Антонина Коптяева - Том 5. Дар земли Страница 50

— Пожалуйста, не попрекай меня «нужным человеком»! Заискивание перед «нужными» самая противная штука. Ты учти, Юля, у мальчишек и собак очень тонкое чутье на плохих людей.

— Где же наши шашлыки? — попыталась предотвратить ссору Надя.

Она приехала в Светлогорск, чтобы еще раз посоветоваться с матерью о своем переводе в Камск. Юрий ездил на завод к Мирошниченко. Перед возвращением решили немножко кутнуть, и вот неприятность.

— Мне бы тоже хотелось работать на полипропиленовой, — сказала Надя после того, как Юрий, напомнив официантке о шашлыках, вернулся к столику. — А вдруг опять ничего не выйдет с проектом комбинированной установки, которая должна обеспечить нас сырьем?

— Помилуй бог, как говорит Федот Тодосович! Но в качестве инженера по автоматике ты получишь возможность участвовать в работе любого цеха.

У Мустафы Айнетдинова круглое, молодое, а вернее, очень моложавое лицо: на заводе он слывет мастером экстра-класса — значит, уже в годах человек. Но сколько наивного, веселого добродушия светится в его узких глазах!

— Ты не из той колонии, которую показывали в картине «Путевка в жизнь»? — спросил его однажды Федченко.

Айнетдинов засмеялся, румяные щеки его совсем округлились, упруго залоснились, а зоркие глаза стали точно черные щелочки.

— Разве один Мустафа на белом свете? Того симпатичного беспризорника давно уже нет. Потому и песенку сложили: «Мустафа дорогу строил, а Жиган его убил». Нет, я всю жизнь нефтяник. В многодетной семье вырос, в большом коллективе работаю.

«И дело у меня в руках большое», — мог бы добавить Айнетдинов. Был он старшим механиком экспериментального цеха и являлся одним из авторов схемы получения полипропилена. Кроме этого изумительного по качествам полимера, в экспериментальном цехе находились уксусная установка, доставившая столько волнений главному технологу Федченко, и пятьдесят шестая по очистке парафинов — предмет особого попечения Груздева, там же числились другие объекты, о которых не принято говорить в печати.

— Если будете трудиться от души, то очень многое как инженер у нас приобретете, — сказал Айнетдинов Наде при первом знакомстве.

Наде только так и хотелось работать: по-настоящему, с огоньком. Она еще числилась в отпуске, но каждый день приходила на завод, присматривалась. Цех термического крекинга, гигантские «этажерки» каталитического крекинга, новый цех платформинга, другие цехи и сложнейшие установки, трудно даже просто осмотреть все.

— Ну, как решили? Какое поприще вы у нас облюбовали? — поинтересовался Айнетдинов, увидев Надю через несколько дней в главной операторной.

— Решила к вам на полипропилен, а дополнительно попрошу ввести меня в группу по автоматике. Я уже работала в цехе КИПа, хотя институт окончила как технолог.

Лицо Айнетдинова выразило искреннее сочувствие: Надя нравилась ему своей серьезностью, тем, что, будучи дочерью влиятельных в районе родителей, не зазнавалась, вела себя скромно.

— Инженер по автоматике — сатанинская должность, — почти с комической важностью изрек он и сразу наступательно-весело: — А что? Сатана здорово потрудился на этом свете, в частности агитатор он блестящий: немало людей сбил на свою злую дорожку. А нам надо двигать дело в обратную сторону, работать, как добрая сатана.

— Добрый сатана, — поправил Юрий Тризна, зашедший в операторную вместе с Надей.

— Ну, пусть добрый, — согласился Мустафа, но тоже не упустил случая поддеть товарища: — Я в русском иногда ошибаюсь, с ударениями не лажу, зато Пушкина читаю в подлиннике. А ты нашего Габдуллу Тукая читал?

— Читал. Только в русском переводе, конечно. — И Юрий с чувством продекламировал несколько строф из стихотворения Тукая.

Мустафа, склонив круглую голову, слушал с удовольствием, однако сказал не без ревности:

— А вот по-татарски не умеешь!

Юрий сожалеюще развел руками.

— Не умею. Если бы в Советском Союзе были только русские да татары, а то чуть ли не сто народностей. А раз немыслимо жить без общего языка, то приходится всем выбирать самый распространенный.

Надя молча подняла руку, как бы голосуя «за», и пошла по белому залу главной операторной. Чисто здесь. Светло. Удивительно спокойно. На верху центрального щита — схема технологического процесса, внизу круглые, недремлющие глаза манометров и пульты с ключами управления аппаратами в цехах и на установках. Надя хорошо представляла, что таится за этим внешним спокойствием: оператор всегда собран, словно пограничник на посту. Хорошо придуманы пульты. Даже красиво. На другой стене операторной схема заводских резервуаров, которыми тоже отсюда управляли дежурные инженеры, получая сигналы от автоматов по голубым трубкам, заполненным сжатым воздухом.

«Голубые трубки, заменяющие опасные здесь электропровода, тоже говорят нам: не будьте ротозеями; но людей на производстве становится все меньше», — подумала Надя с чувством смутного сожаления и, повернувшись, увидела Груздева, только что вошедшего в операторную.

Обычный обход завода, но вид у директора не обыденный: он в выходном костюме и в белоснежной рубашке, кудреватые густые пряди его черных до синевы волос, похожие на каслинское чугунное литье, плотно лежат в небрежном зачесе. Слабый ветерок не потревожит такую прическу. А самого Груздева разве только ураган стронет с места — могуч!

— Брюки надо отдать в мастерскую, Алексей Матвеевич, чтобы по моде их сделали — в дудочку, — посоветовал Айнетдинов, окидывая главного начальника взыскательным взглядом. — Почему хлопаете клешами, как матрос? Вот наш сосед, папаша Надежды Дмитриевны, соблюдает фасон, и делу это вовсе не помеха.

Груздев слушал рассеянно, всем существом устремленный к Наде, стоявшей в сторонке в синем платье и легко повязанной голубой косыночке. У него даже губы пересохли, когда он заговорил с ней:

— Нравится вам у нас?

— Да. Очень нравится. Но здесь появляются мысли… Расхолаживающие, что ли?

— Отчего же? В чем вы разочаровались?

Надя смущенно улыбнулась: знала, что главная операторная — гордость завода, показатель дерзаний и достижений его коллектива.

— Я не так выразилась! Все чудесно, но, понимаете, теряется героическая романтика нашего труда, сказочность перевоплощения материи. Автоматы выходят на первое место. Они даже «думать» научились… А что остается на долю рабочих, которых… становится все меньше и меньше? Нажимать кнопки да набирать «ключи».

— Э-э, товарищ Дронова, вы избрали себе профессию инженера по автоматике, а ратуете против нее! — Волнение Груздева точно рукой сняло: сейчас он видел перед собой только молодого специалиста, за которого ему придется отвечать, как за любого работника завода. — Романтика труда! — повторил он с доброй усмешкой. — Ну-ка покрутите всю смену маховики задвижек! Нет, только с помощью комплексной автоматизации человек станет владыкой процессов нефтехимии. Для того чтобы нажимать кнопки, надо, как говорится, собаку съесть в технологии. За каждой кнопкой колоссальные мощности скрыты и сложнейшие процессы… — Груздев посмотрел на Надю, и снова ее очарование сковало его, лишив на миг дара речи.

— Мы с Юрой советуем Надежде Дмитриевне пойти на полипропиленовую, — сказал Айнетдинов, воспользовавшись непонятным замешательством директора.

— Да, меня это очень интересует. Но я хотела бы получить задание уже сейчас, пока нахожусь в отпуске.

— Хотите войти в группу по автоматизации теплиц? — предложил Груздев. — В них мы выращиваем овощи без навоза и торфа. И даже без земли.

Надя засмеялась, приняв это за шутку.

— На чем же вы их выращиваете? На облаках?

— Растут на промытом речном гравии, а подкармливаем химическим путем. Растворяем в баке микроэлементы, необходимые для роста растений, и с помощью насоса подаем этот раствор в стеллажи. Идею предложила Полина Пучкова — наш агроном. Где-то промелькнуло сообщение о таком опыте за границей, вот Полина и загорелась. Теперь требует автоматику, чтобы рабочие не стояли на задвижках и вентилях круглые сутки. Раз уж вы решили, то не откладывайте, зайдите к ней сегодня.

— Порядок! — радостно сказал Юрий, но лицо его неожиданно поскучнело, и он в замешательстве покосился на Груздева.

— Что у тебя? — спросил тот, заметив резкую перемену в настроении молодого инженера.

— Вспомнил… Вам звонили из Светлогорска о том, что сюда едет начальство?

— «К нам едет ревизор»? Так, так! Может быть, комиссия? Пока не звонили. А кто должен приехать?

— Нужные люди, — угрюмо буркнул Юрий.

— Все-таки?..

— Секретарь обкома по промышленности Щелгунов, Молочков из Казанского совнархоза, а с ними представитель Госплана Федерации Карягин Петр Георгиевич. Довольно неприятная, даже противная личность!