Масахико Симада - Хозяин кометы Страница 14

– Ты о потомке южного двора?

– Мне Кирико об этом рассказала. Ты, наверное, слышал историю о том, как император по имени Годайго захватил власть, чтобы единолично править Японией?

– А, ты про реставрацию Кэмму?[16]

– Говорят, тогда шла гражданская война.

– Сам я свидетелем не был, но в школе на уроках истории это проходили.

– Ну вот, значит, тогда в Японии было два императора. Верно?

– Но южный двор прекратил свое существование через пятьдесят лет после смерти Годайго.

– А Кирико говорила, что он просуществовал больше ста лет. В тех местах, где она родилась, ходило много легенд. Говорят, у ее дальних родственников даже был дом, где император Годайго останавливался на три дня.

– На целых три дня, – еле удержался от смеха Сигэру. И потом добавил, как будто его озарило: – Нынешний император – потомок северного двора, а законным считается южный двор.

– Значит, получается, что нынешний император не принадлежит к законной ветви? То есть девиз «один двор на века» неправильный?

– В истории императорской династии полно противоречий. Так что не следует об этом распространяться.

– Почему не следует?

– Не знаю почему. Даже после войны никто не пытался разобраться в этих противоречиях, император правил, не нарушая официального принципа «один двор на века». На территориях, где скрывался южный двор, до сих пор вынуждены хранить молчание. История не любит отщепенцев. Может, на родине твоей матери остались старинные предания, но предания о побежденных безжалостно вычеркиваются со страниц истории.

Куродо был связан с родиной кровной матери только фамилией Нода, которая, как корона, украшала его имя. Наверняка отец дал сыну фамилию умершей жены, чтобы успокоить ее одинокую душу.

Отца вызвали в столицу, и Куродо вместе с ним уехал из Кудзумуры. Своей ученице Кирико он пообещал когда-нибудь встретиться вновь. Наблюдая, как маленькая Кирико старательно играет на рояле, Куродо представлял себе свою родную мать в детские годы.

Кирико исполнилось девятнадцать лет, и она приехала в столицу, надеясь, что Куродо поможет ей устроиться. Шел 1959 год. Куродо было двадцать шесть. В тот год наследный принц, ровесник Куродо, познакомился с принцессой. Куродо встретил Кирико как младшую сестру и поселил ее в своей пятнадцатиметровой квартирке. Для Кирико Куродо стал нитью, которая связывала ее с Кудзумурой.

3.3

Как только Сигэру Токива исполнилось сорок, его отец умер, словно он откладывал свою смерть до юбилея сына. Сигэру подавил заговор директоров «Токива Сёдзи», унаследовал восемьдесят процентов акций отца и стал новым президентом компании. Он начал проводить кадровые реформы, ввел новые направления бизнеса, пропадал на работе, вырабатывая план большой рекламной кампании, которая была призвана оповестить всех о грядущем росте фирмы. Только через три месяца у него появилось время, чтобы предаться горю в связи с кончиной отца.

Сигэру хотелось сделать что-нибудь для отца, который теперь покоился на кладбище. И он придумал заказать Ноде реквием.

Он тотчас же позвал Ноду в ресторан и рассказал ему об отце, так же как Нода когда-то рассказывал ему о своей матери. Нода слушал молча, разделяя с Сигэру печаль о покойном. На предложение Сигэру он ответил согласием, но с одной оговоркой:

– Я не христианин и не могу написать такой реквием, как Верди или Форе. Но я постоянно тоскую по мертвым, и моя душа с ними. Я не верю в бога, но верю в мертвых. Если тебя это не отталкивает, я с удовольствием примусь за работу.

– Вот и договорились. – И Сигэру пожал ему руку. Однако «Песнь мертвым» совершенно не продвигалась.

А вот рак, развившийся в горле у Ноды, прогрессировал с устрашающей быстротой, перекинувшись на лимфоузлы и легкие.

Кто мог предугадать такое развитие событий? Зловещим образом «Песнь мертвым» становилась реквиемом по композитору, ее сочинявшему. Несмотря на это, Куродо работал, отложив борьбу с болезнью на потом. Взяв заказ, он сразу решил, что это будет мелодия для сопрано. На первой странице партитуры Куродо написал слова, которые прошептала ему в свой предсмертный час его еврейская мать: «В гроб ложишься один. Но к чему печалиться? Мертвые сотканы из той же материи, что и те, кто нам снится. Мы встретимся, как только захочешь».

Нода положил на ноты эти слова матери, воспитавшей его, и больше не сумел написать ни строчки «Песни мертвым».

– Извини. Кажется, я не смогу выполнить своего обещания.

Из его тела словно выкачали все соки, он терял голос. Сигэру говорил первое, что приходило ему в голову:

– Да что ты. Не смей верить врачам. Ты сильнее рака. Я знаю кучу людей, которые избавились от этой болезни усилием воли. Возьми себя в руки. После «Песни мертвым» напишешь оперу. Я тебе закажу. – Так он пытался подбодрить Ноду, но тот уже подчинился неизбежному.

– Вот незадача. Ни деньги, ни слава меня никогда не любили, зато полюбила болезнь.

– Не только болезнь. Тебя любили твоя мать, и Кирико, и я, буржуйский сынок, – говорил Сигэру.

Нода ответил со вздохом:

– В нашей семье все не только были чрезвычайно привязаны к матерям, но и умирали рано. Об этом-то я совершенно забыл.

Сигэру переживал: не сократил ли Ноде жизнь его заказ написать «Песнь мертвым»? Как тут было не вспомнить историю последних дней жизни Моцарта.

Однажды к Вольфгангу пришел человек, одетый в черное, и попросил его написать реквием. Моцарт согласился, взяв в качестве аванса какую-то сумму денег. В те годы Моцарт ушел из-под опеки дворца, стал фаворитом буржуа – любителей музыки, стремился изменить свою жизнь. Он был очень занят: сочинительство, дирижирование, частные уроки и любовные похождения. Бывший вундеркинд, вступая в зрелый возраст, чувствовал упадок физических сил и духовное опустошение и только в сочинительстве достигал совершенства. Однако эта троица: упадок сил, опустошение и вместе с тем достижение совершенства в музыке – не покидала Моцарта, изматывая его до предела. В обществе после французской революции царило смятение, прежней элегантности, изысканности как не бывало. Мария Антуанетта, которой он сделал предложение в шестилетнем возрасте, была казнена на гильотине. И вот он получает заказ на реквием.

Наверное, как только он обмакнул перо в чернила из кальмара и написал первые строки реквиема, у него в голове зазвучала грустная мелодия, исполняемая на альтовом кларнете. Эта мелодия казалась Моцарту голосом, провозглашавшим конец утонченному и щедрому XVIII веку. Мужчина в черных одеждах время от времени приходил поторопить его. Вольфганг, как ребенок, увидел в нем ангела смерти и тем самым приблизил свой последний час.

Сигэру чувствовал себя обязанным искупить роль ангела смерти, которую он невольно сыграл. Перед смертью Нода часто шептал: «Бедные Кирико и Каору». Сигэру пообещал, что будет помогать им сколько сможет. Пусть это станет реквиемом, который он посвятит Ноде.

3.4

– Я не хочу умирать, но отпущенный мне срок не изменишь. Люди умирают со стопроцентной вероятностью.

Сознание Ноды было затуманено морфием, он изо всех сил старался улыбнуться, что ему не было свойственно.

– Хотя ты и не лампа Аладдина, – обратился он к Сигэру Токива с просьбой, – но может, все-таки выполнишь три моих желания?

– Я сделаю для тебя все, что в моих силах, – прошептал Сигэру на ухо Куродо.

Первое желание состояло в том, чтобы Сигэру стал опекуном Каору.

Умер отец или уехал надолго – для шестилетнего Каору это были пока что события одного порядка. Но постепенно он начнет понимать, в чем разница. Наверное, что-то напомнит ему об отце, хотя бы отцовский день[17] в школе. А может, когда он будет писать сочинение «Мой папа» или когда пойдет в парк с аттракционами, в зоопарк или в аквапарк… Всякий раз он почувствует пустоту, печаль, будто ему чего-то не хватает… И наконец поймет значение этих слов: «отец умер». Сигэру хотел заменить Куродо до тех пор, пока Каору не осознает смерти отца. Кроме того, в его обязанности опекуна входила забота о будущем Каору. Ноде было нестерпимо жаль оставлять «Песнь мертвым» незаконченной, и он хотел поручить ее Каору. Он надеялся, что придет день и Каору продолжит начатое отцом: закончит произведение и передаст его заказчику – Сигэру Токива. Сигэру пообещал, что будет помогать и поддерживать Каору, чтобы тот мог сочинять музыку.

Второе желание состояло в том, чтобы Кирико не страдала от одиночества.

– Кирико должна постоянно о ком-то заботиться, иначе она впадает в депрессию. Прошу тебя, заходи сюда время от времени. Кирико, наверное, захочется окружить тебя заботой. Если ты не против, не отказывай ей в этом удовольствии. Она наверняка испытывает к тебе симпатию. – Этими словами Нода намекал, что будет рад любому развитию отношений между Сигэру и Кирико.

Последнее желание Ноды заключалось в том, чтобы Сигэру запомнил и передал Каору историю его семьи. Нода боялся, что с его смертью будут навечно забыты его отец и две матери, его дед и бабка, что история его семьи будет стерта из памяти потомков.