Людмила Леонидова - Абрикосовый мальчик Страница 13

Хитрый Лука долго приглядывался к модному Гарику. Где он на все это берет деньги? Матушка раз в месяц, притащившись из Лугового на перекладных аж до самого общежития, привозила ему в белом узелке свежих яиц, огурцы собственного посола, грибы и капусту. Все продукты тотчас же разбегались по общаге. Таков был закон.

Однажды, зажав от ненасытных глоток самое вкусное, он пригласил Гарика отведать натурального продукта, привезенного матушкой, купив предварительно бутылку водки. После сытной трапезы Лука разговорил Гарика, как ему достается все это добро, не с неба же на него падает. А если так, не готов ли он этим золотым дождем с Лукой поделиться?

Уставившись сытно-пьяными глазами на сокурсника, набивавшегося ему в приятели, Гарик вкрадчиво поинтересовался:

– У тебя с английским как?

– О’кей, – напрягшись, отозвался Лука.

– Автобус с иностранцами хочешь встретить?

– Это как?

– Приезжает к нам на Ленинские горы автобус с интуристом, чтобы полюбоваться высоткой и видом на Лужники, где некогда на болотах монашки жили, ты подходишь и говоришь: «Господа, кто хочет выгодно получить русские рубли? Я покупаю жвачку, джинсы, женские колготки, косметику и прочую ерунду». Это так, небольшой бизнес.

От слова «бизнес» Лука вздрогнул и стал оглядываться по сторонам.

– Не дрейфь, у меня все схвачено. Никто тебя не тронет, пока ты будешь меня держаться. Если не хочешь, хиляй на все четыре. Так и будешь отдавать мне компот, потому что десяти копеек хватать не будет.

Лука облизнулся. Он обожал компот.

– А деньги на товар откуда брать? – переваривая информацию, спросил он.

– От верблюда. Экономику Маркса сдавал? Товарооборот. У меня сейчас в обороте знаешь сколько крутится?

– Сколько?

– Пятьсот рублей.

– Целых пятьсот рублей? – Толстый Лука аж вспотел, мысленно вообразив такую сумму.

– Тебе столько не перепадет, начнем с сотни. Ты готов? – Лука кивнул. – Бери и вперед. Дорого за товар не плати, торгуйся, сбивай цену. И гляди в оба, чтобы в ментовку не загреметь. Все понял?

– Угу. – Скручивая трубочкой десять десятирублевых купюр, Лука считал себя миллионером.

Автобус с туристами он поджидал долго, а потом так же долго не решался подойти к хорошо одетым, вежливым пассажирам. Выбрав немолодую даму, он, оглядываясь по сторонам, подошел к ней и тихо спросил, не нужны ли рубли и не продаст ли она ему что-нибудь из вещей.

Она поняла, замотала головой и, потрепав его по щеке, подарила пачку жвачки. Лука первый раз видел полную упаковку из десяти пластинок. Однажды ему давали пожевать пахнущую апельсином, словно конфета, резинку.

К драгоценности – толстенькой пачке в иностранной цветной упаковке – он не решался притронуться. При мысли о ней во рту становилось сладко, хотелось запихнуть все пластинки сразу в рот и жевать-жевать, как тот толстый господин, что шел рядом с дамой, подарившей ему пачку жвачки. Но первая мысль, мелькнувшая у него в голове: товар достался ему бесплатно. Значит, денежки за жвачку его!

В следующий раз автобус был заполнен молодыми ребятами – спортсменами. Они охотно продали ношеные спортивные куртки, потертые джинсы, перепало Луке даже несколько упаковок женских колготок.

– Трусы, лифчики женские спрашивай и вообще любое белье. Оно идет вмиг, – прокомментировал друг.

– Куда идет? – удивился Лука.

– Ты думаешь, что я с этим барахлом делаю, – сам ношу?

– Не знаю, – честно признался Лука, – я даже не задумывался.

– Про капитал Маркса опять забыл?

– Товарооборот?

– Молодец, студент, ставлю вам отлично. Я их про-да...

– ...ю, – закончил за приятеля Лука, – по более высокой цене.

– Пять с плюсом.

– А кому?

– Есть клиентура. Богатая.

– Которая каждый день жует новую жвачку? – мечтательно произнес Лука.

– И каждый день меняет трусы и колготки на новые.

– Проститутки? – догадался Лука.

– И они тоже. Хочешь, познакомлю. Ты им понравишься.

– Чем?

– Они тебе потом расскажут чем, – расхохотался Гарик. – А вообще-то ты с бабами того?

– Так, – потупился Лука.

– Ты что, святоша? Даже наши попы обет безбрачия не дают. Только ксендзы. Ты ведь не католик?

– Нет, – испуганно забормотал Лука и покраснел. Как бы Гарик не догадался о его происхождении!

– Ты чего залился румянцем, как стрелка?

– Я вообще-то пробовал с одной девчонкой из общежития... – забормотал Лука.

– И что? Не понравилось?

– Понравилось. Только она в следующий раз в кино попросилась. А у меня денег не было.

– Теперь-то есть, – напомнил ему Гарик. – Кстати, я тебе на той неделе две сотни дал, где товар?

– Я со швейцаром в «Метрополе» договорился, как только новая группа приедет...

– Ты с ними поосторожнее, все они на службе... псы цепные.

– Псы-то псы, а от десятки никто еще не отказался.

– Так что с девицей твоей? – продолжил допрос Гарик.

– Она уже другого нашла.

– Стерва. Ты ей лифчик подари, она живо того ублюдка бросит. У нее какая грудь?

– Грудь как грудь.

– Большая?

– Немаленькая.

– Ну какая? Покажи.

Лука сжал кулак, потом обхватил его второй ладонью.

– Четверка.

– Что это – четверка?

– Четвертый номер. Таких не возят.

– А какие возят?

– Первый, второй, третий редко. Иностранки худосочные. Попробуй у полек или чешек стрельнуть.

– Я их языка не знаю.

– Они наш знают.

Совет оказался точным. Польки с радостью продали Луке свое нижнее не маленьких размеров белье. И более того, сами навязались на тесные контакты. Лука не возражал и даже привел одну из них в общежитие. За бурную ночь, о которой он рассказал Гарику, тот его отругал.

– Дурак, за ними же следят, наведешь нашу службу, – Гарик показал на плечо, что означало погоны, – весь бизнес прахом пойдет. На бабах не один наш брат погорел. Пойдем завтра, я тебя с такой девочкой познакомлю, пальчики оближешь. Она вообще с нашими дел не имеет, только за валюту.

– У меня же ее нет, – удивился Лука.

– Зато шмотки отменные. Ей же одеться хочется. Девушку звали Наташей, у нее тоже была большая грудь, тонкая талия и большая округлая попа. И еще у нее была длинная русая коса.

– Таких иностранцы обожают, – сказал Луке Гарик.

Лифчик ей не подошел, оказался мал, как ни старались Лука и Гарик вдвоем одновременно натянуть его на ее огромную грудь, ничего не получилось. Пластмассовая застежка лопнула.

– Черт с ним, – сказал Гарик, потому что Наташка хохотала над двумя неуклюжими ухажерами, ее пышные голые груди тряслись и подскакивали от смеха, словно футбольные мячики. Это подогревало неудачливых ухажеров и вызывало такое желание, что Наташка сжалилась над ними – согласилась заняться сексом за кружевные разноцветные трусики под названием «Неделька». В пачке семь штук. На каждом из трусиков был написан по-английски день недели.

– Два комплекта... – загибая пальцы, считала она, переводя в своей абсолютно светлой голове весь товар на валюту, – значит, так, – опытным глазом она прикинула, что с клиентами долго возиться не придется, – раздевайтесь по-быстрому, оба сразу.

– Как это оба... с-сра-азу? – заикаясь, произнес Лука.

Игорь сделал вид, что ему это не впервой.

– Валютой с вас не возьмешь, поэтому... У меня время – деньги!

Неискушенные мальчишки, застыв от неожиданного предложения, разинули рты.

– Эх вы, салаги! Учиться надо!

– У кого? – наивно поинтересовался Лука.

– У европейцев, немцев, французов. Ну, живо!

Уложив их рядом с собой, она преподала им урок.

Лука, воспитанный в духовной семье, поразился дьявольскому удовольствию, которым одарила его совсем простая русская девушка. Хоть его поначалу и охватил стыд: казалось, не он принимает участие в жутком разврате, а где-то рядом движется, перекатывается клубок нагих тел, но чувство это, к собственному удивлению, быстро прошло. Потому как плотское наслаждение оказалось таким сладостным, что невозможно было и представить.

– Ну, салаги, прониклись европейским духом? – стоя обнаженной перед стареньким трюмо в съемной квартире и расчесывая свои длинные волосы, спросила проститутка. – Как вам любовь по-французски? Понравилась?

Не в силах вымолвить ни слова, оба закивали.

На прощание она хихикнула.

– Если будет еще товар, – она вытянула из пачки трусики и медленно стала натягивать их на себя, – приходите, я вам что-нибудь новенькое покажу. – Наташка хитренько улыбнулась.

– А что может быть еще новенького? – наивно спросил у Гарика Лука, когда они, ублаженные и с приобретенным мужским опытом, завернули в ближайший ресторанчик, чтобы отметить такое событие. – Любовь по-американски, что ли?

Гарик, уткнувшись носом в меню, пожал плечами:

– Про американскую любовь не слышал, а вот по-восточному... Камасутра называется. Хочешь попробовать Камасутру?

– Хочу, – сразу же согласился Лука.

Подошедший не вовремя официант удивился: