Кирилл Усанин - Григорьев пруд Страница 6

— Значит, желание поработать на комбайне «Донбасс» у вас было? — задал Жильцов самый неприятный вопрос.

Ответить хотелось грубо, резко: «Было, да сплыло», но сдержался, сухо сказал:

— У каждого оно есть.

— Похвально, — улыбнулся Жильцов. Неожиданно признался: — А я ведь вас не зря пытаю. Догадываетесь, почему?

Зацепин пожал плечами, но уже почувствовал, как все в нем напряглось, и невольно подался вперед, будто боялся, что сможет не расслышать последующих слов секретаря.

— Мы тут посоветовались с руководством шахты и решили, что новый комплекс придется осваивать вам, Павел Ксенофонтович. Главное — желание есть, опыт большой, так что вам и карты в руки. Готовьтесь в командировку. Поедете в Донбасс, там в деле посмотрите, как работает комплекс. Недели две хватит?

— Хватит.

— Вот и отлично. — И крепко пожал руку. — Значит, так и звоним в горком: есть кандидатура, и, по нашему мнению, самая надежная. Как вы сами считаете?

— Не знаю, — смутился Зацепин.

Жильцов обнял за плечи Зацепина, доверительно проговорил:

— А надо знать. Обязательно надо.

Вот уж действительно fatum fati. Зацепин уже и приговор себе вынес: ходить до самой пенсии в середнячках. Ни особых успехов, ни громких рекордов. Иной участи ему не дождаться. И вдруг — крутой поворот. Но почему крутой? Он все-таки ждал, все-таки, несмотря ни на что, надеялся. Ведь не отнес же он заявление Кучерову, не высказал свое возмущение главному маркшейдеру, не отправился с жалобой в партбюро!

Через день он уже подъезжал к Донбассу. Встретили его даже лучше, чем он ожидал. Знаменитый на всю страну бригадир Мамаев неотступно находился при нем. Был он сравнительно молод, в праздничном костюме выглядел мальчишкой, и поначалу отнесся к нему Зацепин с недоверием: «Не могли найти человека постарше, поопытнее?» Но после первой же встречи на шахте был приятно удивлен: Мамаев оказался парнем не только общительным, но знающим и любящим свое шахтерское дело. «Вот бы мне такого к себе на участок!» — размечтался Зацепин и, наверно, в ту минуту вспомнил про Леонтия Ушакова. И не потому вспомнил, что оба они, и Мамаев, и Ушаков, были молоды, что даже внешне походили друг на друга — оба крепки, сухощавы, а потому, что они были преданы своей любимой работе. О Леонтии Ушакове Зацепин впервые услышал на том роковом для него совещании, на котором стало известно, что комбайн «Донбасс» поручили освоить четвертому участку, а конкретно — бригаде Ушакова. Тогда он и увидел Леонтия, и как ему ни было горько, он не мог не отметить, что именно этому молодому бригадиру удастся освоить комбайн «Донбасс». С того дня Зацепин постоянно следил за работой бригадира соседнего участка и радовался, что в мыслях своих не ошибся.

«А что, если мне попросить на свой участок Леонтия Ушакова? — подумал Зацепин и в тот же вечер твердо решил: — Обязательно попрошу!»

И первое, что он сделал по возвращении, — он прямо с поезда поехал на шахту. С единственной просьбой вошел в кабинет партбюро.

— Для этого ты только и ездил? — улыбаясь, спросил Жильцов.

— Может быть, — неожиданно сознался Зацепин.

— Что ж, я «за». Думаю, что и у директора шахты возражений не будет. — И заинтересованно, живо стал расспрашивать о комплексе, о трудностях его освоения. Зацепин, обычно скупой на слова, подробно и обстоятельно заговорил о преимуществах и недостатках механизированного комплекса.

Да, Зацепина поразила эта новая техника. Почти полная механизация труда. Лава похожа на автоматизированный цех. Каждый процесс продуман. Во всех звеньях полная согласованность. Конечно, добиться такого четкого ритма не просто. Тут особенно важно, чтоб каждый рабочий был ответствен как никогда. Только при твердой дисциплине возможен успех. А еще — при доверии и уважении друг к другу.

Жильцов, внимательно слушая Зацепина, был приятно удивлен резкой переменой в его настроении и теперь с облегчением думал: «А дело у него пойдет, наверняка пойдет».

Не знал Зацепин, что Алексею Ивановичу пришлось немало приложить усилий, чтобы новый комплекс доверили освоить именно ему. Особенно возражал Кучеров. Он считал начальника пятого участка заурядным середнячком, скептически повторял:

— Боюсь, не вытянет.

— Надо рискнуть, Семен Данилович, — настаивал Жильцов.

— Дело-то больно ответственное. — И упрямо твердил: — Нет, не вытянет Зацепин!

Жильцов убеждал, доказывал, приводил примеры, и в конце концов Кучеров сдался:

— Ладно, Алексей, пусть будет по-твоему, но как бы худа нам не было.

— Не будет, — уверенно ответил Жильцов. — Человеку доверять надо.

— Все-то оно правильно, но не поздно ли? Все-таки сорок пять. Возраст, так сказать, критический.

— А мы постараемся, Семен Данилович, ваши сомнения рассеять.

— Смотри, Алексей, — вновь предупредил Кучеров, — как бы нам твоя доброта боком не вышла. Головой придется отвечать.

«Нет, не придется», — вспомнив разговор с директором шахты, с уверенностью подумал Алексей Иванович.

Но удивил Жильцова не только Зацепин. Удивил его и директор шахты. Алексей Иванович думал, что опять ему придется просить, уговаривать Кучерова. Не пришлось. Только сказал о Леонтии Ушакове, как тотчас же услышал в ответ:

— Это хорошо. Я согласен.

И тотчас же предложил:

— Можно еще человек пять взять из бригады Ушакова. Только самых надежных, верных. Ну, тут Леонтий Михайлович пусть сам подыщет. — И поинтересовался: — Твоя идея?

— Нет, Зацепина.

— Вон как? Он что, уже вернулся?.. Ну как он себя ведет, как настроение?.. Впрочем, не надо. Я сам с ним потолкую.

— Он здесь, в приемной, — живо откликнулся Алексей Иванович. — Я приглашу его.

По тому, как шумно вздохнул Кучеров, Жильцов понял, что было бы лучше, если бы он промолчал. Было ясно: директор шахты не желал говорить с Зацепиным в присутствии секретаря партбюро. Но сослаться на занятость или срочность тоже было вроде неудобно.

— Зовите, — согласился Кучеров и пересел из кресла на диван, стоявший напротив двери. Он всегда садился на него, когда был чем-то недоволен или расстроен.

Конечно, еще не поздно остановиться и сказать: «Ну, это не к спеху. Пусть человек с дороги отдохнет» — и тогда бы Кучеров охотно его поддержал: «Да, пусть отдохнет». Но Жильцов этого не сделал. Он видел: Кучеров еще не доверяет Зацепину, вот почему так легко разрешил перейти Ушакову с одного участка на другой да еще сам посоветовал подключить пять человек. «Он просто-напросто страхует себя», — догадался Жильцов и был уже сам не рад, что пригласил Зацепина в кабинет, и с минуты на минуту ждал, когда Кучеров выскажет сомнение. И вновь был приятно удивлен, как дружелюбно, доверчиво разговаривал директор шахты с Зацепиным. Будто и не было неприятного разговора о том, что Зацепин «середнячок», что ему не справиться со столь ответственным заданием.

— Значит, вы верите, что комплекс у нас пойдет хорошо? — допытывался Кучеров и вновь переспрашивал: — Сам Мамаев так сказал?

Около часа шла между начальником пятого участка и директором шахты оживленная беседа. Зацепин был совершенно неузнаваем. Он говорил громко, возбужденно, и по лицу его было видно, что он по-настоящему увлечен новой, сложной и почетной работой. Он осмелел и спросил у директора шахты, не сможет ли тот принять его завтра уже с конкретными планами.

— Ну, что я вам говорил, Семен Данилович? — с гордостью заговорил Жильцов, когда они с Кучеровым остались наедине.

— Не ожидал, — честно признался тот. — Надолго ли только хватит?

— У вас опять сомнения, — засмеялся Жильцов. — Вы же сами видели, что человек прямо-таки горит! Я верю, что все будет хорошо.

— Что ж, будем надеяться. — Кучеров поднялся с дивана и опять пересел в свое любимое кресло. — Звони в горком, Алексей. Вижу, не терпится тебе сообщить о своей победе.

— О нашей победе, Семен Данилович, о нашей, — улыбаясь, поправил Кучерова Жильцов.

ШЕСТАЯ ГЛАВА

Федор Пазников ждал, когда к нему вновь придет Леонтий. Он был уверен, что друг его, как в далекие школьные годы, не отступится, будет настойчив, упрям. «На этот раз у него ничего не выйдет, ничего», — твердил он самому себе, но на каждый стук двери оборачивался, выжидающе замирал.

— Ты чего? — с тревогой спросила Ирина. — Ждешь кого?

— Нет, — машинально ответил Федор.

— Я же вижу, что ты кого-то ждешь! Еще вчера заметила. Но не спросила, думала, что ты сам мне скажешь. А ты?.. Ты не хочешь говорить?

— Я же сказал, никого не жду. Никого! — сердито проговорил Федор.

— Вот и секреты начались. — Ирина, поджав под себя ноги, отодвинулась в угол дивана.

— Ну, Ирина... — Федор потянулся к жене.

— Не прикасайся! Не хочу! — Она отшатнулась, будто его прикосновение «могло причинить ей боль.

Федор поморщился:

— Зачем так, Ирина? Я ведь сказал: никого не жду.

Кто-то стукнул в дверь. Сам того не ожидая, Федор вздрогнул, обернулся.