Борис Павлов - Айгирская легенда Страница 50

«Москвичи и нам, уфимским студентам, преподнесли хороший урок», — сказал Игорь.

После той «исторической» оперативки многие вышли из кабинета Жирова сами не свои. Поняли, что такое деловитость, смелость, принципиальность. Москвичи показали всем наглядно: вот так не надо мириться с недостатками в работе, вот как борются за качество труда, вот так не надо чувствовать себя дилетантами в строительном деле, а говорить громко: мы равноправные с вами, строителями, участники большой и важной стройки. Преподнесли также урок гражданской активности.

— А что же сейчас не берете с них пример?

Игорь долго молчал.

— Здесь все сложнее… — проронил он.

На одном участке «Сокола» с первых дней отставание. Блоки не вставали на место, ибо мешал «кусок» скальной породы. Недосмотр изыскателей и как следствие — ошибка проектировщиков. Ругать их? Они к этому привыкли. Но ошибки такого рода неизбежны, ибо сложная структура геологии хребтов Уральских таит в себе много непредвиденных сюрпризов. Комиссар защищал проектировщиков.

На другом участке, напротив, вода. Грунтовые воды. (Уровень их также трудно учесть и запланировать, особенно в дождливое время). Да еще рядом с котлованом течет бурная речка Айгир, которая тоже после дождей норовит прорвать горное русло и залить котлован. Эту речку и нужно было направить в трубу, которую строила одна из бригад отряда.

У всех бригад препятствия, серьезные трудности. Помня опыт москвичей, студенты настойчиво требовали от строителей: наведите порядок. Но узкоколейка принадлежала не строителям, а Белорецкому металлургическому комбинату. Скалы — Уралу. Грунтовые воды — тоже Уралу. И лишь старые бетономешалки — СМП-308. Но там сказали: вам, мол, отдали самые лучшие!

Строители, конечно, старались помочь, особенно сам начальник СМП-308 Владимир Иосифович Бядов. Студенты это видели, сочувствовали Бядову, однако роптать на объективные трудности не собирались. Физическая сила, выносливость у них есть. А голова? Самим надо думать, искать пути-выходы. И занялись рационализацией. Иногда исправляли ошибки изыскателей и проектировщиков отбойными молотками, выдалбливая (отсутствующую в проекте) скалу. Иногда, напротив, использовали камни-валуны как часть фундамента. Сами прикидывали, выдержат или нет? Решали, что выдержат. Потом приезжали изыскатели, когда фундамент был готов, и подтверждали: выдержит, можно использовать под фундамент (уже готовый!). Не было транспорта: сбивали щиты на берегу Малого Инзера, а затем сплавляли, как плоты, к бригаде Юры Леонтьева. На таком плоту Игорь Кривошеев сам плыл, сопровождая флотилию из других опалубок. Это была его идея: использовать реку как вид транспорта. Сам и осуществлял ее, ибо скептики нашлись, вдруг разнесет щиты о камни? (Сплавляться горю помогали Миша Шарвин и Ромик Тапиров.) И ничего, благополучно добрались до места. Зато и время' сэкономили, и нервотрепку избежали: попробуй, дождись «окна» на узкоколейке. Чего только не делали в «Соколе», как только не изощрялись! Даже Бядов удивлялся, все больше проникаясь уважением к студентам. Он и сам попадал подчас в очень сложные ситуации.

— А кто же был скептиком? В отношении сплава.

Вместо ответа — улыбка. Наверно, думал, выдавать этого человека или нет? И решил «выдать».

— Николай Санкин!

На следующий день я увидел Санкина на студенческом сабантуе. Сабантуй в честь Дня авиации проходил на Горе Любви, возвышающейся над поселком Инзер. Собрались бойцы почти всего отряда «Союз» и местные жители, и ребятишки. Из всех игр и состязаний наибольший интерес вызвала национальная борьба с полотенцами. Много народу собралось на горе. На ровной поляне образовался широкий круг. Ребятишки протискиваются между болельщиками. Тут же взрослые с детьми на руках. Каждая группа студентов болеет за свой отряд, криками, шутками, жестами подбадривая «своих» борцов. Возле зрителей, внутри круга — баран. Пощипывает траву, не поднимая головы. Его держат за веревку. Кому-то достанется? Некоторых силачей знали по прошлым годам. Встретиться с ними не спешили, особенно новички. Ибо условия такие: проиграл— в сторонку.

Особым почетом окружен был сам командир зонального отряда «Союз» Федор Петков. Невысок ростом, да крепкий, по-медвежьи неуклюж, что руки, что ноги, в нагуленных мускулах, схватит, гляди, кости затрещат… Не первый год выигрывает он барана. Девушки из «Чайки» частушки сочинили про него: «Командир наш бравый, Федя, говорят, что съел медведя. Так барана ни к чему теперь выигрывать ему!».. Каждый раз, когда Федор выходил в круг, над площадкой поднимался уважительно-насмешливый гул. Слава живуча. Он принимал реакцию толпы со сдержанной улыбкой: приятно, конечно, но и расслабиться можно от этого. Победы и ему нелегко давались. Петков ходил по кругу, разминался, уверенный в себе. Победив одного, другого, уходил с арены под общий гомон.

И вдруг наступила тишина. Борцов не хватало. Судья, представитель казанского отряда «Идел», ходил с карандашом и блокнотом в руке, приглашал записываться. Много вокруг здоровых ребят, да не решаются. И казанцы, и рыбинцы, и студенты отряда «Славяне» из Куйбышева. Кто смелый? Неужто нет смелых? Ай-яй-яй! И тут выходит… Кто бы мог подумать… Санкин! В работе — завал, так решил поправить дело на сабантуе?

Но куда Санкину в борцы, в первом же бою шмякнут на землю! Ведь есть силачи и в казанском отряде, и в рыбинском, и — среди строителей. Чего стоит один только Миша Колобов, знаменитый на стройке шофер из автоколонны: и Санкина выше, и Петкова здоровее. Хотелось крикнуть: «Санкин, сидел бы уж смирно, опозоришься!» Посмотрим, однако, на что он способен.

Санкин вышел в центр круга. Подпрыгивает пружинисто. Вроде как страх отгоняет, «наигрывая» в себе уверенность. Лицо простецкое, от извиняющейся улыбки, ни одной яркой, броской черты: волосы серовато-русые, глаза не пышат огнем, брови тоже не выделяются. Обычный мальчик-интеллигент.

Вышел Санкин — тишина. Кто такой? Хоть по росту и плечам к слабакам не отнесешь, но больно жидковат и бел телом, и зачем-то без всякой причины улыбается. В общем — не борец. А противник у него загорелый мускулистый крепыш. Сошлись. Пожали друг другу руки. Схватились. Ходят по кругу, согнув спины. То и дело срывается полотенце у Санкина, скользит по гладкой спине противника. А тот удал, цепок, сдавил поясницу Санкину, жмет и жмет… Ох, неловок Санкин! Не так, не так надо держать полотенце, не так ноги расставлять. И вдруг — рывок. Санкин поднял парня, подержал и, вертко перевернувшись, вместе с ним грохнулся на землю. Непонятно было, что произошло. Но парень-крепыш лежит на спине, а Санкин — сверху. Не верилось. Может, от — неловкости Санкина так получилось, может, ошибку он какую допустил. Слово за судьей. В толпе, как шок, — тишина. Все явно болели на за Санкина. А он озадачил, как оглушил. И вдруг громко закричали «соколята»: «Молодец, молодец, молодец!» «Санкин, Санкин, Санкин!» Ободряли. Радовались. Судья подошел к Санкину, поднял его руку вверх. Победил Санкин, черт побери! Да-а, на самом деле молодец!

Во второй раз Санкин вышел более уверенный. И улыбался не сдержанно-виновато, а весело. Противник был еще здоровее, и всем казалось, что вот-вот передавит Санкину спину полотенцем. А опять повторилось, как в первый раз. Рывок, и судья поднимает руку Санкина. Снова его победа.

Дошел Санкин до финала, где оставалось четыре борца. С Федором Петковым ему, правда, не пришлось сразиться. Были тут «штатные» знаменитости. Не устоял против них Санкин. Таков был накал, что даже сам Петков, вопреки всем прогнозам и ожиданиям, занял только второе место. Главный приз — баран — взлетел над головой силача из казанского отряда.

Но боролся Санкин до последнего. Спина красная полыхает. По красноте белые полосы. Казалось, больше всех именно ему досталось, измочалили, измяли основательно. Желания победить у него, видно, было больше, чем силы. Санкин утверждал себя и свой отряд. И еще нечто большее. Раз вышел на люди, на мир, на борьбу, то не шутить вышел, не играть в бирюльки. Он смог сказать шутливо о себе: «Проба сил!» А на самом деле все было наоборот. Санкин работал. Честно. Напрягаясь до предела.

«Соколята» шумели больше всех. «Давили» криком на противников. Поругивали судью. Всей мощью голосов, рвущихся прямо-таки из души, помогали Санкину отрывать противника от земли. Санкин взмок. Бледнел, напрягаясь. Краснел, вставая с. земли, когда сам оказывался на ней. И снова отчаянно кидался в бой. Все выжал из себя. Честно, по-мужски. И занял, вопреки всем прогнозам и ожиданиям маловеров, призовое четвертое место. Ему торжественно вручили огромный сувенир, вырезанного из дерева горного орла с распростертыми крыльями. Санкин пробежал по кругу, высоко подняв орла: над головами людей проплыла в красивом полете гордая величавая птица. Санкин радовался, как пацан, и улыбка у него была, что называется, до ушей.