Лев Правдин - Ответственность Страница 39

Из училища его выгнали, в гостиницу просто не пустят, театр уехал, а в библиотеке ему нечего делать. Чужой и никому не нужный в городе, которого он не знал.

Город и в самом деле был ему почти не знаком. На этих улицах он бывал только зимой и очень давно. Вот почему сейчас он ничего не узнавал.

Сеня читал названия улиц на синих дощечках и старался запомнить их, чтобы потом не заблудиться среди этих деревянных и каменных домиков, не очень-то похожих на городские. А может быть, это пригород? Но вот он неожиданно вышел на большую, очень знакомую улицу и увидал театральный сквер, а за ним гостиницу. «Семиэтажна»! Сквозь ветки, усыпанные коричневато-зелеными почками, желтели высокие стены, удручающе прямые плоскости, прорезанные удручающе однообразными прямоугольниками окон. Солнце, как могло, приукрасило эту коробку: позолотило стены и в окнах зажгло ослепительные огни. А вон сверкает и то окно, из которого Сеня впервые увидел город и из которого сейчас, может быть, выглядывает кто-нибудь другой. Ох, как давно это было! Так давно, что невозможно сразу и припомнить всего, что произошло и что так изменило и его жизнь, и его самого.

Улица была чиста и пустынна в этот весенний полдень. Вдоль тротуаров кое-где еще пробирались утомленные ручьи. Сеня прислонился к серой стене здания телеграфа. Он никак не хотел сознаться, что болезнь не совсем оставила его и все еще бродит в нем, на чем особенно настаивала Ася.

По улице пробежал трамвай, набитый людьми. Подождав, пока он пройдет, Сеня оттолкнулся от стены и побрел через улицу к скверу, надеясь там отыскать место, где можно посидеть. Конечно, никаких скамеек в сквере не оказалось. Не было даже столбиков, к которым были прибиты скамейки. Все ушло на дрова.

Но один столбик все-таки отыскался. Его уже пытались вывернуть, но у добытчиков силенок не хватило. Сеня удобно устроился на столбике. Солнце начало здорово припекать.

Надвинув козырек кепки на глаза, Сеня снова приготовился припомнить все про ночь, про чужой берег. Чтобы создать подходящее для горьких воспоминаний настроение, он вздохнул. Раз и еще раз. Но настроение не создавалось. Определенно не хотелось погружаться в мутную воду воспоминаний, не хотелось и вздыхать.

Хотелось подумать о будущем. И хотя ничего веселого и легкого он не ожидал от своего ближайшего будущего, но тем лучше. Значит, придется повоевать. Придется подраться. Ну и что ж, он готов.

Задумавшись, он не сразу заметил, что около него вертятся два мальчика. Большие мальчики, лет им, наверное, по десять. Оба по-весеннему конопатые, плохо одетые, но умытые. Домашние, видать, мальчики. И, как все ребята военного времени, самостоятельные и смелые.

Увидав, что Сеня обратил на них внимание, притихли. Стоят молча, но так, что сразу видно: есть у них какая-то затея.

Очень довольный тем, что его оторвали от горьких мыслей, Сеня спросил:

— Вам, пацаны, чего тут?

Один надул щеки и вздохнул. Другой отвернулся и засвистел. Тот, который вздохнул, спросил:

— А вы, дяденька, надолго сидеть примостились?

Сеня улыбнулся. Дяденька? Это еще ничего, учитывая, что недавно Ася сказала, будто он на старичка похож.

— Посижу пока. А вам что надо?

Свистун со строгой деловитостью доложил:

— А нам этот стоячок, что под вами, надо.

Ага, все понятно: добытчики объявились. Сеня поднялся.

— Это вы его так раскачали?

— Мы, — ответил вздыхатель, — только он комлястый, наверное, или примерз. Вчера мы его не осилили. А теперь, должно быть, отогрелся.

Они сноровисто приступили к работе, не первый, видать, столбик выкручивают. Но этот попался особенно упорный. Мальчишки выкручивали его, вышатывали, тащили, не щадя животов, и под конец упарились, но не отступили.

— Придется вам помочь, — сказал Сеня.

У троих дело пошло. Поднатужились как следует, вытащили. Утирая рукавами трудовой пот, распрямились и свободно вздохнули.

— Вон он какой, стоячище! — торжествующе проговорил свистун.

А вздыхатель подхватил:

— Одним бы никак не взять. Дяденька, спасибо, подмогнул.

Радуясь тому, что силы возвращаются к нему и что не очень уж и колени дрожат, вот даже людям помог, Сеня проговорил:

— Ничего. Топите, согревайтесь.

Мальчишки примолкли, переглянулись. Вздыхатель осторожно сказал:

— Нам не топить.

— Не болтай, — остановил его свистун. Но, тут же сообразив, что человек, который им помог, достоин хотя бы узнать, для чего он это сделал, добавил: — Конечно, это, в общем, на дрова пойдет…

— Что-то вы путаете, — Сеня присел на поваленный столбик. — От меня вам скрывать нечего.

— А мы и не скрываем, — проговорил свистун.

Вздыхатель сейчас же подхватил:

— Нечего нам скрывать. Мы этот стоячок продадим.

— Все понятно, — перебил Сеня. — Шарашкина артель. Торговля дровами.

Заикаясь от обиды, мальчишки наперебой начали оправдываться, доказывать, что никакие они не барыги и не шарашкина артель. Совсем наоборот — они открыватели, следопыты.

— Следопыты? — засмеялся Сеня. — Что же вы открыли?

Но они не обратили никакого внимания на его смех. Как и все первооткрыватели, они привыкли к недоверию.

— Мы открыли, если хотите, великий водный путь из Каспийского моря в Северный Ледовитый океан.

Это уже становилось интересным и требовало подробностей. Мальчишек не надо было упрашивать. Их увлечение было настолько самоотверженным, что они готовы были говорить о нем с кем угодно. Даже с первым встречным.

На какой-то старой карте они отыскали давно заброшенный, всеми забытый водный путь. Первое сообщение о своем открытии они сделали в классе. А так как учились они ниже среднего, го учительница посоветовала им не забивать головы разной ерундой. И еще она сказала, что этот путь никому не нужен, потому что сейчас война и еще потому, что если бы он, этот путь, был так уж необходим, то его давно бы открыли и без них.

Мальчики оказались упорными. Это Сеня сразу понял и оценил. Он уже не думал посмеиваться над ними, а с уважением и интересом смотрел, как они уверенно чертят на не совсем просохшей дорожке схему пути. Волга, Кама, через систему мелких речушек и старых, почти совсем исчезнувших каналов, можно проникнуть в Северную Двину, а оттуда — прямой путь в океан.

Сене показалось, будто он сам вместе с отважными следопытами пустился в путь, полный неожиданностей и побед. Мальчишки оказались опытными проводниками: каждую речушку и ручеек они называли по именам и точно знали, куда и когда надо свернуть. С такими не пропадешь.

— Нам деньги понадобились на мотор, — сообщил один из мальчишек.

— Какой мотор?

— А как же?! Нам этот путь самим пройти надо. Чтобы доказать. Лодка у нас есть, и мотор есть, только неисправный. Соседский дядя Петя все хотел нам его отремонтировать, да не успел. Его на войну взяли, а он там пропал без вести.

— Теперь мы сами мотор изучаем. Совсем это дело простое. Только там некоторых частей не хватает. Вот мы и собираем деньги, чтобы купить. Без моторной лодки у нас ничего не получится.

Вот они какие, эти мальчишки! Все у них продумано, и они своего добьются. Не сейчас, конечно, но великий путь они пройдут.

Когда Сеня рассказал о своей встрече с мальчишками-следопытами, Ася сообщила:

— Оч хорошие мальчики. Харитоновы. Только они совсем не братья, они усыновленные. Их Харитоновы усыновили. Они в нашей школе учатся, в четвертом классе. Колька и Сашка.

И про их «открытие» Великого пути она тоже знала и еще раз повторила, что мальчики они оч хорошие и то, что они задумали, тоже оч хорошо.

— А ты ничего мне не рассказывала про них.

— Все сразу не расскажешь.

— Про Кузьку рассказала. Нашла время.

Не задумываясь, Ася объяснила:

— Про Кузьку? К слову пришлось, вот и рассказала. А еще потому, что он сам везде лезет, в каждое слово. Где его даже совсем не надо. И про него забудь. Он нам совсем не нужен.

Вот в этом Ася оказалась неправа. Как раз Кузька и понадобился. Он и беда, он и выручка. Он, и никто больше. В этом Сеня убедился, и очень скоро, на другой же день после встречи с первопроходцами Харитоновыми.

ПЕРВЫЙ УДАР

Воодушевленный встречей с «оч хорошими мальчиками» и твердой их верой в свои силы, он понял, что настало и его время действовать. Все может быть хорошо только в том случае, если не сидеть сложа руки. Ничто хорошее само не приходит. Сама приходит только беда.

С таким настроением на другой день Сеня отправился в свое музыкальное училище. Секретарши не оказалось на месте, и он постучал в дверь директорского кабинета.

Директор что-то писал, и у него был такой величественный и вместе с тем озабоченный вид, будто он сочинял план генерального наступления. На Сеню он не посмотрел, а только вздернул плечи, высоко подбитые ватой, и тонким флейтовым голосом отрывисто приказал: