Давид Ланди - Биоген Страница 46

– После драки, – сказал я, вспомнив ночное побоище в спортивном лагере прошлым летом. И, вновь, срабатывая на опережение ее торможения, добавил: – И какаюсь тогда же.

Вслед за этим Давид снял с колен Грусть, поставил ее на пол, поцеловал в лоб, встал, давая понять, что аудиенция закончена, и направился к двери.

– Стой! Я тебя не отпускала! – послышался возмущенный голос, обращенный к моему затылку своим лицом.

О, боже!.. Как я не любил это глупое выражение: «Я тебя не отпускала!» Что за чушь? Что за чушь, вылетает, как правило, из напомаженных женских уст: «Я тебя не отпускала!» «А ты меня покупала?» – хочется тут же задать не менее глупый вопрос вопрошающей. Как можно не отпускать человека, который не совершал преступления, не сидит в тюрьме и живет в стране, где крепостное право отменили сто лет назад?

Мульт: Или с отменой рабства была опять «утка»?..

Но она все еще на что-то надеялась.

– Я сказала, вернись, или ты об этом пожалеешь! – успел выскользнуть писк психички в расщелину между дверью и косяком. Дверная конструкция сомкнулась, и наступила тишина…

– Здравствуй, Тишина, – прошептал я. – Как приятно бывает тебя услышать. Хоть на одно мгновение. Только тебя – Тишину… Без ваших просьб. Без ваших мольб… Без ваших записок, вложенных в карточки и засунутых в стеллажи регистратуры с историей болезни человечества. Без вас. Без нас. Только я и Стена Плача…

Она была здесь, оштукатуренной, побеленной и выкрашенной в зеленый цвет. Но я все равно ее узнал…

Мама поднялась со стула, опешив от неожиданности:

– Давид, ты куда? Тебя же зовут.

– Я не останусь.

– Но это доктор – его нужно слушать.

Не прекращая движения мимо Стены Плача и покидая храм больной души, я промолвил:

– Тебя подожду на улице.

Мульт: Иногда человеку приходится взрослеть рано. Подобные ситуации, когда решения за старших вынуждают принимать подростка, вырывают ребенка из детства мудрости во взрослую жизнь абсурда, лишая его прекрасных мгновений собственной безмятежности и портя ему настроение на десять, а иногда и на двадцать минут!

Царский диагноз был очевиден – СДВГ или дислексия[451]. А возможно, и то и другое. Я шел домой, сшибая носком правого сандалика кусочки гравия и бормоча себе под нос старинную логическую считалку:

– Варкалось. Хливкие шорькиПырялись по наве,И хрюкотали зелюки,Как мюмзики в мове.

О бойся Бармаглота, сын!Он так свирлеп и дик,А в глуше рымит исполин —Злопастный Брандашмыг![452]

Мульт: Психиатры всего мира видят маленьких больных человечков, не причиняющих никому зла, и не замечают исполинских маньяков, ежесекундно рвущихся к власти и получающих ее, превращая мир в больничную палату. Что это? Некомпетентность? Нежелание? Страх? Или неумение целой отрасли клинической медицины осмыслить главную задачу собственного развития в кондоминиуме человечества, обосновавшегося на этой планете через призму методологии эволюции, начавшей давать сбои с появлением особей, приходящих к власти, как в покои к императрице У Цзэтянь[453], чтобы сделать ей куннилингус[454] и получить таким примитивным способом возможность использовать свои биполярные аффективные расстройства, внедряя полотна Босха в цветущие картины мира?

Юзер (с пеной у рта): Что это?!! Кто написал этот бред?!!

Мульт: Вопрос ваш комичен. Читайте ответ.

Сегодняшнее утро наступило внезапно. Я очнулся от изнуряющего завывания бензопилы, которой мой сосед пилит по утрам дрова, когда наш хутор заметает снегом или засыпает сахаром. Дуб борется, сражается, сопротивляясь так бесстрашно и так самоотверженно, каждой щепкой своего оплота свободы, возникающего на пути стальных зубьев государственного интереса, что мне становится его жалко. Он знает, что, если металлическая цепь агрессора вклинится в строй сплоченных волокон, она расчленит их на дрова, а затем расколет на небольшие группы и отправит в печь поражения весь ствол, каким бы крепким и могучим он ни казался изначально.

Бензопила работает с надрывом, старательно вгрызаясь вывернутой наизнанку пастью в плоть благородного материала. Шум нарастает, звенит, грохочет, и разорванные куски некогда красивого тела падают, как подкошенные в бою солдаты, на мягкую землю, покрытую рыжими опилками отстрелянных гильз.

Не выдержав нервного напряжения, я вскакиваю с кровати и, накинув майку на фуфайку, выбегаю на улицу, где отбираю у недоуменного мужика пилу и, пока он не успел прийти в себя, отпиливаю ему голову и расчленяю ствол, получая от этого процесса феерическое наслаждение. Капли крови, подхваченные звеньями зубастой сволочи, разлетаются в стороны брызгами липкой росы и создают в небе алую радугу. Я работаю не покладая рук до тех пор, пока не превращаю соседа в ровную поленницу мелко нарезанных конечностей, подобной тем, что я видел на окраинах Венского леса. Но потом, стоя над грудой разбросанных по земле дров и держа в руке орудие убийства, я вдруг вспоминаю, что в прошлом году уже зарубил этого чудака и закопал его тело в лесу, под раскидистым старым дубом. Теперь в том месте, где останки соседа питают плодородную почву планеты, образуя симбиотическую связь с корневой системой дерева, появилось много трюфелей, создавших, в свою очередь, микоризу[455] звена в общей цепочке вечного двигателя экосистемы. А благодарная мне природа заблагоухала умиротворением завершившейся битвы…

Вот в это самое мгновение я и просыпаюсь по-настоящему!

Сегодня 28.09.2013.

Очень скоро ты, читающий эту историю (спустя пятьдесят или сто лет), будешь воспринимать рассказанное здесь как что-то далекое и фантазийное. Как что-то доисторическо-коммунистическое, что не позволяло оторвать хвост своего мышления и встать на задние лапы Обезьяне[456], попавшей в трану дремучего заблуждения. Ты станешь улыбаться, натыкаясь на методы лечения того, что и в твое время сохранит прежние формулировки дуалистической[457] нематериальной субстанции сущности человека. Ты позеленеешь от скуки, слушая детскую болтовню, и будешь бороться с зевотой. Ты проклянешь день и час, когда купил эту рукопись, и не захочешь дойти до финала. Ты…

Мульт: Ну и черт с тобой, дорогой читатель!

Я: Черт с тобой, потому что, только когда человечество покинет этот мир, завершив создание виртуальной юдоли, и обездвижется, продав тело разуму, только тогда ты поймешь, что Господь создал примата, а дьявол наделил его сознанием. Сознанием, не подвластным телу и порабощенным им. Но будет уже поздно. Поздно, потому что ты, сознание, уже лишишься плаценты тела, о которой я буду сейчас рассказывать.

Сегодня я первый раз затопил камин – прямо сейчас. Загорелся быстро, без дыма. А еще – сегодня день рождения моего брата Валеры. Я поздравил его по телефону, но в гости не поехал. Книгу пишу, да и далековато. Тысяча километров русских дорог – это, скажу вам, не американские горки. Посерьезнее аттракцион. Старею… Нервы, увы, ни к черту, и память туда же… Чуть не забыл! Еще сегодня днюха моего товарища – Жака. Как раз сейчас Таркан в скайпе просил номер его мобильника, чтобы поздравить и пожелать ему то же самое, что в свое время пожелал Жак.

Но это все сейчас, а тогда – почти сорок лет назад…

На пустынной горе, за высоким забором стоит зарешеченное здание, из которого открывается вид на Волгу. Тот самый вид, о котором мечтает любой волгоградец и волгоградка, пока их не обнесли оградкой. А если и не мечтают, то все равно думают, потому что с видом – дороже.

Эта картина еще не испорчена новыми постройками. Еще не возведены Волгоградский государственный университет, Областной клинический перинатальный центр, Областной кардиологический центр. И покой одиноко стоящей больницы не нарушают суета и шум расползающегося по берегу Волги города.

Больница одиноко таращится глазами своих окон на безлюдный пейзаж склона, и ничто не вмешивается в процедуру лечения аномальных душ, слетающихся сюда со всего света в последний лунный день летнего месяца – тридцать первого июня[458], чтобы, встретившись, вспомнить все…

После долгой тряски в автобусе мы с мамой выходим на безлюдной остановке и начинаем подниматься в гору. Она устало и расстроенно о чем-то думает. Взгляд напряженный, сосредоточенный.

Чёт или нечёт? – догадываюсь я по ее грустному выражению лица и понимаю: сегодня чёт… Но ведь сегодня такой хороший день. Лето! Каникулы! Зачем грустить? Зачем осложнять и толкать его в пропасть? Ведь пропасть не спасает. Она не дает, а забирает, потому что – сестра бездны, которая поглотит всех, когда придет время.

Зачем?

Да просто так – потому что бездна!

Но пока это всего лишь пропасть, которую мне прописал доктор. Ему дано судить о здоровье души, которой он сам лишен, иначе понимал бы, что душа – не тело, в больнице не вылечишь. Особенно если она не болит.