесть! И тортик мне?! О! О! Как любезно с вашей стороны! Преклоняюсь, преклоняюсь… Грешна! Обожаю тортики! А это доцецка? – Линда кинулась было на ребёнка, но Маришка уже, тихо взвизгнув, спряталась за дверь, – Я пошутила, Мариночка, выходи! Не бери в голову, это я шучу!

Девочка опасливо выглянула из-за занавески, но увидев, что Линда на самом деле не припадочная, осмелела и вышла вся.

– Вальдемар! – Линда, прихватив брюки на бёдрах по шву, присела в глубоком книксене, – Теперь вы, мой господин, не к ночи будет упомянуто, и повелитель тоже мой, которому противопоказано «ани мити чашку писля себя». С сей минуты и таперича навеки вы будете не «Володенька», и ни в коем разе не «Вовчик» или «Фафан», а вы таперича будете «граф Вальдемар». Типа «граф Дракула», а вы тоже «граф», но не «Дракула», а «Вальдема-а-а-ар!», для приближённых уменьшительно-ласкательно «Ма-рик», – нараспев повторяла и повторяла Линда, – Феерично, не правда, ли?!

– Мне… мне нравится это имя, – Володимир явно пребывал в состоянии, сродни коматозному.

Линду, чёрт, несло! Видимо сказались и перелёт, и голод и тёмная дорога из аэропорта, и перемена климата. Она никак не могла остановиться. Теперь она носилась по кухне, шутила, острила, меняла голоса, дурачилась. Так ведёт себя породистая гончая, долго без дела сидевшая на цепи и выпущенная наконец хозяевами на волю.

Володимир предложил всем чаю с бутербродами.

Линда не знала, который час, она совершенно потеряла отсчёт времени. Ей казалось сейчас очень поздно.

Было действительно поздно.

Маришка во все глаза смотрела на «новую мамку» и никак не могла понять – откуда из неё выскакивает столько шума? Мама-учительница, безусловно, говорила ей, что «девочка должна быть скоромной, тихой, покладистой». А, эта, приехавшая из далёкой Греции тётка орала и ржала как недорезанная, совершенно не заботясь, нравится это кому-нибудь, или нет. Она никого не стеснялась и вела себя ужасно громко. Эта бешеная тётка за несколько часов ухитрилась поставить всю корректную и дисциплинированную съёмочную группу на уши, они заулыбались, разговорились. Маришка поймала себя на преступной мысли, что ей… что ей это нравится, но, тут она вспомнила, что так «подводит» свою маму, смутилась и покраснела.

Все вместе пили чай, потом Линде задавали ничего не значащие вопросы, она с удовольствием на них отвечала. Это называлось «дневники».

– Всё! Снято! Теперь спать, – Инна давно поняла, что Линдины «прыжки» уже даже не для камер, это истерика. Знала «помощник режиссёра», что так выплескивается, долго сдерживаемый пенящийся поток, с дьявольской силой сметая всё на своём пути.

Группа уехала отдыхать, оставив в доме ночевать только Иннеску, а утром на полном серьёзе всех разбудили в шесть часов.

Первый день реалити

Первый день съёмок в действительности считался вторым. Линда отлично выспалась и теперь всё ей виделось в другом ракурсе, более миролюбивом и спокойном. Страхи и опасения, что её тут «сдадут на органы в город Израиль» с ударением на второе «и» при свете дня были смешны и необоснованны. Вон, какие ребята из съёмочной группы симпатичные, улыбчивые и все время заглядывают ей в лицо. Разбудили утром, безусловно, очень рано, не пожалели, а что делать?! Договор есть договор. Восемьсот евро приходится отрабатывать. Надо таперича по статуту бечь в лес и … Не… это, естественно, уже перебор: купаться по такой холодрыге она не будет однозначно. Володимир пусть сам лезет в эту самую прорубь, и Линда с удовольствием будет любоваться на его водные процедуры. Ну, вот почему нельзя пользоваться компьютером?! Она бы сейчас посмотрела и прочла, что такое «купель» и зачем в ней плавать. С другой стороны – морозов точно пока не было, откуда взялась прорубь? Может искусственная, или не прорубь вовсе?

Вчерашняя групповая тайная вечеря продлилась до полуночи, и Линде с прискорбием сообщили, что рабочий день не нормирован и такие «дневники» как вчера будут писаться на камеры каждый день, во сколько бы съёмка не заканчивалась. «Дневник» – это диван в самой большой комнате, на который по очереди сажают всех участников реалити по одному, выключают свет, закрывают дверь, и их там «помощник режиссёра» Иннеса расспрашивает о разных вещах. Например, вчера вечером она спрашивала «какое впечатление произвёл на Линду дом? Что она думает о хозяевах?»

На Линду «дом» вчера впечатления не произвёл, потому что слишком хотелось отдохнуть и помыться. Утро началось в Салониках, потом плавно перетекло в Афины, а вечером уже был Киев. Не слишком ли много для психики нервозного человека? Нервозной же Линда была безусловно с силу своей специальности. Стоматолог и должен быть всегда начеку, то есть расслабишься, работая во рту, вовремя не отдёрнешь руку – пальцы могут откусить, и они останутся откушенными во рту клиента. Вот и развились в ней условные рефлексы порочного, невротического типа.

Тем не мене, она вчера хоть и была очень усталой, всё равно постоянно замечала несостыковочки, как будто её всё время изучали, смотрели на её реакцию и для этого специально переставили некоторые вещи, одни убрали, другие выпятили напоказ. Скорее всего они снимали произведённое на неё «впечатление», крупный план, дальний план. Может потом они хотят, как в школе посмотреть правильно ли она ответила на поставленные вопросы, или «не справилась»? Может это такой вид тестирования? Линде хотелось «правильно». Ну, несносно перед зрителями выглядеть заторможенной, и что самое противное – ей всё время представляла, как Эндрю будет смотреть на экран насмешливым взглядом и бросать через плечо свои комментарии. Линда старалась собраться, быть как можно внимательней и не поддаваться на провокации. А собраться очень сложно! Даже в спину Линда чувствует пристальные взгляды и не всегда камер.

Что это торчит в центре книжного шкафа на самом видном месте? Индийский трактат «Кама-сутра», «искусство любви». Он покоится в середине полки, тщательно закрывая своими толстыми боками другие книги прямо на уровне её глаз. Линда несколько озадачена: зачем им, взрослым людям, даже изредка сверяющим свои сексуальные навыки с индийскими трактатами, так тщательно выставлять его на всеобщее обозрение?! Причём книжный шкаф, если она не ошибается, стоит в комнате Машеньки, а супружеская чета почивать изволит в соседней комнат. Напрашивается вывод – сей фолиант выставлен на показ, чтоб вторая камера – Андрей снял крупным планом «возмущенно-смущенное возбуждение» в глазах Линды. Или восторг, или оргазм, или восторженный оргазм, короче – чего-то выявил в её глазах и снял. По-о-онятно: «Кама-сутра» на книжной полке в детской комнате – маленькая провокация. Они ждали выражение лица? Линда не подкачала. Сделала нижней губёшкой «Фи!» и промяукала на камеру, что в «таком» возрасте мужчины уже пишут или рисуют персональную «Кама-сутру» своим половых партнёршам или партнёрам в зависимости от сексуальных предпочтений. У неё тут же спросили «как ей хозяева»?