Роберт Енгибарян - О, Мари! Страница 95

– Давид Ваганович, у меня два билета на девять вечера в кино. Будет новый итальянский фильм, говорят, очень интересный.

– Сожалею, Василиса, но пойти не могу. На завтра у меня срочное задание, я должен его закончить.

– Ладно. Пойду с мамой. Она очень хотела посмотреть этот фильм. А может, пойдем завтра, а мама сегодня сходит с подругой?

– Нет, Василиса. Я и завтра вечером занят.

Было видно, что девушка обиделась, но не хочет это показывать.

– Давид Ваганович, уже семнадцать женщин записались в спортивный кружок. Директор нашего спортклуба предлагает проводить занятия во вторник и четверг с семи вечера до восьми тридцати.

– Постой, Вася, о каком кружке идет речь?

– Как о каком? – явно испугалась она. – О кружке спортивных единоборств! Я объявление повесила! Даже жена и дочь начальника гарнизона записались…

– А! Конечно! Прости, что-то я отвлекся, – я ни в коем случае не хотел обидеть бедную девушку отказом.

«А что тут плохого? – подумал я. – Все равно я несколько раз в неделю занимаюсь спортом, тренируюсь дома, на улице, да где придется. А здесь – установленное время, оборудованный спортзал, женщины, девушки… Тренироваться с ними будет забавно и приятно».

– Я вот что подумал – ты, Василиса, будешь моим спарринг-партнером, то есть мы с тобой будем показывать приемы остальным.

– Вот здорово! – обрадовалась она. – Ну, тогда я пошла, до завтра!

– До завтра, Вася!

Я начал накрывать стол для нехитрого ужина, жуя на ходу принесенные Василисой блинчики, и тут в дверь опять постучали.

– Вася? Ты что-то забыла?

– Звонит ваша мама, просит срочно позвать вас к телефону!

Я вспомнил, что просил родителей до семи вечера звонить мне на работу, а после, если случится что-то срочное, – по домашнему телефону Василисы. Значит, произошло что-то важное. Что бы это значило? Если что-то хорошее, можно было и до утра подождать. Но что может случиться хорошего? А вдруг с папой что-то не так?

– Алло!

– Давид, большая радость! – раздался в трубке ликующий мамин голос. – Пять минут назад звонила Тереза, у Мари родился ребенок, мальчик! Папа от радости места себе не находит, давно я его не видела таким счастливым! Что ты молчишь?

– Ребенок?.. Как… неожиданно.

– Что тут неожиданного? – возмутилась мама. – Не могла же бедная девочка вечно держать его в матке! Самое главное, что Мари чувствует себя хорошо. Первым делом попросила немедленно позвонить тебе. Запомни день рождения своего ребенка – 31 января. Тебе уже через несколько месяцев исполнится двадцать пять, на тебя ложится немалая ответственность. Ты теперь не сам по себе, есть еще Мари и ваш сын. Дай Бог, она к нам вернется, какая будет радость!

– Да, мам, хорошо…

Еще полминуты я простоял молча, ошарашенный услышанным.

– Вы говорили на армянском? – спросила Василиса. – Похоже на греческий или итальянский.

– Да, – машинально ответил я, – индоевропейская языковая группа. Но лучше, чтобы было похоже на французский.

– Почему?

– Потому что я люблю Париж. Там живут два очень близких мне человека.

– Что-то случилось?

– Ничего особенного, у меня родился сын!

– Сын? А где?

– В Париже.

– Хорошая шутка!

– Да, я с тобой почти согласен…

Всю ночь я не мог сомкнуть глаз. То, что неминуемо должно было произойти, наконец случилось. Какая игра судьбы! Отныне моя жизнь окончательно раздвоилась. Если я обращусь к армейскому руководству с просьбой отпустить меня в Париж, потому что у меня там родился сын, меня примут за сумасшедшего. «Парень, – скажут, – ты на срочной службе, через три года выйдешь на гражданку и тогда обращайся куда угодно!» Теоретически так и есть, но беда в том, что и там я стопроцентно получу отказ: «Чем докажешь, что именно ты – отец мальчика, который родился где-то там, далеко за рубежом?» Частные поездки в капиталистические страны допускаются только по приглашению прямых родственников: отец, мать, брат, сестра, ребенок… Но, предположим, произошло чудо и мне разрешили поехать. С собой я имею право взять только пятьсот долларов по курсу шестьдесят копеек за один американский доллар…

Вот так, не успел маленький человек появиться на свет, как возникли новые проблемы – новые расходы, новые покупки. Как будет жить семья Мари, кто будет их содержать? Судя по всему, моя девочка будет вынуждена оставить ребенка на попечение матери и найти работу. Это тоже большая проблема. Впрочем, какое-нибудь место при ее знаниях французского, итальянского (в университете она изучала итальянский как второй язык), русского и армянского, да еще и с учетом внешности, для нее, несомненно, найдется. А вдруг какой-нибудь подлец-начальник будет приставать к ней и обещать дать работу только на определенных условиях? Я знаю Мари, она на такое никогда не пойдет, слишком уж горда и самолюбива, к тому же она меня любит. Но если обстоятельства заставят? Вдруг ради ребенка, ради семьи моя девочка вынуждена будет уступить чьим-то грязным домогательствам? Боже, помоги нам! Да, друг мой Давид, так ты скоро и в церковь пойдешь, будешь свечки ставить и молиться.

Бедная мадам Сильвия! Так рвалась в Париж, а сейчас обречена на обязанности сиделки, из дома может выйти только по воскресеньям, когда Мари не работает. Хорошую жизнь вы нашли в Париже, мои француженки! Видишь, Мари, ты всегда говорила, что Бог против нашего союза. Оказывается, нет – ведь у нас ребенок, плоть от плоти нашей, и он еще крепче объединил нас по Божьим законам. И лишь по людским законам мы никак не можем объединиться… Посмотрим, что ждет нас впереди.

Уснул я, когда уже почти рассвело, и почти сразу проснулся от сильного стука в дверь. «Если это Василиса, да еще так рано, она у меня точно получит!»

На пороге стоял дежурный сержант. Он отдал мне честь и четко произнес:

– Товарищ следователь, у дежурного офицера сидит ваш друг из Москвы и ждет вас. Документы в порядке. Можно впустить его к вам?

– Да, пожалуйста.

«Должно быть, Марк», – подумал я, забыв спросить фамилию посетителя.

Вошел взволнованный Арам.

– Арам, что случилось, почему так рано? – удивился я. – Сегодня воскресенье, я как раз собирался в Москву.

– Давид, я думал, ты авторитетный человек и твое слово что-то значит. Ты доверяешь человеку, которому поручил разобраться с моей просьбой? Он что-то мухлюет.

– Человек, которого я попросил, мой ближайший друг, я ему доверяю как себе. А в чем конкретно проблема? Чем ты недоволен? Вы общались с ним по телефону? Я же просил работать напрямик, без меня.

– Он что-то не то говорит. Короче, поехали в Москву, оттуда позвоним – может, ты поймешь, чего он хочет.

– Ох как все некстати… – я с силой потер лоб ладонью. – Знаешь, Арам, вчера у меня родился сын. Я думал из Москвы дозвониться до мамы Мари, а может, и с ней самой поговорить, если выясню номер телефона больницы. Ладно, раз все так срочно, может, пока меня соединяют, успею поговорить и с Рафой. Поехали на главпочтамт. По дороге говори на армянском, водитель не поймет, о чем речь.

– В общем, твой друг, как утверждает и Маис, в один прекрасный день рано утром, часов в шесть или семь, появился у него, – возмущенно рассказывал Арам, бурно жестикулируя. В тесном салоне такси ему чудом удавалось не задевать руками мое лицо. – Всю семью заперли в одной комнате, поставили человека у двери и начали обыск. Несколько часов там орудовали, весь дом перевернули. Потом составили какой-то протокол и ушли.

– Все сделано грамотно, – я пожал плечами. – Значит, ничего не нашли. Протокол составили для проверки данных, будто бы полученных по агентурным каналам. Если бы нашли твои ценности, тогда был бы другой разговор.

– Да не нужна была мне вся эта волокита! Мне нужны мои вещи, а не протокол какой-то. Я же обещал хороший процент!

– Арам, Маис – стреляный воробей, богатый семейный человек, твой друг и партнер. Применять к нему физические меры было бы неправильно. Это же не уличный хулиган, он никуда не убежит. Не убивать же человека! Надо было брать на испуг. Если бы у него нашли твои вещи, ему бы пришлось сказать, откуда они взялись. Он же не может доказать их происхождение. Тогда ребята под предлогом того, что формальности в этом деле нежелательны, вернули бы тебе твои вещи, и все, конец операции. Но, к сожалению, именно так не получилось. Что сделано неправильно?

– Дав, я не красная девица, которую надо долго уламывать. Я – человек дела. Мне нужны мои вещи, и я готов отстегнуть положенную премию.

– Ты опять говоришь одно и то же. Я удивляюсь – ты же деловой человек, а не видишь ничего, кроме своей прибыли и своего интереса. Пойми, мы поставили Рафу в трудное положение. Ты же помнишь, он поначалу отказался связываться с этим делом, понимал, что будет много сложностей.

С Рафой удалось связаться быстро.

– Дав, – услышал я голос друга, – хорошо, что позвонил. Я так и думал, что в воскресенье надо ждать звонка. Значит так, тот деятель – человек опытный, со связями. Стали брать на испуг, но дома, к сожалению, ничего не нашли. Главное – он не отказывается, что получил товар от твоего друга. Кое-что, по его словам, находится у других людей, по разным причинам, в основном для проверки подлинности. Это же не мешок картошки купить – все-таки речь о камнях, у них важно качество, величина, огранка, еще черт знает что, я плохо во всем этом разбираюсь. Но среди клиентов товарища твоего товарища есть Миша Золотой Зуб. И тут начинаются сложности. Товар достается или покупается для начальника угрозыска республики, который путем щедрых подарков хочет стать начальником столичного управления милиции.