Эдуард Хруцкий - Комендантский час (сборник) Страница 22

– Вы захвачены с оружием, пытались бежать, при обыске в квартире у Харитонова обнаружены ракеты, приемник и деньги. Всего этого достаточно, чтобы передать вас в трибунал, а там шутить не любят. Надеюсь, понятно?

Данилов посмотрел на задержанного и опять подивился внешности этого человека. Неприятное лицо. Словно маска.

На кого же он похож?

– По документам вы – Сивков Михаил Анатольевич. Это ваше настоящее имя?

Задержанный заерзал на стуле и поднял лицо, и тут Иван Александрович увидел, что тот плачет.

– Ну вот тебе и раз! Держите себя в руках. Закурите.

– Спасибо.

Голос у него оказался неожиданно грубым и низким. «А ведь это первое его слово. Первое слово за шесть часов».

– Гражданин следователь, суд примет во внимание чистосердечное признание?

– Надеюсь.

– Тогда пишите. Фамилия моя Носов. Зовут Николаем Петровичем. Родился в городе Бресте в 1894 году. Кассир. В 1940 году осужден за растрату, срок отбывал в минской тюрьме.

– Ну вот, – Данилов облегченно вздохнул, – а то в молчанку играем. Пиши, Полесов.

На столе приглушенно звякнул внутренний телефон.

– Данилов слушает… Есть… Буду… Во сколько? – переспросил он. – Ну раз в два, так в два.

Ровно в час сорок пять Данилов забрал из сейфа пачку бумаг, на которой было написано: «Группа Широков, Флерова, Харитонов, Носов». Две последние фамилии вписаны только сегодня. И хотя у него пока не было никаких доказательств причастности Харитонова и Носова к убийству Грасса, он объединял их. А вот почему – объяснить не мог. В коридоре горели синие лампочки. Уже месяц все сотрудники уголовного розыска да и других служб Московской милиции жили на казарменном положении. Устроились кто где. Некоторые в кабинетах, если место позволяло, а большинство в подвале, оборудованном под бомбоубежище. Данилов с Муравьевым спали, когда случалось, в комнате без окон: в ней когда-то был архив. Там поставили две койки, и на них отдыхали по очереди работники отдела.

В приемной начальника дремал, положив голову на руки, Паша Осетров, молодой парнишка, совсем недавно пришедший в управление. Из-за сильной близорукости его не взяли в армию, для оперативной работы он по тем же причинам годен не был, так что ему определили «должность при телефоне».

Данилов не переставал удивляться, глядя на Осетрова. Вроде бы сугубо штатский парень, а выправка как у кадрового военного. У интеллигентного человека, надевшего военную форму, бывают только две крайности: либо он похож на огородное пугало, либо становится страшным службистом, ходячей картинкой из устава.

Иван Александрович еще раз с удовольствием оглядел Осетрова. Всего. Начиная от яростно сверкающих сапог, кончая нестерпимо синими петлицами на воротнике.

Оглядел и подумал: «Молодец!»

– Где начальство?

– Только что звонил, сказал, что скоро будет, велел ждать.

– Ладно, подожду. – Данилов уселся на диван. – Ты поспи пока. Я разбужу.

– Я не спал давно, – виновато улыбнулся Осетров.

«А улыбка-то у него детская, и похож он на большого ребенка. На ребенка, которому разрешили носить оружие».

Иван Александрович поудобнее устроился, взял со стола газету. Это был старый номер «Московского большевика». Данилов поглядел на дату. 5 июля. Раскрыл газету. На второй полосе была напечатана корреспонденция о записи добровольцев в народное ополчение на электроламповом заводе.

«Посмотрите на бесконечную ленту людей, идущих к комнате партийного комитета, и сквозь призму одного этого предприятия – одного из тысяч! – вы увидите всю страну, миллионы советских патриотов, идущих в народное ополчение.

– Какого года? – 1903-го. – 1898-го. – 1901-го. – 1925-го.

– Стой! Ты еще молод, паренек. Может быть, подождешь?

– Нет! – твердо отвечает шестнадцатилетний подросток. – Ждать некогда! Записывай!..

…Вот трое с одной фамилией Кукушкины. Коммунист-отец и два его сына. Третий сын уже в армии.

– Пойдем и мы, – говорит отец. – Пойдем всей семьей».

В коридоре послышались голоса. Данилов отложил газету, встал и потряс Осетрова за плечо. В приемную вошли: начальник, его заместитель и двое в форме сотрудников госбезопасности.

– А, ты уже здесь? – сказал начальник. – Ну, молодец, молодец! Знакомьтесь, товарищи, – повернулся он к гостям. – Начальник отдела Данилов.

Иван Александрович пожал протянутые руки и чисто автоматически отметил, что у старшего из гостей в петлицах было два ромба старшего майора, а у второго три шпалы – капитан. Видимо, разговор предстоял серьезный. В кабинете Данилов сел на свое обычное место рядом со столом начальника. Напротив расположился старший майор, капитан уселся в кресло в темном углу. Заместитель начальника, как обычно, стоял прислонившись к стене.

– Иван Александрович, – начальник расстегнул ворот гимнастерки, – вот товарищи из госбезопасности интересуются работой твоей группы. Ты доложи подробно.

Данилов раскрыл папку, поглядел на старшего майора. Тот сидел, прикрыв глаза рукой, но из-за нее внимательно и цепко смотрели на Данилова его чуть прищуренные глаза.

– Как докладывать: по порядку или о последнем задержании?

– По порядку, – ответил из темноты капитан.

– Так как, товарищ начальник? – Данилов обращался только к начальнику МУРа, давая понять гостям, что задавать ему вопросы они могут, а командовать в этом кабинете должен только хозяин.

Старший майор, видимо, понял это и бросил, не оборачиваясь:

– Помолчите, Королев.

Иван Александрович начал с июля, с тех далеких дней, когда был убит Грасс, потом рассказал о Харитонове и Носове. Говорил он медленно, нарочито медленно, чтобы оставить время на секундное раздумье, если зададут вопросы. Но его не перебивали, слушали внимательно, и это радовало Данилова. Раз так слушают, значит, понимают все трудности этого дела, значит, гости – люди толковые.

– У меня все. – Иван Александрович закрыл папку.

Все молчали. Данилов достал папиросу, медленно начал разминать ее.

– Так, товарищ Данилов. – Капитан встал и шагнул из темноты в высвеченный лампой круг.

Только теперь Иван Александрович смог разглядеть его как следует. Гость был невысок, широкоскулое лицо изъедено оспой.

– Так, – повторил он, – фактически вы упустили Широкова.

– Если хотите, да.

– Смело отвечаете.

– А мне бояться нечего.

– Даже собственных ошибок?

– Не ошибается только тот…

– Знаю, – перебил его капитан, – вы хотите сказать, кто не работает! Истина старая.

– Но верная.

– На вашем месте я бы вел себя поскромнее.

– А я на вашем месте – вежливее.

– Постойте, – вмешался в разговор старший майор. – Товарищи, мне кажется, вы взяли не ту тональность. Безусловно, товарищ Данилов совершил целый ряд ошибок. Вы со мной согласны? – Старший майор повернулся к начальнику МУРа. – Ну вот, видите. Но вместе с тем Иван Александрович сказал правильно. Не ошибается тот, кто не работает. На мой взгляд, сотрудники уголовного розыска поработали за эти три месяца много и хорошо.

– Вы понимаете, Павел Николаевич, – начальник МУРа вышел из-за стола, – я, конечно, ни жаловаться, ни хвалиться не буду, но хотел бы сообщить в порядке справки: хлопот прибавилось. Нет, я имею в виду не рост преступности. Другие у нас появились заботы, не менее важные. На сегодняшний день резко сократилась численность некоторых милицейских служб. Люди направлены в партизанские отряды, народное ополчение и истребительные батальоны…

– Из МУРа мобилизовано в действующую армию двадцать пять человек, – уточнил заместитель начальника.

– В общем-то это не так уж и много, – начальник опять сел за стол, – но все дело в том, что на наш аппарат возложили целый ряд новых функций. Прежде всего – патрулирование по городу и контроль за состоянием охраны на предприятиях. Это я говорю о, так сказать, постоянных обязанностях. Но как вам известно, каждая бомбежка прибавляет нам работы.

– Что делать, всем война работы прибавила. – Старший майор затянулся папиросой. – Наш сотрудник капитан Королев погорячился немного, утверждая, что группа Данилова «фактически упустила Широкова». Как я понял из вашего рассказа, Иван Александрович, еще сохранилась возможность в ближайшее время обезвредить его.

– Видите ли, Павел Николаевич, – Данилов говорил нарочито медленно, тщательно обдумывая каждое слово, – все зависит от того, как следует понимать эту формулировку.

– Все дело в том, что – вы и сами прекрасно видите – вы вторглись в сферу нашей деятельности. Нет, ни в коем случае я вас не виню. Мы, сотрудники госбезопасности, благодарны вам за помощь, но, естественно, возникает вопрос: как быть дальше?

– Павел Николаевич, – Данилов поднялся, – я понимаю, о чем вы хотите сказать. Мол, это не ваше дело…

– Товарищ Данилов, – перебил его капитан, – ну что вы говорите…