Елизар Мальцев - Войди в каждый дом (книга 1) Страница 67

—  А случилась, товарищи мои, весьма прискорбная история, за которую, если райком не сумеет выправить положение и навести должный порядок, нам придется отвечать перед областным комитетом партии... Полчаса тому назад у меня был парторг из «Краеного маяка» и расска-

зал о возмутительном поведении инструктора нашего райкома Яранцевой. Ей поручили провести там отчетно-выборное собрание, но она оказалась человеком, которому нельзя было доверять такое политически ответственное дело!..

Эта манера Коробина осуждать то, о чем другие еще не имели никакого понятия, всегда раздражала Анохина. Он собирался уже вежливо прорвать секретаря и попросить его рассказать о фактах, по его опередил сидевший напротив Константин Мажаров. Нетерпеливо теребя левой рукой спою рыжеватую с золотым отливом бородку, Мажарой поправил пальцем дужку сползавших очков и широко, с непонятным добродушием улыбнулся секретарю.

—  А нельзя ли, Сергей Яковлевич, рассказать нам, что там все же произошло? Тогда бы мы, вероятно, поняли вас и быстрее помогли вам разобраться!

«Бог ты мой! О чем он говорит? — подумал Иннокентий и даже пожалел в душе молодого работника.— Неужели он на самом деле считает, что Коробин пригласил его сюда, желая узнать, что ои думает обо всем случившемся, и ждет от пего какой-то помощи? Сейчас он его так осадит, что этот младенец будет помнить всю жизнь».

Но с секретарем сегодня творилось что-то непонятное — он посмотрел на Мажарова отсутствующим взглядом, медленно поднялся, упираясь кулаками в стол, и продолжал, все более распаляясь:

—   Это позор! Это пятно на всю нашу районную партийную организацию!—точно вколачивая гвозди, говорил он.— Подумать только! Ее послали туда, чтобы она проводила линию райкома и отстаивала интересы партии, интересы дела, а она, вместо того чтобы дать отпор всем нездоровым и демагогическим наскокам на председателя, которого мы с вами знаем не один год как рачительного хозяина, она — вы послушайте, послушайте! — самолично отвела рекомендованного райкомом председателя! — Он вышел из-за. стола и, почти пробежав по ковровой дорожке до двери и обратно, нервно досказал: — С Лузгиным был тяжелый сердечный припадок, его в бессознательном состоянии увезли домой.

«И зачем я только отпустил ее одну? — с тоскливым сожалением подумал Иннокентий.— А ведь предлагал поехать вместе, так нет, ей, видите ли, хочется быть самостоятельной!»

—  Прошу вас, товарищи, высказать свои предложения,— останавливаясь посредине   кабинета   и   складывая руки на груди, проговорил Коробин.— Тут двух мнений быть не может, весь вопрос в том, как нам побыстрее выправить положение, тюка вся эта история не дошла до обкома в искаженном виде.

Он обвел всех внимательным, изучающим взглядом и вернулся к столу. Все молчали.

«Нужно во что бы то ни стало ее выгородить,— вихрем пронеслось в голове Иннокентия.—Но как? Не могу же я в открытую пойти против Коровина и слепо защищать Ксению? Она переступила ту грань, которая ограничивает действия инструктора, и, если бы она даже не была виновата, ей не простят эту самостоятельность поведения».

Анохин обрадовался, когда первым слово попросил председатель райисполкома. Листая вишнево-темный томик сочинений Ленина, Сипев не спеша поднялся, сутуловатый, нескладный. Худощавое обветренное лицо его было полно сейчас стыдливой застенчивости. Минуты две в полной тишине слышался только сухой шелест страниц. Из оттопыренных карманов серой гимнастерки торчали какие-то бумажки, металлический наконечник ручки, желтый пластмассовый футляр для очков. Через некоторое время все содержимое карманов оказалось перед ним на столе, и он начал рыться в бумажках, близоруко щурясь и заметно волнуясь оттого, что все смотрят на него и ждут.

—   Записал где-то номер страницы, и вот...— Он, извиняясь, пожал плечами.— Но не в том суть... Я хотел сказать только одно: не слишком ли мы, послушав одного парторга, торопимся делать выводы?

—   Факты — упрямая вещь, Терентий Родионович,— жестко возразил Коробип.— Вы частенько любите повторять эти ленинские слова.

—   И все-таки я бы на вашем месте послушал сначала Яранцеву,— отведя со лба мягкие, начинавшие седеть волосы, с тихой настойчивостью повторил Синев.— Она человек для нас не случайный, работник аппарата нашего райкома. Надо узнать, что ею руководило, когда она так поступила. Если я вас правильно понял, после этого злосчастного собрания вы ее еще не видели?

—   Не видел и не желаю видеть! — Лицо Коровина стало наливаться кровью.— Меня, по совести, ее оправдания не интересуют. С меня вполне достаточно того, что она отказалась проводить в жизнь рекомендации райкома. И как я только мог довериться этому политически незрелому и, по существу, еще сырому человеку!

«Я не имею никакого права молчать, когда он так оскорбляет мою будущую жену!»—весь вспыхивая, возмутился Анохин, но снова заставил себя сдержаться, боясь, что не только не поможет Ксении, а еще больше навредит.

—   По-вто-ря-ю! — раздельно и четко проговорил Коробип.—Мне совершенно безразлично, чем она руководствовалась в своем антипартийном поведении!- Она прекрасно сознавала, на что шла, и знала, что ей придется отвечать за свои поступки. Позавчера ночью Яранцева звонила мне, и я серьезно предупредил ее об ответственности. Что же касается аппарата, то можете считать, что с сегодняшнего дня она уже не является инструктором нашего райкома. Таких работников мы не будем держать у себя пи одной минуты.

Иннокентий сидел, сжав голову руками, понимая, что он уже не сумеет предотвратить несчастье. Что бы он сейчас ни сказал, Коробин, что называется, закусил удила. Это был тот же Сергей Яковлевич, с которым Иннокентий не раз ходил па охоту, па рыбалку, и вместе с тем это был уже другой человек. Еще никогда характер Коровина не проявлялся с такой властностью, и Анохин молчаливо признал его неоспоримое превосходство.

—   Насколько мне известно, Алексей Макарович тоже не одобрял кандидатуру Лузгина,— сказал Синев и, громыхнув стулом, опять встал, словно стоя ему было легче спорить с Коровиным. Он укоряюще посмотрел на секретаря и добавил: — Мы не можем не считаться с мнением Бахолдина, тем более что если уж говорить но совести, то Лузгип давно...

—   Извините, Терентий Родионович!—Прерывая пред-рика, Коробин поднял руку, нахмурился.— Мы сейчас обсуждаем не кандидатуру Лузгина, а то, как ее опорочили перед колхозниками. И главное — как нам выправить по-ложение. Я знаю, что Бахолдин в последнее время критически относился к председателю «Красного маяка», но я с ним не согласен. А сейчас за дела в районе будем отвечать мы с вами, Терентий Родионович, потому что Бахолдин подал официальное заявление об уходе.

«Вот почему сегодня он так уверен в себе!» — подумал Иннокентий.

—   Что ж вы держите в секрете такие известия? — недовольно забубнил Синев.

—   Видите ли,— Коробин немного замялся,— заявление Алексей   Макарович    подал   недавно — вот   товарищ

Мажаров подтвердит, это было при нем. Решения обкома еще нет, но я думаю, что это вопрос нескольких дней...

Стараясь ни на кого не смотреть, Иннокентий быстро рисовал на лежавшем перед ним листке квадратики, ромбики и другие фигурки, приделывал им руки и ноги, потом быстро заштриховывал этих уродцев. Он не сразу почувствовал на себе напряженный и пытливый взгляд Коровина, а поймав его, тут же отвел глаза. Этот настойчивый, как команда, взгляд как бы сказал ему: «Напрасно ты отмалчиваешься! Я хочу, чтобы ты встал и сказал, что ты обо всем этом думаешь. Все знают, что ты не посторонний человек для Яранцевой, и твоя позиция должна быть принципиальной. От этого зависит многое в твоем будущем».

Анохин уже почти решился взять слово, хотя и не совсем ясно представлял себе, что может сказать, но его опередил Вершинин. Коробип в этом трудном разговоре вообще, видимо, не брал в расчет его мнение, и, когда молодой секретарь стремительно вскинулся над столом — высокий, белокурый, розовощекий, непростительно юный среди этих серьезных, задумавшихся людей,— все невольно улыбнулись.

—   Разрешите? — вежливо спросил он, но, не дождавшись ответа, слегка порозовев в скулах, заговорил торопливо, словно боялся, что его могут неожиданно прервать.—Видите ли... Я тоже говорил с Мрыхиным — встретил его, когда шел в райком, он рассказал, что на собрании вскрылись всякие злоупотребления — правда, он квалифицировал это несколько иначе, но. я его понял именно так!.. Я не возражаю насчет Яранцевой — она, безусловно, должна отвечать за свой поступок, но нельзя позволить, чтобы за этой скандальной историей как за дымовой завесой спрятались настоящие виновники, о которых шла речь на собрании... Я предлагаю создать комиссию, тщательным образом проверить все дела в Черемшанке...