Антонина Коптяева - Том 5. Дар земли Страница 34

— Это что же, окончательный вариант?

— Окончательный в том смысле, что мы от него не отступимся. — И Груздев обернулся к Денису Щелгунову.

По-прежнему сухощавый, но сильно постаревший лицом, Щелгунов — теперь секретарь обкома по промышленности — сидел во главе тэобразного стола под картой «Второго Баку», занявшей весь простенок между двумя громадными окнами. Один взгляд на эту карту наполнял сердца нефтяников гордостью: вот они, осуществленные мечты! Богатейшие нефтяные месторождения открыты за последнюю четверть века: Башкирия, Татария, Поволжье пестрят вышками. Далеко прогремела нефть Муханова и Жигулевских гор в Куйбышевской области и саратовский газ, горят факелы среди ковыльной целины Ставропольщины и в омытых кровью степях Волгограда. Широко разметнулось «Второе Баку»! Это оно помогло стране одержать победу в смертельной схватке с фашизмом, восстановить разрушенные и построить новые города. Но если прежние трудности стали легендой, то теперь перед нефтяниками появились другие.

— Доложите товарищам о вашем проекте, — сдержанно сказал Щелгунов, и только по живому блеску его голубых глаз Груздев угадал в нем скрытое сочувствие.

Раскрывая папку, он взглянул на своего союзника — Белякова, директора Московского проектного института.

Тот в ответ приподнял темную бровь, едко усмехнулся краем энергично обрисованного крупного рта.

«Значит, Беляков в предварительных переговорах опять натолкнулся на сопротивление». — И Груздев перевел взгляд на Петра Георгиевича Карягина, начальника нефтяного отдела Госплана РСФСР, который скромненько сидел, сложив на коленях руки, и, казалось, все внимание сосредоточил на своих тесно сплетенных пальцах.

«Ох и хитер, бестия!» — промелькнуло у Алексея.

Щелгунов, безусловно, будет «за». Обещал поддержку Молочков, начальник Главного управления Совнархоза по переработке нефти. Но сегодня в его лице сквозила отчужденность, возможно, у него язва опять разыгралась, очень уж уныло выглядел этот человек с большим острым носом и маленьким ртом над косо срезанным подбородком. И как нарочно Ивана Наумовича Сошкина, теперь председателя Казанского совнархоза, вызвали в Москву. С чувством нарастающего беспокойства Груздев разложил на столе свои чертежи.

— Три года назад мы выступали на комиссии по текущим делам в Совете Министров Федерации… Вы, Петр Георгиевич, помните, конечно, наши доводы и возражения противников проекта? — Груздеву хотелось сказать: «ваши возражения», но он сдержался, словно от этого могло измениться предстоящее выступление Карягина. И оттого, что попытка сгладить противоречия была продиктована боязнью нового провала, оттого, что ощущение неуверенности вызывалось уже знакомым елейно-смиренным выражением начальника нефтяного отдела Госплана, Груздев обозлился и прямо пошел в наступление: — Правительство Федерации нас тогда поддержало, мы даже визу председателя Совмина Союза получили, но вы, Петр Георгиевич, подали встречную бумагу на пересмотр, и все остановилось, легло, как говорится, под сукно.

При этих словах Карягин сделался багровым, покраснели даже высокие залысины его, на которые жидкими прядями стекали истонченные, словно больные, волосы, но он только вздохнул и снова ссутулился, созерцая свои сплетенные пальцы.

«Ну, ну, давай наводи критику, нам не привыкать», — выразила его усталая поза государственного человека, не привыкшего раздражаться по пустякам.

И потому, что он всем видом показывал, что дело, опять поднятое камцами, не заслуживает серьезного внимания, Груздев, рассказывая о проекте и его выгодах, стал обращаться только к активу обкома.

Как внушительно выглядел даже на фотографиях макет установки, сделанной по конкурсу, объявленному восемь лет назад! Груздев знал наизусть страницы текста, детали всех чертежей.

— Мы будем перерабатывать здесь три миллиона тонн нефти в год при обслуживающем персонале в пятьдесят четыре человека. По производительности труда каждый оператор выйдет в миллионеры. Одна эта комбинированная установка заменит комплекс из пяти отдельно стоящих, на которых было бы занято до полутора тысяч рабочих. Сократятся промежуточные парки и трубопроводы. Огромная экономия топлива, воды, пара и электричества. Себестоимость светлых продуктов снизится на двадцать два процента. — Груздев покосился на Карягина, сидевшего в той же безучастно усталой позе, в душе ворохнулась ярость: «Неужели надо доказывать такие очевидные истины? Что у тебя — равнодушие? Слепой консерватизм?» — И продолжал с нарастающей готовностью сопротивляться: — Мы сможем давать на этой установке бензин с октановым числом до восьмидесяти, а кроме того, получим сырье для выработки полипропилена и полиэтилена. На нашем Камском заводе создан собственный метод по полипропилену; и когда мы осуществим данный проект, то построим у себя промышленную установку вместо сегодняшней опытной. Ведь одна тонна пластмассы, которую мы получим буквально из воздуха, из отходов, которые сейчас сжигаем на факелах, заменит несколько тонн лучшей стали.

Члены обкома слушали с интересом. На многих лицах так и было написано: «Можно ли протестовать против того, чтобы вместо двух положить на стол народа сто караваев?»

И оттого, что польза дела была слишком уж очевидна, мало того — кричала о себе, возражение против предложения камцев в Госплане и трехлетняя проволочка в осуществлении проекта казались вредительством. Как раз это и вызвало кое у кого недоумение и сомнение в правоте Груздева: дескать, что-то здесь не то. Не загибаешь ли ты, дружище, расписывая выгоды своей установки?

Не оттого ли хмурился Молочков, а Карягин распрямился, сел в кресле поудобнее и даже повеселел?

Но большинство было явно «за».

— Обком обязан оказать самую решительную поддержку проекту, — сказал Мирошниченко, директор завода пластмасс из Светлогорска. — Я тут кровно заинтересован. Мы строим новые цехи, так почему я должен тащить сырье издалека, работать с колес, ежедневно высматривая, что показалось на подступах, когда свое сырье под боком? Мы с великой охотой перейдем с фенопласта на более прогрессивные полимеры. Полипропилен — чудо двадцатого века! Правда, Груздев не успевает нас обеспечивать им с опытной установки, да и дорого обходится его сырье, но, если камцы размахнутся на десятки тысяч тонн, все иначе заиграет! Давно пора по-настоящему взяться за нефтехимию, вместо того чтобы пускать в распыл народное добро!

— У меня тоже своя заинтересованность, — заявил Семен Тризна. — Автоматика-то делает свое дело: приходится сокращать рабочих в нефтяном районе. Да и молодежь подрастает… Женщин в городе много. О трудоустройстве людей надо думать! Поэтому я готов в доску разбиться, лишь бы помочь Мирошниченко укрупнить его производство. Но для этого ему нужны не наши добрые пожелания, а сырье — полимеры, которые даст комбинированная установка Груздева. Голосую за нее обеими руками.

Взяв слово для выступления, Карягин обвел присутствующих беглым, чуть удивленным взглядом водянисто-светлых глаз с колючими зрачками с булавочную головку, секундой дольше задержался на Груздеве, будто задетый его выражением, в котором светилась открытая враждебность, сокрушенно развел руками.

— Товарищи дорогие, я тоже стою за прогресс, и мы в Госплане делаем все для роста народного хозяйства. Не считайте меня за чудака, подрубающего сук, на котором он сам сидит. Было кое-что, требующее уяснения, доводки, как говорится… Но раз товарищ Груздев по-прежнему убежден (хотя иногда мы желаемое выдаем за реально существующее), я не вижу нужды препятствовать его добрым намерениям. Более того, считаю преступлением тормозить разумную рационализацию производства. Проект обещает несомненные выгоды. Однако послушаем, что скажет ваш непосредственный хозяин из совнархоза.

— Я не возражаю против проекта, — будто с трудом разомкнул узкие губы Молочков. — Но кто будет отпускать деньги на строительство? Совнархозу планируют средства отдельно на переработку нефти, отдельно на химию: производство серной кислоты, удобрений, на синтез спирта и синтез каучука. Стало быть, у нас чистые нефтяники и чистые химики, а тут получается нефтехимия — какой-то гибрид, незаконное дитя, усыновить которое мы неправомочны. Если вопрос решится в верхах и мы получим средства, тогда другое дело.

«Удружил, нечистый дух! — с негодованием подумал Груздев. — Вчера обещал поддержать, а сегодня высказался против и Карягину помог выкрутиться!»

— Мне думается, вопрос теперь надо ставить с общегосударственной точки зрения, — высказался, в свою очередь, Щелгунов. — В решениях партийного съезда и Пленума производству полимеров уделено большое внимание, и мы должны обратиться в ЦК с предложением, чтобы нефтехимию, это, как тут говорили, «незаконное дитя», усыновить.