О'Санчес - Проект Филипок

 В свое время Лев Толстой написал назидательный рассказ "Филипок". А надо сказать, что я очень уважаю писателя Льва Толстого, но не за "Филипка", понятное дело, а за "Хаджи-Мурата", за "Казаков", за "Войну и мир"... И пришло мне в голову, исключительно ради забавы, представить письменно, как бы эту историю про Филипка пересказали другие писатели, из тех, чье творчество я очень ценю и люблю. Первым был Андрей Платонович Платонов. За ним Алексей Николаевич Толстой, далее Валентин Петрович Катаев, потом Ильф и Петров и, возможно, добавлю Игоря-Северянина. И на этом, наверное, проект завершу. А пока - вот. :-)

   Л.Н. Толстой. Филипок. Быль.

  ОРИГИНАЛ

   Был мальчик, звали его Филипп. Пошли раз все ребята в школу. Филип взял

   шапку и тоже хотел идти. Но мать сказала ему:

   - Куда ты, Филипок, собрался?

   - В школу.

   - Ты ещё мал, не ходи.

   И мать оставила его дома. Ребята ушли в школу. Отец ещё с утра уехал в лес, мать ушла на поденную работу. Остались в избе Филипок да бабушка на печке. Стало Филипку скучно одному, бабушка заснула, а он стал искать шапку. Своей не нашёл, взял старую отцовскую и пошёл в школу. Школа была за селом у церкви. Когда Филипок шёл по своей слободе, собаки не трогали

   его, они его знали. Но когда он вышел к чужим дворам, выскочила Жучка, залаяла, а за Жучкой большая собака Волчок. Филипок бросился бежать, собака тоже за ним. Филипок стал кричать, споткнулся и упал. Вышел мужик, отогнал собак и сказал:

   - Куда ты, пострелёнок, один бежишь?

   Филипок ничего не сказал, подобрал полы и пустился бежать во весь дух. Прибежал он к школе. На крыльце никого нет, а в школе, слышно, гудят голоса ребят. На Филипка нашёл страх:"Что, как учитель меня прогонит?" И стал думать, что ему делать. Назад идти - учителя боится. Шла мимо школы баба с ведром и говорит:

   - Все учатся, а ты что тут стоишь?

   Филипок и пошёл в школу. В сенцах снял шапку и отворил дверь. Школа вся была полна ребят. Все кричали своё, учитель в красном шарфе ходил посередине.

   - Ты что?- закричал он на Филипка.

   Филипок ухватился за шапку и ничего не говорил.

   - Да ты кто?

   Филипок молчал.

   - Или ты немой?

   Филипок так напугался, что говорить не мог. Филипок рад бы что сказать, да в горле у него от страха пересохло. Он посмотрел на учителя и заплакал.

   Тогда учителю жалко его стало. Он погладил его по голове и спросил у ребят, кто этот мальчик.

   - Это Филипок, Костюшкин брат, он давно просится в школу, да мать не пускает его, и он украдкой пришёл в школу.

   - Ну, садись на лавку возле брата, а я твою мать попрошу, чтоб пускала тебя в школу.

   Учитель стал показывать Филипку буквы, а Филипок их уже и немножко читать умел.

   - Ну-ка, сложи своё имя.

   Филипок сказал:

   - Хве-и - хви, ле-и - ли, пе-ок - пок.

   Все засмеялись.

   - Молодец, - сказал учитель. - Кто же тебя учил читать?

   Филипок осмелился и сказал:

   - Костюшка! Я бедовый, я сразу всё понял. Я страсть какой ловкий!

  - А молитвы какие знаешь?

  Филипок стал читать Богородицу, но все слова говорил не так.

   Учитель засмеялся и сказал:

   - Ты погоди хвалиться, а поучись. С тех пор Филипок стал ходить с ребятами в школу.

  ФИЛИПОК Андрея Платонова

  Филип уродился мальчиком, по причине мужского смешения родительских хромосомных наследственностей, и считал это справедливым.

  - Горький реверс бытия получается, товарищ бабушка, унизительный вполне! - Эти начальные разъяснительные слова Филипок обратил в сторону печки, на которой серьезно укрепилась бабушка Филипка, как любительница теплых ощущений в спине и с целью не упустить дальнейшего развития своего преклонного возраста.

  - Грамота - дело заковыристое, - не смолчала бабка в ответ.

  Все дети из соседских семей, заранее расплодившиеся по окрестным избам, уже достигли школьного рубежа, только Филипок не доставал до него возрастом и естественными размерами.

   Мать не отпускала Филипка учиться, ошибочно беспокоясь о его физическом благополучии, и Филипок горевал.

  Отец разомлел посреди обрадованной семьи и не спешил; находчиво используя протяженность зимнего ночного времени, он ушел партизанствовать к себе в леса только под утро. Мать, навсегда утомленная социальной несправедливостью жизни, также затемно покинула избу - для исполнения поденных пролетарских работ.

  - Ну-ка, останови кто теперь! - твердо сказал Филипок себе, уснувшей бабке и остальному опустевшему пространству избы. Но не нашлось желающих преграждать ему путь, поэтому Филипок почувствовал себя готовым к познанию жизни посредством грамоты, арифметики и иных умственных предметов, изобретенных для образования человечества.

  - Была бы у меня шапка, - негромко терзался Филипок, - то и зимнюю ледовитость воздуха оттолкнул бы от себя, ничего унизительного к ней не чувствуя... Пришлось нахлобучить отцов треух, старый, с исчерпанным ресурсом пользования, и переразмерный Филипку, в силу общей неспелости его организма.

  Зимняя ночная природа потекла навстречу Филипку, набивая в его небольшую грудь холод и тревогу перед неожиданностями начатого пути, который направлял его за село, к школе возле церкви. Своя слобода не затронула Филипка ни собаками, ни иными какими неприятными впечатлениями, потому что он обладал перед всеми ними привилегиями знакомства, но чужая собака Жучка, и последовавший за нею Волчок залаяли на Филипка и стали получать от этого удовольствие, видя, что он боится произведенного лая и капающих на него сверху животных слюней, потому что поскользнулся и упал.

  Не имея никакого знакомого для Филипка имени, по причине случайного появления на месте происшествия, вступился за него чужой бесстрашный человек, и собаки, чутьем осознав его серьезность и готовность к беспрекословному нанесению пинков, отступили.

  - Вот ведь животное фулюганство! А ты чего разлегся посреди населенного пункта?

  Но Филипок не ответил ему находчивыми словами, а побежал дальше, в намеченную сторону.

  Нашлась и школа. Взойдя на крыльцо, Филипок еще через дверь услышал гул уплотненного учениками пространства и мысли его затмились от наступившего страха: бежать надо, пока не настигли и не прогнали, как несерьезного элемента населения.

  В это время мимо крыльца шла прохожая женщина с пустыми ведрами, но Филипок даже обрадовался этому предрассудку из-за сопроводительных женских слов:

  - Все неграмотность ликвидировают, а ты стоишь тут, носом ведра считаешь, как контра, теорию от практики отличить не пробуешь! Чего стоишь?

  Филипок внял убедительным доводам, набрал дополнительного воздуха в оба легких и вошел. Шапку же, взволнованный опасениями имущественной жалости, спрятал на себе.

  Гул от голосов стал громким, а от свободного пространства почти ничего и не осталось - столько насело в него учеников самого разного пола и возраста.

  - Что? - Перед Филипком остановился бородатый человек в красном революционном шарфе поверх всякой остальной одежды.

  Филипок смолчал, бесполезно думая как преодолеть страх и ответить на этот человеческий крик убедительно, чтобы все осознали его честность.

  - Кто таков будешь? Из революционного пролетариата, или так себе, сельскохозйственный крестьянин?

  Филипок чувствовал, как в нем просыпаются предрассудки воспитания и заставляют держать шапку, как будто от жадности. Язык внутри рта вдруг забыл о полезных свойствах речи и удрученно не желал вышевеливать ответные слова. Рыдания в нем поднялись повыше, будто мамкино тесто в горшке, от груди к самому горлу, потом к глазам и полились испуганными слезами.

  Учитель ощутил свойство жалости к небольшому человеку и стал гладить его голову, чтобы утешить и отвлечь подальше от слез. На его вопрос - чей это мальчик, сквозь беспорядочный ворох посторонних слов пробилось постепенное объяснение, что это Филипок, кровный родственник и малолетний брат Костюшки, он сознательно отверг материнский запрет на получение образовательных знаний и направился за этим событием в школу.

  - Вон как! Ладно, - согласился учитель. - Зовут меня товарищ Толстой. Присаживайся рядом с единоутробным родственным человеком Костюшкой, а твою мать я постараюсь склонить убеждениями к правильному решению вопроса. Слова, буквы знаешь?

  - В одних толк знаю, а другие вприглядку, товарищ Жирной - не сплоховал с ответом Филипок.

  - Ну-к, прочти вот эту вот словенцию?

  - Хвэ... лэ... хва... фал... фало... фалло... Филипок!

  Все засмеялись.

  И учитель засмеялся громким смехом взрослого человека, внутренне понимающего всю правду происшедшего жизненного случая.