Ольга Агурбаш - Первая жена (сборник) Страница 59

– Ты – самый прекрасный мужчина! Ты – лучший! Ты – мой! – и после паузы: – Ничего не говори больше. Я сейчас пойду. А ты, пожалуйста, помни, что я тебе сказала… Самая большая любовь моей жизни – ты! Может быть, даже единственная любовь…

Он хотел что-то ответить. Она жестом остановила его, поднялась, прильнула губами к его виску, замерла, вдыхая аромат его духов.

Он перехватил ее руку, прижался к ней поцелуем. Так они замерли на какое-то время, не замечая любопытных глаз посетителей и зачастивших мимо официантов…

Лена вошла к доктору без записи. Давно приготовила подарок. Хотелось поблагодарить, но вечная занятость… А тут шла как-то мимо, заглянула в поликлинику наудачу, увидела отсутствие очереди и зашла.

– Постойте-ка, что-то я вашу карточку не нахожу. – Врач перебирал карты, громоздившиеся на углу стола, перекладывая их с места на место, вчитываясь в фамилии, пока, наконец, не спросил:

– Уточните, пожалуйста, свое имя, а то внешне-то я вас помню, а как зовут… – извините! Столько пациентов! Всех не упомнишь!

– Доктор, я на минуту. Не на прием. Хочу поблагодарить вас!

– Да? Вылечились? Помогли мои рекомендации?

– Да! Спасибо! Это вам… – она поставила перед ним подарочный пакет.

– Это, выходит, мне подарок? Спасибо! А что-то вы как будто невеселая. Странно как-то: здоровая и грустная. В нашем учреждении грустными могут быть только больные, а те, кто выздоровели, они как раз веселые…

– Цена здоровья высокая!

– Да что вы, милочка?! Я же вам, помнится, как раз наши, отечественные, препараты выписывал. Они совсем недорогие. Или вы не выдержали? Не доверились старым, проверенным лекарствам? Импортные все же покупали?

– Ой, да я не о цене на лекарства. Я совсем о другой цене… – Лена вздохнула на этих словах. Вздохнула и сникла.

– Что-то не пойму я вас, миленькая…

Доктор был врачом старой формации, явно пенсионного возраста, и речь его в изобилии перемежалась устаревшими словечками типа: «помнится», «милочка», «Господь с вами» и прочими полузабытыми восклицаниями, от которых Лене становилась почему-то тепло на душе. То ли дедушка – папин папа – вспоминался, то ли старый их деревенский дом, в котором она проводила летние месяцы своего далекого детства. У нее щипало в носу, хотелось вновь стать маленькой, вернуть то ощущение беззаботности, безусловной любви близких, в которой она буквально купалась в те годы.

Вспоминалась русская печь, из которой бабушка ухватом доставала крынку топленого молока или нежнейший омлет… Она отрезала толстый ломоть мягчайшего серого хлеба, ставила на стол миску свежесваренного черничного варенья… И запахи эти, и ожидание мига, когда дед протягивает ей горбушку, и взгляд у него вроде бы строгий, а на самом деле любящий и добрый… Настолько глубоко, оказывается, в ней ощущение счастливого детства, что вспомнилось сейчас при виде пожилого доктора все самое прекрасное из тех давних дней и расслабило ее, и ответила она ему со слезами:

– Цена моего выздоровления – жизни двух мужчин… Вернее, две смерти…

– Господь с вами! – он даже замахал руками. – Что вы такое говорите?

– Да, наверное, это звучит страшно. Но судите сами. – Она горестно вздохнула. – Вы абсолютно правильно сказали мне, что причина заболевания – не внешняя. Она внутри, во мне, и только я сама и могу разобраться в ней. Руки у меня чесались. Помните?

– Да, помню. И что?

– Я стала разбираться. Мне помог давний приятель. Он, правда, в то время был в тяжелом состоянии… и вот накануне своей смерти он мне открытым текстом выдает причину моего внутреннего беспокойства. Ну… как он это видел. Для меня его видение стало шоком. Я сначала не соглашалась, не хотела даже думать в том направлении. Но он оказался прав.

– Что за причина?

– Она в том, что много лет я продолжала любить своего первого супруга, скрывая это от себя самой, обманываясь, и, соответственно, обманывая других. В частности, своего настоящего мужа…

– Понятно…

– И когда я осознала, что невозможно разрываться между двумя мужчинами… ну в общем… я решила окончательно прервать отношения с первым супругом, чтобы строить гармоничный брачный союз с Дмитрием. Так мужа моего зовут.

– И это вполне понятно. И логично. И наверное, правильно.

– Да… только… буквально через полмесяца после нашего разговора с бывшим, его не стало…

– Да что вы? – искренне поразился доктор.

– У него не выдержало сердце.

Лена заплакала. Он протянул ей салфетку.

– Получается, что они оба: и тот мой давний приятель, и Артем… буквально друг за другом ушли. Сначала из Питера позвонили, что Иван скончался в больнице, а через неделю… Артем.

Она всхлипывала. В дверь то стучали, то заглядывали, но врач ни на какие посторонние движения не реагировал. Он налил воды из графина и подал стакан Лене.

Она продолжала:

– Ни того ни другого я не хоронила. Муж не пустил. Сказал: «через мой труп». Это прозвучало, как черный юмор. Вот чего-чего, а трупов хватало. Я послушалась и никуда не поехала.

– Послушайте, голубушка! Как-то у нас с вами нелогично получается. А заболевание-то ваше тут при чем? Вернее, не столько заболевание, сколько излечение?

– Ну как же?! Смотрите: меня одновременно любили трое мужчин. Пусть один из них безответно, но тем не менее. И получалось, что моя женская сила, моя энергия расходилась в трех разных направлениях. Даже помимо моей воли. Согласны?

– Удивительное дело! Я очень давно не встречал столь вдумчивых и мудрых женщин… Продолжайте!

– А ее стало не хватать – энергии! Она же, наверное, имеет определенный объем или направленность четкую, поток… А тут – в три стороны! И даже Иван… Это только кажется, что безответно. Я ведь с ним беседовала, поддерживала общение, навещала, с мамой его разговаривала… Мы обменивались фотографиями, воспоминаниями… Все это тоже требует душевных усилий. Разве не так?

– Так, голубушка, именно так!

– Ну вот и получается, что недостаток энергии спровоцировал болезнь. Это же очень показательно: само тело, считай, кричит мне: «Задумайся! Ты делаешь что-то не так!» А я, дурочка, даже радовалась – вот я какая! Столько мужчин ко мне неравнодушны!

– А теперь?

– А теперь есть только один Дмитрий. Вся моя любовь – ему, все тепло – для него. Он единственный. Поток течет в одном и, видимо, правильном направлении… Болезнь ушла.

– Да-а-а… Интересная история. Очень интересная.

– Вот и я говорю: интересная, только высокобюджетная, как сейчас принято говорить…

– Голубушка, вот что я вам скажу… А вы меня послушайте и просто поверьте: ни вашей вины, ни чьей другой во всей этой истории нет.

Лена хотела было возразить, но доктор остановил ее:

– Я вас очень внимательно слушал. Теперь ваша очередь внимать… У каждого своя доля и своя судьба. Приглядитесь повнимательнее к мужчине, который рядом. Дмитрий его зовут? Я правильно запомнил?

– Да.

– Приглядитесь к нему. И хотя о нем вы ничего не рассказывали, похоже, из всех троих он самый сильный, раз судьба на его стороне. Он по праву достоин вас, а вы его. Я, вероятно, говорю высокопарно и пафосно, но ваша ситуация дает мне это право. Двое других ушли, чтобы помочь вам… Понимаете? Лично вам и вашей второй семье! Теперь у вас нет другого выхода, как только стать по-настоящему счастливой! И я от всего сердца желаю вам счастья и здоровья!

Он замолчал. Лена ошеломленно смотрела на него, не в силах ничего ответить.

– А теперь распрощаемся! Пациенты ждут. Запись, сами понимаете…

– Ах, да-да… – Лена будто очнулась. – Господи! Спасибо вам огромное. Я сейчас… Еще глоток воды… Спасибо. Надо же, как вы… Ушли, чтобы помочь…

Она все повторяла про себя эту фразу, пока доктор не окликнул ее еще раз, уже в дверях:

– На себе не зацикливайтесь! На супруга побольше внимания!

И совсем другим голосом зычно промолвил:

– Кто по записи следующий? Проходите!

: