Наталья Горская - Корова (сборник) Страница 60

Вот и выясняется, что мы – патологически не свободные люди, не умеющие ценить общественное как своё, и не умеющие владеть ни своим, ни общественным. Как раз в личном автомобиле можно и ляжку себе почесать, и в зубах поковыряться, разбрасывая выковырянное в разные стороны, раз не видит никто, никого рядом нет. Нет, они именно в общественном месте это делают: «А чё такова-та, тут вапщета опщественное место!». Как раз в ограниченном личном пространстве такси можно развалиться во всё сиденье, врубить музыку в наушниках, чтобы в рядом проезжающих машинах было слышно, навалить повсюду верхнюю одежду, баулы, сумки и прочее личное имущество, а потом ещё беспрестанно копаться в своих шелестящих пакетах. Если, конечно же, таксисту не начнут эти конвульсии действовать на нервы, так как у него и без вас работа очень нервная, и он не закатает вам в ухо. Но если вместимость салона такси позволит, то почему бы нет: ты едешь один, считаться как бы не с кем. То есть можно вести себя так, как обычно такие люди ведут «у сибе дома», когда их никто не видит, когда можно и ноги на стол положить, и вообще паясничать, как только фантазия позволит. Пока соседи не придут и не скажут, что у них уже побелка с потолка осыпается от соседства с вами. И тут опять-таки следует открыть пасть поширше и рявкнуть, чтобы соседей сдуло звуковой волной: «А я пока ещё у сибе дома! Как хочу, так и живу! Хочу – гопака пляшу, а захочу, так и вприсядку по всей квартере пойду, и мне срать, что у вас куски штукатурки от стен отваливаются! Идите вона в общественном месте жить, если вы такие деликатныя».

Общественное место или транспорт, предназначенные не для одного человека, а для всего социума, для самых разных людей разных возрастов, разных скоростей передвижения и реагирования требует совсем иного поведения. Тут как раз надо иметь силы и смелость ограничивать себя во всём, не бояться быть предупредительным и аккуратным в каждом своём движении, ни в коем случае не осложнять своим поведением существование окружающих намеренно. Потому что это – общество. Твоё общество. Даже если оно тебе не нравится, но ты в нём всё равно существуешь, и, как существо общественное, не сможешь жить без оного. В общественном месте лучше всего отражаются отношения людей и к своему обществу, и друг к другу, и к самим себе. Поведение человека в общественном месте сразу показывает степень его развития, социальной и психической зрелости, умения владеть собой и ситуацией. Что-то постоянно орущие, дерущиеся и пихающие друг друга пассажиры не обнаруживают в себе ничего кроме серости и неотёсанности, даже если при этом они сами себя считают весьма культурными, теми самыми «раскрепощёнными», какими стало модно быть в последнее время, людьми. Они не только не способны уважать и ценить окружающих, но прежде всего себя унижают своими выходками. Достойно вести себя среди людей – это на самом деле очень трудно, для некоторых даже невозможно.

Я не знаю, когда это в наших людях появилось, но могу точно сказать, что лет двадцать тому назад такой нервной работы локтями в них ещё не было. Это появилось как страх, что если не ты толкнёшь другого, то он непременно толкнёт тебя по известной схеме «если не ты, то тебя». Не ты предашь, так тебя непременно предадут, не ты обманешь, так тебя обязательно обманут, и так далее. Слабаком и потенциальной жертвой стал считаться человек, который не нанёс удар или оскорбление первым. Так что поспеши наступить кому-нибудь на ногу первым, а то окружающие ещё решат, что у тебя нет клыков и ты не умеешь кусаться. В результате люди не стали сильнее, а просто появилось больше хамства. Банального и беспричинного хамства. Автомобилисты жалуются, что на наших дорогах идёт самая настоящая война, в которой могут просто от обиды «подрезать», сбить, спихнуть на большой скорости в кювет, то есть просто убить. Только за это подозрение, что если бы «не я его, то он меня». Говорят, что в развитых странах машин значительно больше, чем у нас, но там принято пропускать, уступать дорогу. И никто не нервничает, что вот-де не заметили, какой я крутой, уж такой крутой, что ваще все должны передо мной расступаться и разбегаться в разные стороны. А у нас попробуй пропустить, и сразу начинают раздражённо бибикать сзади: ты что, лох, чтобы других пропускать?!

Эта философия у нас теперь во всём и повсюду: и на дорогах, и в общественном транспорте, и кое-где даже в личных отношениях. Вся жизнь словно бы пропитана этим страхом «если не ты, то непременно тебя сожрут, укусят, предадут, опустят, поимеют, кинут». Один телеведущий советовал автомобилистам: «Старайтесь думать, что «это не он меня обогнал, а я его пропустил». Ты так захотел, великодушно его пропустил, и пусть он при этом ликует, как круто тебя подрезал. Пусть он об этом всем знакомым растрезвонит, как он подрезал какого-то лоха на повороте. Он дурак и хам, так что требовать с него нечего, а ты повёл себя благородно». Если уж так принято в нашем современном обществе, если так уж давит на психику вот эта убеждённость, что «если не ты – его, то он – тебя», если человек так сильно боится оказаться «подрезанным» кем-то, можно переделать эту схему, что это не он меня пихнул, а я ему сам уступил место, дорогу, купе. Потому что я мудрее и лучше понимаю жизнь и людей, в отличие от него. И пусть мудрость и понимание не являются ценностями в нашем обществе, зато они всегда были и останутся главными качествами сильного и состоявшегося характера, и очень повышают личную самооценку. Не то, что все эти полудетские страхи и истерики «меня сейчас поимеют по полной программе, а я даже никого пнуть как следует не успею!», которые особенно странно наблюдать у взрослых и здоровых мужиков.

Всё-таки ужасно, что мы согласились на подобную философию, подстраиваемся под неё и даже вынуждены придумывать какую-то защиту, чтобы никто не посчитал нас слабыми. Ведь слабость очень часто и соседствует с агрессией, с криком и расталкиванием себе подобных локтями. Самое ужасное, что и дети начинают копировать такое поведение взрослых. Вот где-то истошно канючит ребёнок, приученный взрослыми добиваться всего противным писком и визгом, как скрипучая калитка. Его соблазнили красочным видом упаковки с отравой из сушёных ошмётков пересоленной рыбы, а мать или бабка таким же скрипучим тоном отвечают ему, что он не получит ни шиша. В конце концов, он выпрашивает-таки писком в тональности высшей ноты бура стоматолога какую-то изломанную плитку шоколада и крем-брюле в придачу за моральный ущерб. И к «радости» своих соседей по купе, начинает размазывать шоколад и мороженое по и без того грязному лицу, а также капать и брызгать быстро тающими продуктами на тех, кто вынужден сидеть с ним рядом.

Продавец воздушных шариков с пищалкой надул один шар для демонстрации товара в действии и выпустил его. Сдувающийся шарик заметался по вагону из угла в угол, издавая звук воздушной тревоги, подлетел и открытому окну и, словно о чём-то подумав, шаловливо вы-летел на волю. Вагон грохнул смехом.

Прошла бабулька с иконкой, просила подаяния «на лекарствия». Потом пошёл здоровенный детина с длинными сальными волосами, настолько сальными, что кажется, будто с них сейчас закапает масло. Он тут ещё со времён Перестройки побирается:

– Подайте хоть копеечку, люди добры, подайте копеечку!

– Мужик, ты бы шёл работать, – советует ему кто-то.

– Чаво?! А хошь, я тя прокляну? А?! Я могу!

– И лицензия есть?

– Чаво?!

– Да мы тут и так все проклятые.

– Что вы пристали к божьему человеку? – возмущены поклонники этого довольно-таки знаменитого на данной ветке магистрали попрошайки.

– Тебя-то кто спрашивает, божий одуванчик?

– Да не связывайтесь вы с ними! Видите, придурки профессиональные. А этот волосатик смолоду такой: оденет рваные сапоги на разные ноги и ходит клянчит, сам не знает чего.

– Как так можно про божьего-то человека?! Я те щас харю набью за божьего человека-то!..

– Папа, а почему, когда человек делает что-то выдающееся, то люди говорят, что он, возможно, продал душу дьяволу в обмен на талант, а вот юродивых и блаженных называют божьими людьми? – спрашивает необыкновенный ребёнок из купе напротив.

– Потому что блаженным, то есть сумасшедшим прощается, если они говорят правду, а разумным – нет. Поэтому люди и любят дураков из себя изображать. Дуракам всё с рук сходит.

Следом за детиной через двух продавцов пошла побираться женщина в хорошем костюме, у которой якобы на вокзале украли всё и сразу. Некоторые пассажиры были одеты хуже неё, так что никто ей ничего не дал, а все только удивлённо обводили её взглядами, на что она в конце концов обиженно фыркнула: «Ну что ж. Тогда пойду воровать, вам же хуже будет». Кого здесь только не увидишь!

– Тута ещё такая же фифа ходила, – звучит голос ветерана дачного десанта. – С младенцем, якобы. Полено какое-то завернула в одеялко и ходила, канючила: «Подайте дитю на пропитание». Два года ходила, а потом народ осенило: а чего её ребятёнок-то не растёт? Потом её в тамбуре видели, так она при мобилке, при золотых кольцах. Вот суки-то! Никто работать не хочет.