Юрий Колесников - Тьма сгущается перед рассветом Страница 64

Илья провел ладонью по лбу: он был мокрый…

Илиеску тоже был неспокоен. Но он думал о другом: насколько там будет надежно?..

Наконец Илья велел шоферу остановиться у большого четырехэтажного здания. Лишь после того как такси скрылось за поворотом, он повел Захарию в обратную сторону и вскоре показал на внушительный фасад массивного одноэтажного дома за высокой железной решеткой. Здесь и жила тетушка Домна. Илиеску был доволен, что его ученик соблюдает правила конспирации.

Во двор они вошли вместе. Илья поднялся по ступенькам и нажал кнопку звонка. Илиеску присел на скамейку во дворе у большой клумбы.

Илья стоял у дверей. Сердце его билось часто-часто. Нет, ничего здесь не получится, особенно если Лиза дома… Эта наверняка полезет в бутылку…

Когда щелкнул замок, Илья внутренне весь подобрался. И — словно бросаясь в пропасть — шагнул через порог…

Тетушка Домна была удивлена неожиданным визитом, но встретила Илью радостно. В доме еще не спали. Из гостиной слышался голос Лизы, напевающей какой-то итальянский романс. Увидев Илью, она, как он и предполагал, сказала:

— А, saluto fraterno!.. Наконец-то и наш авиатор пожаловал!

«Ну вот! — подумал Илья, — так я и знал. Сейчас начнется… До чего же неприятный человек эта Лиза! Обязательно должна высмеять…»

Тетушка Домна и, как ни странно это показалось Илье, с ней заодно Лиза, высказали обиду на то, что он к ним не заходит…

— Зазнался? Или, может, обиделся? — спрашивала тетушка.

— Обижаться не на что, а зазнаваться не стоит, — многозначительно произнесла Лиза. — Разве только за то, что мы говорили ему в глаза правду насчет авиации. И если ты не понял до сих пор, поймешь позже… А не поймешь — тем хуже для тебя самого, — закончила она.

— Свои никогда плохого не пожелают, Илюша! — прибавила тетушка.

Томов отвечал невпопад, не зная, как подступиться к главному. А потом обе женщины стали расспрашивать, работает ли он все на том же месте, в гараже «Леонида», живет ли по-прежнему на Вэкэрешть, что пишет мама, переписывается ли с дедом и как его здоровье? А когда Лиза спросила, знает ли Илья, что как-то летом, в одно из воскресений, она видела около рынка Амзей его отца, — у него заколотилось сердце. Он хотел спросить, разговаривала ли она с отцом, знает ли, где он сейчас находится, как Ленка?.. Но тогда разговор затянется. А внизу ждет Захария. И тот товарищ, возможно, в опасности… Значит, надо говорить о главном. И Томов коротко и прямо сказал, зачем пришел…

Тетушка схватилась за голову: «В такое время!..»

Илья коротко вздохнул и поднялся, чтобы уйти, но, вспомнив слова Илиеску: «Надо объяснить», снова опустился на диван.

Пока он убеждал тетушку, Лиза стояла в стороне, сложив руки на груди, и смотрела то на озабоченного Илью, то на свою седую мать. Вдруг она спросила:

— А кто такой этот человек?

— Не волнуйтесь. Не вор и не бандит. Честнейший человек. Я считал бы за счастье быть таким… И жаль, что у нас еще мало таких, как он, которые отдают свою жизнь ради счастья народа: не страшатся, борются за справедливость, за свободу…

— Ох, Илюша, Илюша, — вздохнула тетушка, — твоей маме только не хватает, чтобы тебя, не приведи господь… Теперь я понимаю… Ты, наверное, пошел по той же дороге, что и твой дед.

Томов ничего не ответил.

— Это не так страшно, — сказала вдруг Лиза. — Во всяком случае лучше, чем если бы он пошел служить в авиацию и топал по улицам с королевским гербом или, чего доброго, со свастикой…

«И это говорит Лиза?!» — Илья смотрел на нее так, словно видел в первый раз.

Лиза рассмеялась.

— Что, Илюша, не узнаешь меня? Другой считал? А знаешь почему? Потому что сам был другим… А теперь стал на правильный путь — вот мы и поняли друг друга… Как-нибудь в другой раз мы еще поговорим с тобой.

Этот разговор оказался для Ильи настолько неожиданным, что в течение нескольких минут он только переводил глаза с тетки на Лизу и обратно.

— Спасибо вам, Лиза, и вам, тетя, за добрые слова… Очень прошу — помогите. На несколько дней! Мы все перебрали и, вот, решили к вам.

— Куда же мы его поместим? — Мать вопросительно посмотрела на дочь. — В гостиной ему будет неудобно… Мы иногда через нее ходим, потом Мариан там уроки делает, когда в столовую приходят обедать квартиранты.

— Нет, мама, гостиная не подходит. Насколько я понимаю, — обернулась Лиза к Илье, — никто не должен видеть этого человека, даже знать, что он у нас живет…

Илья кивнул головой. Он знал, что у тетушки много комнат, но бывал только здесь, в столовой.

Вдруг Лиза сказала:

— Я, пожалуй, сама перейду в гостиную… Буду спать на кушетке. А его — в мою, комнатка маленькая, но там отдельный ход в коридор и ванную…

В ту минуту Томову казалось, что он самый счастливый человек на свете. Он готов был расцеловать и Лизу, и тетушку, но от волнения не в силах был выговорить ни слова…

Илья пошел за Лизой и тетушкой посмотреть комнатку. Да, это было именно то, что они искали. Вернувшись в столовую, Илья сказал:

— Хорошие люди не забудут этого.. — Его голос прервался. Он неловко обнял тетушку и поцеловал ее куда-то в макушку.

Тетя Домна прослезилась.

— Ну, что ты, Илюша, господь с тобой!..

Когда Томов вышел, Илиеску тяжело поднялся со скамьи.

— Отказала?

— Все в порядке! — радостно прошептал Илья. — Я сам не ожидал…

— Так что… согласны? — неуверенно переспросил Илиеску.

— Ну да! Конечно! И комната совершенно отдельная! Хотите, пойдемте, посмотрите сами…

Они вернулись. Илья познакомил Захарию с тетушкой и Лизой; опять осмотрели комнату. Илиеску осведомился, кто еще живет у них, нет ли таких людей, которые могли бы заинтересоваться новым квартирантом…

— Сейчас время тревожное, сами знаете, — сказал Захария. — Мы очень вам благодарны за услугу, но вы все же подумайте…

Лиза не дала ему договорить:

— Мы все прекрасно понимаем… И даже, представьте себе, знаем, чем нам это грозит…

— Мы не первый раз… — начала было тетушка.

Лиза с укоризной посмотрела на мать.

— Ничего, ничего, мы люди свои, — улыбнулся Илиеску.

Уходя, Захария велел Томову побыть у тетушки, пока он приедет с товарищем:

— Минут через сорок мы будем. Я позвоню два раза: один длинный звонок, второй короткий. Договорились?

Томов проводил Захарию до дверей.

Тетушка принесла пирог с вареньем, налила чай. К своему огорчению, Илья узнал, что Лиза видела его отца только через окно автобуса на остановке у рынка Амзей…

Илья задумчиво помешивал остывший чай, в который забыл положить сахару. Последнее время он почему-то особенно часто думал об отце и сестренке. И чем Илья становился старше, чем больше узнавал жизнь, тем яснее понимал, что отъезд отца с сестренкой — трагедия не только для матери, но и для него самого.

Тетя Домна меняла постель; через гостиную было слышно, как Лиза взбивала перину. Когда тетушка вошла с наволочкой в руках, Илья, только сейчас придя в себя, стал извиняться за причиненное беспокойство.

— Ох, Илюша, Илюша… — тяжело вздохнула тетушка Домна. — Скольким людям я добро делала? Господь свидетель! Но вот — все мучаемся. Лиза хоть и устроена, но получает полставки. Хорошую службу не дают: говорят — «бессарабка». Со стороны люди могут подумать — вон какая у нас квартира! А сколько приходится за нее платить?! Не будем снимать в таком районе — не держать нам хороших квартирантов. На одном жалованье Лизы далеко не уедешь. Мариануш в будущем году с божьей помощью в университет поступит. Надо его как-то вытянуть… Оттого мы в Бухарест и переехали. Но из постоянных квартирантов у нас один только — соученик Мариануша. Неплохой парень. Тихий, спокойный… Вот видишь, они уже спят. Ложатся в десять, в половине одиннадцатого. Зато встают очень рано. Говорят, на свежую голову заниматься лучше. Еще двое столуются у меня. Они приходят только обедать. А ты как, Илюша? С авиацией, говоришь, покончил?

Илья кивнул головой.

— Разве мы тебе не говорили? Без денег да вдобавок еще бессарабцу тут определиться невозможно. Тем более на казенную службу… Уж чего говорить, если местные, настоящие румыны и то слоняются по городу, ищут… А у многих и образование высшее есть… У нас вот один знакомый, тоже бессарабец, ты, может быть, о нем слыхал — Раду Константин. Теперь он как будто поэт. Лиза говорит, что стихи у него хорошие. Сам он — молдаванин. Казалось бы — все! А как был без штанов так и остался… Иногда заходит. Когда-то дружил с одним нашим квартирантом — сыном купца, тоже из Бессарабии. Тот, наверное, десять лет учился в университете и так и уехал, не окончив. Любил покутить… А этот Раду все приходил к нему: то, бывало, обедает с ним, то оденет его костюм, то денег у него одолжит… Тот сколько ни гулял, все был при деньгах. Единственный сын! А вот Раду, представь себе, все же окончил университет. Правда, чего он только ни делал: и уроки давал здесь недалеко в одной приличной семье, и грузчиком по ночам работал на пивном заводе Брагадиру, и, кажется, даже в церкви пел… Но молодец, окончил!.. Теперь и поэтом стал… Так нет… Приходит одалживать сто лей, иногда двести, а случается и больше… «Тетя Домна — выручите!» Я уже знаю: наш Раду опять в затруднении. Но он хороший человек. Возвращает в срок. Честный, веселый. Шутить любит. За словом в карман не полезет. А посмотрел бы ты на него — в жизни не скажешь, что это поэт, на вид скорее босяк. Вот я и думаю по ночам, что будет с нашим Марианушем, когда окончит университет? Кем он будет, где устроится?..