Николай Вирта - Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность Страница 48

— Надо их всех собрать! — в восторге закричал Виктор.

Лена внимательно посмотрела на Льва и заметила, как он улыбнулся скользкой, презрительной усмешкой. Ей стало страшно. «Господи, кто же он? — подумала она. — Куда он заведет нас?»

Собрать их при существующих порядках нельзя, — сказал Лев. — Впрочем, если бы мы их и собрали, сделать нам ничего бы не удалось.

— Почему? — спросил Андрей.

— Потому, что мы распылены, мы бессильны, нам ничего не дадут сделать. В их руках — все, в наших — ничего.

— Значит?

— Значит, — веско ответил Андрею Лев, — надо ждать.

— Пошел к черту! — закричал Андрей. — Нечего было и собираться!

— Дай ему договорить, — вмешался Джонни.

— Нет, я полагаю, что надо было собраться. Слушайте, беда ваша в том, что вы хлюпики.

— Что ты сказал? — Рассвирепевший Андрей поднялся.

— То и сказал. Хлюпики вы. Заговорщиков из себя корчите! Сидеть бы вам дома да зубрить алгебру — от сих до сих. — Лев помолчал и продолжал, не глядя на Андрея: — В нашем деле главное — всех одной веревкой связать.

— Где же ты ее, этакую веревку, достанешь? — спросил Джонни.

— Выдумаем!

Поднялся Опанас. Его глаза растерянно блуждали по сторонам, а руки торопливо искали что-то в карманах.

— Да, — вдруг вспомнив, сказал он. — Пусть Лев мне ответит. Что же он, свою организацию хочет создать?

— Нет. Я хочу сохранить «Круг».

Опанас опешил и, не найдя что сказать, снова сел.

— Здорово! — восхищенно сказал Виктор. — Молодец, Лев! — Он нагнулся к Лене и шепнул: — Правда, молодец?

Лена, не ответив, вздохнула. Ей сделалось тоскливо: вот Виктор снова, очертя голову, бросается за Львом. Не правился ей Лев, не нравилось его птичье лицо, его непомерно высокий лоб, белесые брови, холодные глаза и тонкие жесткие губы. «Иезуит», — подумала она.

— Да, я хочу сохранить «Круг», — сказал Лев. — Это мой второй совет — ведь я могу вам только советовать. — Лев подмигнул Богородице. — Но я думаю, что в дальнейшем «Круг» займется вещами более серьезными.

— Например? — издевательским тоном спросил Андрей. — Ленина читать?

— Ты угадал. Читать Ленина. И газеты. И беседовать со зрителями в театре. И писать соответствующие стихи. И, если будет надо, — делать бомбы.

— Что? — Лена встала. — Какие бомбы?

— Обыкновенные, Лена, бомбы. Те самые, которыми человека разносит на куски.

— Не смей!.. — крикнула Лена. — Витя, пойдем отсюда. Он… Я не знаю, чего он хочет… Женя, что он говорит?!

Женя пожала плечами и усмехнулась. Она не сводила со Льва восхищенных глаз.

— Никаких бомб, — сказал Андрей. — Успокойся, Лена. Он просто треплется!

— А как же, Андрюша, насчет бунта и прочего? — усмехнулся Лев. — Помнишь, говорил?

— Мало ли что я говорил!

— Остыл?

— Пошел к дьяволу! — цыкнул на него Андрей.

— Ну, успокойтесь, — улыбнулся Лев. — Конечно, насчет бомб я пошутил. Ну, и нервные вы! Так вот, читать газеты, книги и привлекать новых людей.

— А-а, это пресно! Пресно и скучно! — глухо сказал Андрей. — Не то!

— Андрею я могу предложить другую работу, — двусмысленно заметил Лев. — Но мне надо посмотреть, на что он годен.

— Только не на подлость! — отрезал Андрей.

— Послушайте, друзья! — сказал примиряюще Лев. — Я хочу вам доказать, почему нужен «Круг». Хотя вы за газетами следите плохо, но, вероятно, все же знаете, что сейчас происходит внутри партии.

— Это всем известно, — вставил Джонни. — Нам надо знать, чего хочет так называемая оппозиция и может ли она быть полезной нам.

— Ясней, ясней, — крикнул Опанас.

— Коля, друг, все будет ясно в свой час! Сказано у пророка: каждой вещи свое время.

— Дальше, дальше, — заторопился Виктор. — Ты о троцкистах говорил…

— Вот я и думаю, — задумчиво, как бы про себя, проговорил Лев, — есть расчет поддержать их.

— Так они и захотели твоей поддержки! — насмешливо сказал Андрей, — помощник тоже!

— Я и говорю, — спокойно продолжал Лев, не обращая внимания на шум, — их надо поддержать. Пускай создают свою партию. Ч-черт! Над этим надо подумать! Да, да, — выкрикнул вдруг он, — конечно, поддержать! Дело в том, чтобы… Хотя об этом…

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Андрей Джонни.

Тот пожал плечами. Все молчали.

— Даже жутко становится, — тихо сказал Андрей. — Ты о чем говоришь, Лев?

Вот что, — резко заметил Лев, — или вы слушайте меня, или катитесь к черту. Вы мне нужны, как прошлогодний снег.

— Успокойся, Лев, — вмешался Виктор. — Послушай-ка, у меня такой вопрос. Во имя чего все это делается? Во имя какой цели, идеалов, во имя какой власти?

— Опять об одном и том же. Вот тупость! Идеалы, цель, благородство. Это все видно будет — как и что. Будут править люди.

— Народ? — спросил Лев.

— Народ умеет винтовку носить, — презрительно отозвался Лев. — Он сражением не руководил. Народ кирпичи носил на стройку, а строили архитекторы. А архитекторам кто-то деньги давал. Народ! Народ — это толпа. Это стадо.

— Это не по мне! — сказал Андрей. — Все, что ты сейчас говорил, я не принимаю.

— Н-да, — протянул Джонни и болезненно сморщился, — это, стало быть, так: если мой отец дворник, — меня к черту? Я, стало быть, в стаде останусь?

— Да нет, не то, не так вы меня поняли! — мгновенно нашелся Лев, увидев, что Андрей и Джонни вдруг помрачнели. — Ведь это к слову, это ведь фантазия, мечты. Это медведь неубитый. Давайте о деле, а о фантазиях потом. Значит, коротко: «Круг» сохранить. Быть готовыми к тому времени, когда к нам придут за помощью. Но, если можно, — быть активнее самим.

Виктор, Богородица, Женя захлопали Льву. Опанас подбежал к нему и стал жать руку — он решил, что попросить у Льва денег можно. Лена сидела мрачная. Андрей и Джонни говорили о чем-то друг с другом.

— Вот что, — сказал Андрей. — Мы решили пока в «Круге» остаться. Посмотрим, что будет дальше.

— Вот и здорово, вот и хорошо! — вставил Виктор.

— Постойте, — сказал Богородица. — Я думаю, что Опанасу одному с работой не справиться. Я предлагаю, чтобы «Кругом» руководил Лев.

— Нет, нет, — запротестовал Лев. — Я согласился только на то, чтобы дать совет. Я даже не член «Круга» и быть им не хочу. Но если «Круг» попросит Опанаса советоваться иногда со мной…

— Не иногда, а всегда, — восторженно сказал Виктор.

Лена печально покачала головой. Ей вдруг показалось, что и она, и Андрей, и Джонни, и Виктор — в руках у этого длинного, лобастого человека, приехавшего неизвестно откуда, посланного неведомо кем.

…Виктор и Лена ушли с собрания раньше всех. Джонни, Опанас и Лев, сопровождаемый Богородицей, вышли последними.

Всю дорогу до Рыночной улицы Опанас думал о том, как бы ему попросить у Льва денег. Наконец, когда, разговаривая о каких-то пустяках, все дошли до переулка, где Опанасу надо было сворачивать, он отозвал Льва в сторону и, потея и запинаясь, попросил в долг пятерку. Лев, не говоря ни слова, вытащил из бумажника деньги и сунул их Опанасу.

— Будем вместе работать, — сказал Лев. — Я лучшего хочу. А насчет денег — не стесняйся, всегда выручу. Ну, всего.

Лев похлопал по плечу Опанаса и исчез в густой сетке дождя. Опанас, хлюпая по лужам ботинками, медленно поплелся к дому.

Глава шестая

Проехав около ста верст поездом, Лев и Богородица сошли на маленькой станции. Это была уже территория Тамбовской губернии. От станции им предстояло пройти до Двориков двадцать с чем-то верст.

— Вот на этой станции, — рассказывал Богородица, — во время антоновского восстания отсиживались двориковские коммунисты. Начальником был у них какой-то здешний коммунист, а самым смелым разведчиком считался Листрат Бетин. Брат Листрата, Ленька, служил в батраках сначала у Петра Ивановича Сторожева, потом у земского ямщика Никиты Семеновича. Когда Сторожев ушел к Антонову, он и Леньку с собой утянул. Ленька был парень вихлястый. Поругался как-то со Сторожевым и переметнулся к красным, тоже в разведке служил, где и его братец Листрат. А была у Леньки в селе Грязнухе милаха — Наташа. Сторожев задумал Леньке отомстить и наговорил ей всякой чепухи: Ленька, мол, на коммунистке женится, ее, Наташу, почем зря поносит. А Наташа, забыл сказать, была в то время беременная. Она, рассказывают, с ума сходила, тоскуя по Леньке. Потом услышала от Сторожева эту самую сплетню и задумала отомстить. Как-то зашел к ней в избу красноармеец, она его возьми да убей. А сама после этого сошла с ума. Так и родила без памяти. И до сих пор помешанная. Бродит и песни поет.

— А Ленька?

— А вот слушай. Когда Петр Иванович сдался ревкому, караульным около него поставили Леньку. Ночью, часов за шесть до расстрела, Сторожев заманил Леньку в амбар и ткнул его ножом. Чуть не насмерть. А сам дал тягу.