Вячеслав Малежик - Снег идет 100 лет… Страница 43

– Э, ты там жива? Чего молчишь? – спросил я.

– Рулю. Ты обратил внимание, что мы перешли на «ты»?

– Обратил… Мне это даже нравится. А еще, я не очень представляю, как бы мы с тобой выпили на брудершафт.

– Конечно, как целоваться, нас уже научили…

– Да уж… Леша оказался выдающимся технологом.

– Знаешь, я думаю, что я найду романтическое место над заливом, и мы там и в твоем Парке Победы побеседуем, а если хочешь – поцелуемся…

– Какая ты, право…

– Какая?

– Насквозь эмансипированная… Взяла инициативу в свои руки…

– Ну, взяла… Ну хочется мне с тобой поцеловаться… И что в этом плохого?

– Как же это называется? Любовь с первого online-взгляда?

– Да нет… С первого звука. Когда-то я влюбилась в тебя, услышав, как ты поешь…

– Интересно… Если бы ты была рядом, я бы, наверное, тебя остановил и начал бы морализм…

– Хватит моразмировать, Вячеслав. Или я девка нехороша?

– Что ты, что ты! Люба ты мне, люба.

– То-то у меня… А то про любовь на первом свидании. Меня мама учила, всегда держать с мужиком дистанцию. Но я думаю, ей и в голову не приходило, что боевые действия будут происходить на таком удалении друг от друга. Милый, ну распусти, пожалуйста, руки… Приласкай свою суженую.

– У нас с тобой какой-то секс по Интернету получается, – брякнул я.

– А мне даже нравится. Не надо никаких предварительных ласк. Дорогой, потерпи, я сейчас припаркуюсь.

Камера Ивы заметалась, и наконец я увидел хитрое лицо моей беглянки, которая зачем-то вышла из машины и открыла заднюю дверцу.

– Ты что делаешь?

– А ты хочешь заниматься сексом на водительском сиденье?

– Э-э-э… Ты вспомнила, что во всех американских фильмах этим занимаются на задних сиденьях?

– А ты, наверное, вспомнил, что в СССР секса нет?

– Ну почему же – нет?! Мы еще как выполняем наказ Путина и вовсю размножаемся.

– Именно что размножаетесь, – сказала Ива и предприняла попытку стянуть с себя кофту. Попытка ей удалась.

– Ты хороша собой, – прокомментировал я действия моей инет-знакомой.

– И это все, что ты можешь сказать о моих достоинствах?

– Ива, знаешь, мне все это напоминает фильм «9½ недель», причем ты являешься атакующей стороной. Помнишь Джона в исполнении Микки Рурка, а я беззащитная жертва Элизабет?

– Меня это устраивает. Это у нас такие ролевые игры?

– Милая, мало того, что все это в режиме online, так еще и ролевые игры… Абсурд какой-то.

– Абсурд, абсурд… Чего ты, как дурак, сидишь одетый. Раздевайся.

– Не могу.

– Почему?

– Я не один, со мной «пьяный шофер».

– Пусть он будет третьим. Это так увлекательно…

– А в глаз?

– Дурашка, я тебя просто завожу.

– Знаешь, – решил я поменять тему разговора, – у вас в Америке придумали такую «единицу старения рок-музыканта» – «один Кит Ричардс». Помнишь, каким он был в начале эпохи «Rolling Stones» и каким стал в конце восьмидесятых? Так вот, если вспомнить меня тех времен, когда я записывал песни, которые тебе понравились, и посмотреть на меня сегодняшнего… Я думаю, что мне можно поставить полтора Ричардса, а то и один и семь.

– Забудь, ты все равно лучший, – сказала Ива, что-то с себя пытаясь еще снять.

– Ребята, Вячеслав, – услышал я вдруг голос моего шофера, – извините, у меня заказ горит, через десять минут я должен вас доставить домой.

– Поехали, – сказал я.

– Дорогой, ты меня не проводишь?

– Online, конечно, провожу.

Машина Ивы тронулась вглубь острова Вэшон, а мы повернули в сторону улицы Удальцова.

– Милый, – услышал я голос Ивы. – Мы же хотели съездить на рынок и посмотреть «Шоу продавцов рыбы».

– Я обязательно прилечу в Сиэтл, и ты мне его тогда покажешь.

– А ты мне споешь, когда я прилечу в Москву? Лично мне!

– Конечно, о чем речь.

Ива подъехала к дому. Она каким-то образом в пути привела свою одежду в порядок и была при полном параде, когда глазок камеры выхватил ее изображение.

– Мне грустно с тобой прощаться. Может, все-таки зайдешь ко мне на чашечку кофе?..

Дежавю

Ночь моего дня рождения. Все спят, а я сижу у стола и мечтаю: какое бы я себе в качестве подарка дежавю пожелал? А вот и не знаю… Наверное, я неправильно делаю, что не сплю и не аккумулирую силы для сегодняшнего праздника с гостями и зрителями. Но это мои проблемы, и они никого не касаются. Мой день рождения, и будьте любезны быть моей свитой и сыграть короля, а я тем временем, как Манилов, помечтаю…

Хочу ли я яхту о семи палубах на комбинированном ходу? Раз – и ты под парусами, и «снова ветер запел нам попутную песню». Или нет ветра, но ты включил движок и не зависишь от причуд погоды. Но, бог ты мой, сколько проблем: парковка судна, содержание команды, а главное – потеря друзей, которые могут не простить твой успех. А папарацци? Эти проникнут везде и всегда и сделают твою жизнь адом.

Женщины… А женщины превратятся в товар, который тебе попытаются впарить, и у тебя не будет сил отличить истину от фальшивки. И, конечно, жена, которая возненавидит все яхты на свете, меня, моих друзей и армию моих соискательниц. Стоп, стоп, стоп… Но яхта же не вписывается в схему дежавю! Ну не было яхты ни во сне, ни наяву! И не приходили на борт моей «белоснежной красавицы» Дидье Дрогба и Джон Терри из «Челси», а Александр Грин не списывал «Алые паруса» с моей поездки в Феодосию в составе ансамбля «Пламя». Так что…

Дежавю с женщинами? Это можно, это бывало… Можно с одной, можно с несколькими… Ну почему вы сразу о групповом сексе? Просто в мое дежавю явились девушки из разного времени и из разных городов. Сколько? Больше двух, наверное, не стоит, ведь я уже не молоденький дяденька. А две? Ну, две так две… Плохо, конечно, что не соображу, как они меня, вернее, мою любовь делить будут. И непонятно, от кого из них у меня родится ребенок. Да и потом, в соседней комнате спит жена. Что ей-то мы скажем – что это ее сестры? Пошлятина какая-то…

Неужто не было в моей жизни ничего, что пожелал бы я себе в качестве праздничного дежавю? Было!

Начитался я в детстве Жюль-Вернов и Стивенсонов и скитался с их героями по Патагонии и Андам, заглянул на острова Полинезии и Новой Зеландии, спасаясь там от кровожадных каннибалов и прочих хищников. Нет, я не мечтал быть моряком, но отправиться в путешествие на далекие материки и острова хотелось, хотя не очень верилось, что это может случиться. Но мечтам все-таки свойственно сбываться.

В семьдесят девятом году (я тогда служил в ансамбле «Пламя») наш худрук Сергей Березин однажды принес благую весть: нас в составе официальной делегации Советского Союза отправляют на остров Мадагаскар с визитом дружбы в Мальгашскую республику для укрепления. На острове за пять лет до этого свергли деспотичных французских империалистов, и страна находилась на революционном подъеме.

– Я только что из их посольства, и у меня есть запись двух самых популярных на острове песен, – сказал Березин.

– Петро, Ирэн, – обратился он к Петерсону и Шачневой, – вы споете этот дуэт.

С этими словами Сергей включил магнитофон, и мы услышали очень приличную лирическую песню.

– Я заказал русский текст, к завтрашнему дню мне обещали его сделать, – продолжал наш шеф. – А ты, Малежик, споешь второй номер. То, как орет их певец, так проорать сможешь только ты. Мне сказали, что песня жутко популярная на острове. Вот тебе транскрипция слов – учи.

– Послушать можно? – спросил я.

– Нужно! – И Сергей Владимирович нажал на кнопку «play».

Из динамика раздался надсадный голос с очень мелкой вибрацией.

– О, за-ла-и-и-и-и-и! – орал мальгаш а капелла. После этого призыва вступили бонги, конго с разными бас-гитарами и революционным хором, и песня шла своим чередом.

– Серега, а может, не нужно «Залаи»?

– Ты хочешь на Мадагаскар? И мы хотим. Учи!

И я начал учить. Выучить бессмысленные сочетания гласных и согласных (будь то мальгашский или финский язык) – дело трудное. Но дорогу осилит идущий. И я выучил революционный сонг, и мы его срепетировали с ансамблем. Мне не нравилось, но ради общего дела я наступил на горло своей песне.

– Сегодня мы прогоним мальгашские песни, – сделал предматчевую установку наш худрук перед очередным концертом в брянском цирке. Сначала Шачнева с Петром, а потом Малежик с «Залаей».

– Может, не надо прогона, все-таки полный цирк публики? – робко спросил я.

– Так у тебя блестящий цирковой номер, – поставил точку Березин.

Лирическая мальгашская имела несомненный успех. Березин погасил овацию зрителей и представил революционную песню борцов за свободу Мадагаскара против французского владычества. Зрители брянского цирка замерли в ожидании. Я вышел в центр арены и дурным голосом заорал:

– О-о-о, за-ла-и-и-и-и!

Секундная пауза с леденящей тишиной, затем вступили все, Ирэн даже чего-то там делала бедром, но это не спасло ситуацию. Провал был оглушительным. Зрители, по-моему, растерялись и даже не знали, что им делать. Я сбежал за кулисы с чувством неописуемого стыда.