Коллектив авторов - Альманах «Истоки». Выпуск 9 Страница 7

Разговор с пленным

Он приткнулся в углу, на матрасах –Молодюсенький, двадцать не дашь.Бинт на шее, синяк возле глазаИ в засохшей грязи камуфляж.

Миска с кашею.Кружка с водою.На часах – с карабином казак.«Эй, герой! Со вчерашнего боя?»Приподнялся малой:«Точно так».

Неприютна у хлопца фатера,Свет скупой из-под самых стропил…«Получается, из БТРаТы по мне разрывными лупил?

Дело прошлое – всей нашей ротеБыло жарко от вашей брони».Пожимает плечами:«Выходит,Я стрелял по тебе. Извини.

Но и вы наподдали рассолу,С двух «шмелей» взяли нас на прицел.Вот тогда и убило Миколу,А Толян в БТРе сгорел».

Зуб за зуб или око за око…Так, кажись, испокон говорят?В том бою потеряли мы ДокаИ трёхсотыми пару ребят.

Дать за Дока бы в лоб со всей дури,Так домой Док хотел к декабрю!Держит что-то однако.«Закурим?»Виноватый смешок: «Не курю».

Не идёт разговор. Между намиБоль.Война.Окаянные дни…«Мне б короткий звонок… Мне бы маме…»Достаю телефон: «Позвони».

На привале

Чудно:Считали, что покатит,А взяли к ночи с гулькин шиш.Взвод закрепился в старой хате,Сарай сараем, а поди ж…

На крыше толь, на стенах глина,Ворота вкось… Но боже мой:В углу, у койки, – пианино.Откуда?Как?Кому?На кой?

Притих устало ратный табор,Когда привал, – какой азарт?От печки хриплый бас начштаба:«Отставить сон. Давай, Моцарт!»

Не увильнёшь, коль старший в теме,Коль знает он про твой талант.Вздохнул боец в потёртом шлеме,Артём.В той жизни – музыкант.

А в этой – снайпер он. От бога,Как говорится, высший сорт.Сел Тёма, клавиши потрогал.Аккорд, другой, ещё аккорд…

Чудно:Рахманинов – в сарае!Гудит начштаб, усами рыж:«Вон что, зараза, вытворяет!Всего семь ноток, а поди ж…»

Не счесть талантов у артиста,С таким на службе благодать.Ему что сбацать чардаш Листа,Что часового с вышки снять.

Бьёт в точку – если без помехи,Будь цель в окопе, будь в траве…Там, где приклад у эсвэдэхи,Зарубки.Счётом – тридцать две.

Дым у ставка? Шумок в низине?Шмальнёт разок – в низине тишь.Чудно:Патронов в магазинеДесяток только.А поди ж…

Про пулю

На гражданке оно как?Коль собака, значит, Жуля.А на фронте всё не так,Псина здесь зовётся Пуля.

Пульку взяли в танк щенком,С ней в прорыв, с ней отступали…Не была б она с хвостом,«Дочь полка» её б назвали.

Пёс иной: сработал Град –Тут же рёв а-ля белуга.Пуля – нет, иной расклад,Боевая вышла сука.

Смерч ударил в капонир?Где-то залпы Урагана?Перелёты от Рапир?..Пуле всё по барабану.

Да и то: военный стажУ собачки стал богатым.Но когда она – в блиндаж,Значит, кроют сто двадцатым.

Ухмыльнётся часовой:Что такого в вое минном?А она под этот войВспоминает дочку с сыном.

…Был апрель. Был вечер тих.И под хатой малоросскойПринесла она двоих:Тот – с пятном,А та – с полоской.

Ух, и тешился народ,Сам майор включился даже:«Поздравляю славный взводС пополненьем экипажа!»

Дальше – мощный артналёт,Два часа в чумном угаре,Бил тяжёлый миномёт.Как понять, куда ударит?

Утро.Греется мотор.Прикопав кутят у кадки,Пот с лица смахнул майор:«Не люблю я стодвадцатки».

Над колонной след ракет,Танки, взвыв, вперёд рванули.В башне, где боекомплект,На брезенте плачет Пуля.

Храни меня…

Ядрён комбатов перегар:«Брат, касок нет совсем.Трофейный, вроде, был кевлар,Поглянь у ПКМ.

Ну что, берёшь?»Беру, комбат,Кевлар бойцу броня.А там три слова – где подклад:«Христос храни меня».

И кто же, палец сняв с курка,На каске жёг тавро?Андрей, наводчик «василька»?Телефонист Петро?

Максим ли, Ян крестили лобПод гуд свинцовых ос?Шептали, падая в окоп:«Храни меня Христос».

Витёк-танкист,Тарас-начкар,Корректировщик Стас…Кому из них помог кевлар?Кого из них не спас?

Где ты жужжишь, моя оса,Отсчитывая дни?Трофей надвину на глаза:«Христос меня храни».

Книга в альманахе

Александр Серафимов

Провокаторы[2]

Повесть

Глава 9

Когда начался погром мэрии, Павел Одинцов попытался остановить толпу, уговаривая наиболее решительных и громогласных не поддаваться на провокации, но, когда толпа ворвалась в здание, он понял всю бессмысленность своих попыток и бросился бежать в милицию. К его удивлению дверь в милиции была плотно закрыта, а на его настойчивые звонки никто не отвечал.

– Странно, – подумал он, – они что, вымерли? Нет, эти скоты точно знают, что происходит в городе и специально попрятались в своей норе.

В это время дверь слегка приоткрылась, в образовавшуюся щель высунулась, чья-то изрядно помятая, полупьяная рожа и, дохнув на Павла перегаром, спросила:

– Зачем припёрся? Зачем беспокоишь людей? Кроме меня нет никого.

– Да где же все, где начальство, чёрт побери? – вскричал Павел.

– Не ори, ночью все уехали в область, там вроде, как будто что-то назревает, вот и вызвали всех для поддержания порядка, так, что иди, иди с миром, – ответила заспанная морда и скрылась за дверью.

– Да катись всё к чёртовой матери, если властям всё равно, то мне и подавно, – и, махнув на всё рукой, Павел направился в сторону от центра, где в это время молодчики в чёрном громили магазины и жгли автомашины.

Павел долго бесцельно бродил по улочкам городка, пока не вышел к вокзалу.

– В привокзальном кабаке всегда мало народу, там можно выпить водки, тихо посидеть, никто с разговорами в душу не полезет, – шагая по привокзальной площади, подумал он и, погрузившись в свои тревожные мысли о том, что будет дальше с участниками беспорядков, не заметил, что за ним, вот уже минут тридцать идет какой-то невзрачный тип в серой поношенной куртке и надвинутой на глаза помятой шляпе.

В зале ресторана прямо у дверей за двумя столами, в окружении целого выводка цыганят, сидели пять или шесть цыганок и пили чай, чуть дальше у окна, в ожидании поезда, расположились три деревенские бабы с корзинами из-под грибов и несколько мужиков с баулами, перед которыми стояло два полупустых графина водки.

Павел прошёл в самый дальний конец зала и сел за свободный столик.

– Бутылку столичной, холодец и гуляш, – не глядя в меню, заказал Павел подошедшему круглолицему официанту.

– Ишь, харю наел, присосался к дармовой кормушке, не оторвать, – глядя на лоснящееся лицо официанта, раздражённо подумал Павел и добавил:

– И не тяни кота за хвост, подавай всё сразу.

– Как скажете, через две минуты всё будет на вашем столе, – осклабился парень.

Не успел Павел оглядеть зал ресторана, как на его столе появились графин с водкой и холодец.

– Гуляш через десять минут, не возражаете?

– Не возражаю, – отрезал Павел и, налив полный фужер водки, залпом выпил её и, закусив холодцом, тут же налил ещё.

– Для начала триста в самый раз, – подумал Павел и одним глотком выпил водку.

В это время в зал ресторана вошёл мужчина в серой куртке, снял с головы помятую шляпу, и, оглядев зал, прямиком направился к Павлу. Подойдя вплотную к столику, он, не спрашивая разрешения, уселся на свободный стул. Затем, глядя в глаза Павлу, представился:

– Жора, свободный художник.

– Где волосы-то потерял, свободный художник? – оглядывая Жорину лысину, с издёвкой, спросил Павел.

– На бытовом фронте, – не замечая издёвки, улыбнулся Жора.

– Ты вот скажи мне, свободный художник, в чём заключается человеческое счастье и почему одни счастливы, им всегда везёт, а другим постоянно с самого детства не везёт, а, значит, и счастья нет? – наливая в чистый фужер водку, слегка заикаясь, спросил Павел и добавил:

– Ответишь – выпьешь, нет – прости.

– Послушайте, как вас там… – начал Жора.

– Павел.

– Так вот, Павел, выпивку я могу заказать и сам, но сначала отвечу на ваш вопрос. На мой взгляд, счастье человека заключается в его постоянной борьбе – борьбе с самим собой, то есть с искушениями, в борьбе с проблемами, которые возникают перед ним, и, наконец, с недугами, особенно если они унижают человеческое достоинство, – глядя Павлу в глаза, ответил Жора и, подумав, добавил:

– Но, чтобы бороться, у человека должна быть цель в жизни, или много задач, которые он ставит перед собой, понял?