Ольга Агурбаш - Первая жена (сборник) Страница 43

– Сейчас, наверное, мое объяснение может показаться смешным или неубедительным, но вчера мне было абсолютно ясно, что Жене нужна помощь. Просто побыть с ней рядом, разделить грусть. Поговорить, помолчать – неважно. Мы же близкие с ней люди. Да что объяснять?! Ты и сама все понимаешь!

– Нет! – вскинулась Надя. – Я как раз, наоборот, ничего не понимаю! Ну поговорил, поддержал и поехал домой. Ночевать-то с ней зачем?

– Ну заснула она… Не будить же. Еле-еле успокоилась. А без нее уехать я тоже не мог. Как бы она утром до города добиралась? Мы же на моей машине поехали.

– То есть ты хочешь сказать, что провел ночь наедине с бывшей женой в ее загородном доме?

Он усмехнулся.

– Ты еще скажи: в усадьбе! Или в особняке!

– Да не придирайся ты к словам! – подняла в сердцах голос Надя. – Ты по сути можешь ответить?

– По сути: да! Я провел ночь с бывшей женой в ее дачном домике.

– И?

– Что «и»?

– Глеб, ты сам себя слышишь? Ты признаешься мне бог знает в чем и даже не считаешь это ненормальным.

– Надя, на самом деле не произошло ничего страшного. Ну не мог я оставить одну усталую, измученную женщину. Тем более что эта женщина – мать моих детей. Наутро приехали в Москву, она вышла у метро, я на работу поехал.

– Ну а был ли смысл в этой поездке вообще?

– Конечно, был! Понятное дело, что там конфликт, но он настолько затяжной, что казался нерешаемым. А мое присутствие дало новый импульс. А выступление повлияло и на ход собрания, и на решение.

– Слушай, а что, твоя жена бывшая, она замуж так и не вышла? И мужчины рядом с ней нет, кто бы мог ей помочь?

– Замуж не вышла. А про мужчин я не спрашивал. Есть кто-то, наверное. Но это не важно. Не так уж часто она ко мне обращается за помощью. В этот раз обратилась. Почему не помочь?

Надя замолчала. Доводы мужа выглядели вполне убедительными, тревога начала отступать. Ревности к бывшей его супруге она не испытывала никогда. Можно было успокоиться. Что-то, правда, чуть волновало ее. Что-то, не до конца выясненное…

– Ты спал с ней? – спросила она на излете разговора. Зря, наверное, спросила. Вопрос провалился в тишину…

Глеб заваривал себе чай, стоя спиной к супруге. На этих словах он обернулся, недоуменно посмотрел Надежде в глаза и молча вернулся к своему занятию.

Пауза затягивалась. Надя подумала, что, может, он не расслышал или не понял вопрос. Но в этот момент он со вздохом ответил:

– Нет! – и громко стукнул дверцей кухонного шкафа. Скорей всего, случайно стукнул. Но каким-то болезненным отголоском долго звучало внутри Нади это неоднозначное «нет», усиленное ненужным стуком.

Спать в тот вечер легли рано. Но ни Глеб, ни Надя уснуть не могли. Оба делали вид, что спят, честно закрывали глаза, но каждый мучился своими мыслями, не высказывая их вслух и не находя ответа внутри.

Надежда зациклилась на непонятном «нет». Столько оттенков улавливала она в этом простом коротком слове. И переспросить глупо – ответил же! И поверить почему-то трудно.

Он что, действительно не спал с ней и сожалеет? Или все-таки спал и не признается? Или ответом своим просто ставит Надю на место: мол, дура ты набитая, не понимаешь ситуацию, задаешь глупые вопросы. Она продумывала каждый из возможных вариантов, и ни один из них ее не радовал. Даже первый, казалось бы, самый благоприятный. Вот именно: казалось бы! А на самом деле, может, это и есть самый опасный вариант. Может, он мечтает о связи с ней? Может, он стремится к близости? А что-то не получается, не стыкуется. И желание его только усиливается из-за препятствий, только растет.

Она ворочалась, вздыхала, и то внутреннее волнение, которое вполне улеглось в процессе разговора с мужем, опять заполонило ее без остатка и будоражило до утра, пока где-то часа в четыре она не задремала ненадолго.

Глеб тоже не мог заснуть. Его волновали отнюдь не мысли, а чувства, переживания и ощущения. Сердце заполоняла такая нежность к Жене, что он удивлялся сам себе – откуда? Почему? Зачем? Но на анализ не было сил. Все силы уходили на воспоминание и на попытки осознать происходящее.

На самом деле ничего особенного не произошло в его жизни. Ну подумаешь, попросила первая жена о помощи. Он не счел нужным отказать. Скольким людям в своей жизни помогает, в скольких судьбах принимает участие, что же, он почти родному человеку откажет? Нет, конечно!

Пока ехали на дачу, Женя рассказывала суть конфликта. Ситуация выглядела сколь нелепой, столь и сложной. Женя на своем участке решила построить баню. По самой границе с соседями. Там с ее стороны рос кустарник, а с их стороны – яблоневый сад. Забора как такового никогда не было, дачный кооператив образован был очень давно, чуть ли не тридцать лет назад. Женины родители приобрели этот участок, будучи сотрудниками крупного госучреждения. Или даже получили бесплатно по профсоюзной линии. Это неважно. Глеб прекрасно помнил эту дачу. Первые годы брака они все выходные проводили там. Ходили за грибами, пекли картошку на углях, помогали родителям собирать нехитрый урожай и обрабатывать грядки. Потом, когда родились дети, ездили с ними. Недалеко был пруд. Дети любили бегать туда плескаться. Все соседи знали друг друга, ходили в гости на чай из самовара, занимали на время грабли и тачки, делились семенами и секретами засолки, хвалились урожаем. Обычная дачная жизнь обычного кооператива.

Никто ни о каких заборах никогда не думал. Тогда, поначалу, это вроде бы даже не было разрешено, а по прошествии лет и вовсе отпало за ненадобностью. Размеры и формы участков давно определились. По меже между ними люди сажали кустарники, ставили туалеты и сараи. Границей служила либо неглубокая канавка, либо кое-как натянутая проволока.

А тут Женин сосед надумал продавать участок. Старенький уже стал. Жена умерла. Дети все больше по заграницам разъезжают, дача их не интересует. Самому ездить стало сложно, да и незачем вроде. Красиво, конечно, на природе и воздух приятный, только дорога выматывает и хозяйственные дела утомляют. Короче, принял решение продавать. А к тому времени Женя уже и баню аккурат по меже выстроила, и террасу к ней пристроила, короче, целое сооружение!

Покупатели на соседний участок нашлись быстро, и о цене с дедом договорились, и по рукам ударили… Только по документам выходило, что за давностью лет границы расползлись, изменились, нарушились, и оказалось, что Женин банный комплекс стоит чуть ли не целиком на территории соседа. Ну не целиком, конечно, а на полтора метра точно. Если уж совсем четко, то на бумаге значилась цифра – метр тридцать восемь. И это на всем протяжении границы. То есть довольно большой кусок.

Начались споры и распри. Дед, естественно, не мог принимать в них участия ни по состоянию здоровья, ни по душевному настрою. За дело взялись его дети, и дело запахло судом, чего, понятное дело, Жене не хотелось. Она думала разрешить ситуацию мирным путем, предлагая забрать новым соседям другую часть своей территории. Вокруг этого вопроса и велись постоянные дебаты. Теперь уже и покупатели, и дети старика были согласны. Однако уперлись инстанции, мол, такого рода самоуправство не положено. Есть законные границы участка, они нарушены. Надо устранить нарушения, убрать лишние строения и все прочее…

Женя никак не была готова рушить баню из-за одного метра тридцати восьми сантиметров, и все ее силы были направлены одновременно на сохранение собственного имущества и на мирное урегулирование вопроса с соседями. Глеб предлагал свой вариант: договариваться с инстанциями. Понятно, что это упиралось в приличные деньги, но Женя склонялась к принятию именно такого решения, поскольку именно оно гарантировало соблюдение интересов обеих сторон.

Вчера на собрании как раз и договорились, что Женя будет решать вопрос с бумагами самостоятельно. Покупатели дали на все про все месяц. Да уже бы и Бог с ними, с этими покупателями – не они, так другие. Но документы по-любому должны быть приведены в порядок, поскольку каждый новый покупатель будет их требовать. Поэтому делать надо, платить неизбежно. Мало того что платить. Еще надо найти того, кто возьмется. Но лед тронулся, и Женя, сбросив долгое напряжение, наконец расслабилась. Сначала расплакалась, потом, выпив чаю, прилегла на диване и задремала.

Было уже поздно. О том, чтобы уехать одному, у Глеба не было и мысли. Либо вдвоем, либо утром. Но тревожить Женю он не решался. Так что выход оставался один – ждать, когда она проснется. Хорошо, что Надю предупредил, пусть без объяснения, но все-таки.

Он сидел за столом, обводил взглядом дом, знакомый ему с давних пор, и почувствовал почему-то такой покой, такое истинное внутреннее успокоение, что не поверил сначала собственным ощущениям. Как же так? У него дома волнуется жена, он не едет ночевать домой. Для их семьи это чуть ли не форс-мажорная ситуация. А он не просто спокоен. Он гармоничен сейчас, сонастроен сам с собой и с окружающим миром…