Феликс Шведовский - По миру с барабаном. Дневник буддийского монаха Страница 58

Выходит, не такая уж и глубинка этот Раджгир. Вот Татапани и Джестивана – это настоящая глушь! Часа полтора езды от Раджгира – и ты оказываешься в таких заповедных местах, о которых не знают туристы, озабоченные лишь пляжами в Мумбае и Гоа. Долина меж невысоких гор вся заросла кустарником, через который можно пробраться только по проселочным дорогам. Они очень древние. По одной из них царевич Сиддхартха Гаутама прошел в город Гаю, неподалеку от которого впоследствии и обрел Просветление, получив имя Будда Шакьямуни.

Мы созерцали эту долину с холма, увенчанного статуей, предположительно, его жены Яшодхары. По крайней мере, так нам объяснил местный житель в белом одеянии и характерных квадратных очках, возглавлявший стихийную делегацию зевак. Он взялся быть нашим гидом. Учитель Тэрасава-сэнсэй сверял его рассказы с книгой китайского паломника – монаха Сюань-цзана, побывавшего здесь в VII веке. Впрочем, индусам тоже было чем козырнуть. Они показали нам книгу 1907 года издания, написанную неким английским исследователем. Он утверждает, что тут в одной из гор есть пещера, вмещавшая до тысячи человек. Будда читал в ней свои проповеди, а царь Бимбисара прорубил в склоне горы ступеньки к ней. Было видно, что индусы очень дорожат этой книгой и хотят, чтобы их долина стала известной буддийской достопримечательностью.

Буддисты мало знают об этом заповеднике. Но лет шестьдесят назад в Татапани приезжал преподобный Нитидацу Фудзии. Он тоже руководствовался путевыми записками Сюань-цзана, отметившего, что в Татапани есть горячие источники, которые излечивают любую болезнь. У Фудзии-гурудзи были тогда серьезные проблемы с кожей лица – и вода Татапани действительно помогла.

Горячие источники для индусов – это не просто способ оздоровиться. Это прежде всего место благодарного поклонения богам. Разумеется. Ведь эта целебная вода – их бескорыстный дар. Перед отъездом из Татапани – название местечка переводится как «Горячая (тата) вода (пани)» – мы застали церемонию омовения в источнике. Вся деревня собралась вокруг него в праздничной одежде, прямо в ней и погружались в воду. Принесли подносы с приношениями. Били в барабаны. Девушки, подходя к источнику, издалека начинали петь древние обрядовые песни.

Причем в остальное время тут же, в этой святой воде, стирают и моются. И не видят никакого противоречия…

Праздничные обряды индусы исполняли с глубоким религиозным чувством, не напоказ. Поскольку туристов здесь не бывает, они еще не научились этому. Мы как будто подглядывали за ними из какого-то другого измерения.

А как легко это все может быть разрушено! Индусы, которым и в голову не приходит брать деньги за посещение горячих источников, могут просечь, насколько это прибыльное дело. Особенно если учесть, что неподалеку отсюда расположен Раджгир. Там построят международный аэропорт для буддийских паломников, от него проложат асфальтовую трассу к Татапани – и все, гуд бай девственность. Может, и хорошо, что индусы какие-то безалаберные, без деловой хватки?[99]

Вечером индусы пригласили нас в центр Раджгира на закрытие первой части фестиваля Будда Махотсав. Действо это многодневное, точнее многоночное – днем из-за зноя невозможно долго находиться на улице. Четыре ночи напролет здесь танцуют, слушают музыку, смотрят спектакли. Например, о местной куртизанке Амбарапали, ставшей последовательницей Будды.

Однако сегодня что-то не задалось с аппаратурой, и чиновники, собравшиеся произнести заключительные речи, ждали целых полтора часа. Мошкара беспрепятственно ела нас под открытым небом. Большая группа японцев беззастенчиво хрустела чипсами. Я проклял все на свете.

И все же это не смогло испортить настроения последних дней. Перед сном мы с Учителем решили пройтись по берегу пруда. Не все – только Сергей, Тимур, Ильхэ-сыним и я. Мы увидели потрясающее южное небо. Оно такое глубокое, так отчетливо видны все звезды, даже мельчайшие, так они отражаются в воде, что показалось, будто мы летим в космосе, однако не пустом, а светящемся, дышащем, живом. Никогда я не видел столько звезд!

Тэрасава-сэнсэй рассказал нам, что во времена Будды ночь разделяли на три части. Сон, как мы его сейчас понимаем, приходился только на середину, а в начале и конце ночи монахи бодрствовали, пребывая в глубокой медитации. Эти первая и последняя части ночи назывались «время раскаяния»…

29 октября 1998 г., четверг. Аннушка,

как было бы хорошо нам с тобой встречаться в некоем едином сне, чтобы, когда я засыпаю здесь, а ты – там, нам снилось одно и то же! Может быть, это уже происходит, только утром все забывается?

Мы здесь иногда встречаем монахов, относящихся к другой половине буддистов – к традиции Тхеравады. В этой традиции разделение на монахов и мирян очень жесткое. Монахам полагается никому не служить, и они никогда не отвечают на наши поклоны. Не знаю, кланяются ли они изображениям Будды… Они выглядят какими-то вечно сонными. Учитель называет их по-индийски: бханте-джи.

Он рассказал нам об Ананде, двоюродном брате и ближайшем ученике Будды. Это был необычный монах. Хотя высшим достижением для бхикшу в те времена считалось архатство, то есть как раз такое состояние абсолютной безмятежности, как у этих бханте-джи, Ананда, однако, не стремился становиться архатом – он хотел до конца служить Будде. Служить в буквальном, физическом смысле: заботиться о его самочувствии, приносить пищу, готовить ложе для сна и сидение для медитации. А также – поскольку он всегда находился рядом – наизусть запоминать все, что говорил Будда. Тогда не было принято записывать Учение на бумаге. Благодаря Ананде сохранился самый точный вариант сутр, то есть проповедей Будды Шакьямуни.

После ухода Будды из этого мира и сожжения его останков бхикшу созвали Собор, где составили буддийский канон – Трипитаку. Они много дней слушали Ананду, который после ухода Будды позволил-таки себе стать архатом, а потому был допущен на Собор. Каждый его пересказ проповеди Будды начинался со слов: «Так я слышал». Это чтобы заранее извиниться за возможную неточность.

Самое интересное, что пятьсот лет канон хранился не на бумаге, а в памяти учеников Будды, передаваясь из уст в уста. Повторять Трипитаку считалось главным делом бхикшу. Только спустя полвека ее записали на пальмовых листьях. Точь-в-точь, слово в слово, даже «так я слышал» осталось в начале каждой записанной сутры.

Ничего удивительного! Народные сказки дошли до наших дней точно таким же образом. Способность запоминать их и дословно пересказывать часто проявляется у детей. Наш сынок в трехлетнем возрасте был живым подтверждением этого.

Но что-то я слишком много рассуждаю. К фактам! Первая часть нашего отдыха закончилась. Мы снова в гостинице в шумной Патне – столице самого густонаселенного и самого буддийского во всей Индии штата Бихар: именно здесь, на северо-востоке страны, Будда обрел Просветление и произнес больше всего проповедей. Оттого, наверно, и название штата созвучно слову «вихара». Мы едем на другой конец Бихара – в Гаю, чтобы пересесть на поезд, идущий на юго-запад, к Индийскому океану, точнее, Бенгальскому заливу, на берегу которого запланирована последняя часть нашего отдыха перед длительной пешей частью Марша мира.

30 октября 1998 г., пятница. Совершенно неожиданно мы не последовали своему первоначальному плану. Впрочем, давно пора перестать удивляться: Учитель зачастую непредсказуем. В автобусе до Гаи с нами ехали индийские монахи. Они направлялись тем же автобусом дальше, до Бодхгаи – города неподалеку от Гаи, возникшего исключительно для паломников, вокруг дерева Бодхи. Эти бханте-джи оказались вовсе не сонными. Они уговорили нас не сходить в Гае, а заехать к ним в гости, в Международный медитационный центр в Бодхгае.

Там нам объяснили, что нужно не ехать к океану, а вернуться обратно в Патну.

Причина была веская – вторая часть фестиваля Будда Махотсав начинается завтра в Бодхгае, и именно на это время археологи наметили перевозку туда шариры из музея Патны.

Настоятель храма «Махабодхи» рядом с деревом Бодхи заявил: «Уже многие знают о вашем Марше мира. Поэтому вы должны сопровождать шариру». Он рассказал нам о том, как в мире поменялось отношение к Индии после ядерного испытания, проведенного ею впервые в мае этого года, в день рождения Будды, под кодовым названием «Улыбка Будды». Все буддийские страны вокруг Индии возмутились и прекратили экономические связи с ней. Чтобы восстановить их, индийское правительство и решило пригласить в этот раз на регулярный буддийский фестиваль гостей со всего мира. Весьма лицемерно. Ведь в то же самое время Индия продолжает наращивать военную мощь. На подъезде к Бодхгае появились казармы и свежевыкрашенный танк на постаменте. (В России такие танки – память о славном боевом прошлом, а здесь, получается – напоминание о возможном будущем?) Так вот, присутствие на этом фестивале нас, участников Марша за ядерное разоружение Индии, будет призывом к властям отбросить лицемерие и воистину последовать Учению Будды.