Кира Буренина - Бамбук в снегу (сборник) Страница 14

Ясмина Михайлович считает ключом или руководством к книгам своего супруга пособия по компьютерной грамоте. Она же сравнила структуру рассказов Павича с компьютерной видеоигрой: пространство их столь неограниченно, что кажется бесконечным. «Перемещения с одного уровня на другой, вверх – вниз, вправо – влево, позволяют отгадывать загадки, получать сведения и в результате сложить мозаику в единое целое».

Откуда же такое неординарное мышление, буквально предвидение эпохи появления Интернета? Возможно, секрет в генах, в истоках писательской династии Павичей.

Детство Милорада было счастливым. Родители – белградские интеллигенты. Отец – скульптор, мать – учительница в гимназии. И преподавала она не изящные искусства, а философию! Милорад сначала ходил во французский детский сад, а потом его отправили учиться в школу имени Карагеоргия, которая находилась недалеко от дома. В Белградский университет Милорад поступил на отделение литературы философского факультета в 1949 году, а закончил его в 1954 году. Литература давно привлекала Милорада – одним из известных литераторов XX века был его дядя Никола Павич. В роду был еще один писатель – Эмерик Павич, который в 1768 году опубликовал сборник стихов из народного эпоса. Память Милорада запечатлела прекрасные образные рассказы – истории из жизни, услышанные им от деда – Ацы и тетки по матери Эмилии. В Панчеве жили его четыре бабушки, которые тоже были прекрасными рассказчицами. Особенно запомнилась одна – Козара, которая могла спеть песню про каждый знак зодиака. О своих первых литературных опытах Милорад не очень любил вспоминать, хотя писал в любое время суток. Он занимался переводами – благодаря Павичу югославские, а ныне сербские и хорватские школьники изучают «Евгения Онегина», «Домик в Коломне» Пушкина. Параллельно преподавал в университете, занимался историей сербской литературы.

Будучи еще студентом, читая о хазарской миссии Кирилла и Мефодия, Павич задумал написать о них роман. Идея созрела только в семидесятых годах, когда он решил написать книгу, имеющую структуру словаря. Роман был начат в 1978 году и писался до 1983 года. Павич предложил рукопись шести издательствам, лишь одно согласилось ее напечатать. «И случилось невероятное, – рассказывает писатель. – Книга исчезла из магазинов за несколько дней. Тираж допечатали – опять раскупили. И так семь раз. Так я проснулся знаменитым писателем».

Потом последовали «Внутренняя сторона ветра», «Последняя любовь в Константинополе», «Звездная мантия», «Вывернутая перчатка», «Семь смертных грехов», «Уникальный роман», «Свадьба в купальне», «Другое тело», «Бумажный театр» и последнее из законченных им произведений – «Мушка». Но считается, что все это останется в тени «Хазарского словаря», написанного Милорадом Павичем от полноты своего сердца. «Кто бы ни открыл книгу, вскоре оставался недвижим, наколотый на собственное сердце, как на булавку», – эти слова из «Хазарского словаря» можно легко применить и к его собственной судьбе. «Никогда не получала от мужа любовных писем, – говорит Ясмина, – мы почти всегда были вместе, поэтому и писать писем не было смысла». Однако за несколько дней до его ухода, когда Ясмина навещала его в больнице, Милорад сказал, что в ящике его рабочего стола лежит цикл песен о любви. Тогда Ясмина не осмелилась достать эти бумаги. А когда закончился весь ужас и слово «никогда» вступило в свои права, вдова открыла ящик и достала пачку листков, исписанных родным почерком.

Если бы ты мне снова купилаТетрадь с чистыми листами без линеек,Может, я бы смогНаписать тебе любовное письмо,Следующее после первого…

Это были его запоздалые письма о любви. «Я сплю, укрываясь листами с этими стихами», – признается вдова. А еще у нее есть один тайный ритуал. На автоответчике случайно осталась нестертой запись какого-то простого поручения от мужа. Когда Ясмине совсем плохо, она прижимает телефонную трубку к уху и без конца прокручивает короткую запись. Эта запись на автоответчике более интимная, более личная, чем прочие «живые документы эпохи» – записи телепередач, домашнее видео, ведь она адресована только ей.

«Как долго может длиться любовная тоска? – спрашивает себя Ясмина. – И могут ли считаться воспоминания о любви самой любовью? Как теперь жить, когда рядом нет второй твоей половинки? Более того, когда твой мир разрушен и все нужно строить заново? Нужно начинать новую жизнь, в которой от тебя ждут новых книг. Ждут, что ты станешь достойным хранителем литературного наследия, которое оставил своей стране и миру писатель Павич. Но как объяснить этому миру, что от него ушел целый мир?»

И закончить хочется словами Евгения Евтушенко:

«Да, остаются книги и мосты, машины и художников холсты, да, многому остаться суждено, но что-то ведь уходит все равно!»

«Черные принцессы»

На переломе XIX и XX веков неожиданно большую роль в истории России сыграли две черногорские княжны, сумевшие «прибрать к рукам» весь царский двор и, прежде всего, императорское семейство.

«Ну не топить же мне их в Скадарском озере?!» – в который раз восклицал черногорский князь Никола, раздумывая над судьбами заневестившихся дочерей, которых при дворе оказалось как-то чересчур много. Куда пристроить Зорку, Милицу, Стану, Елену, Марию и Анну?! Девчонок больше, чем наследников мужского пола!.. А мысль насчет Скадарского озера совсем неплоха… И вот, в обстановке исключительной секретности, Никола начинает разрабатывать план строительства на острове Вранина, что посреди Скадарского озера, церкви, а при ней – княжеского двора, где можно было бы поселить дочерей подобно отшельницам-монахиням…

Однако пройдет всего лишь несколько лет – и князь поймет, что на самом деле его заневестившиеся дочери не бремя для государства, а настоящее черногорское сокровище. Наступит день, когда на вопрос одного иностранного дипломата: «А что вы вообще можете экспортировать из своей бедной Черногории?» – князь блистательно ответит: «Вы недооцениваете моих дочерей!..»

Но в далеком 1882 году Николу терзали мучительные сомнения. Испытывая слабость ко всему русскому, князь отправил двух своих дочек – Милицу и Анастасию – в Петербург. Учиться в Смольном институте благородных девиц (впоследствии там же учились на попечении русской царской семьи и другие сестры-черногорки). Вот только «другим» не удалось оставить след в истории России.

А Милица и Стана (Анастасия) в этом преуспели, да еще как! Нет, кто бы мог подумать, что Монтенегро – страна суровых утесов, отар овец, сливок, ветчины и смелых воевод – прославится прежде всего своими принцессами. Парадоксально, но факт: маленькое княжество, в котором за мужчину не признавался тот, кто «не снял голову хотя бы одному турку»; в семьях которого плакали, если рождались девочки; княжество, в котором девушку, родившую внебрачного ребенка, или женщину, изменившую мужу, казнили самым жестоким образом – раздиранием лошадьми на четыре стороны света, подарило Европе незаурядных, ярчайших женщин своего времени!

Явление

По прибытии в Смольный, еще почти девочками, Милица и Стана сразу стали проявлять необычный интерес к магическому, оккультному, к эзотерике и мистике. Современники отмечали их привлекательность – хотя и подчеркивали ее своеобразие. Черногорки были красивы южной, диковатой красотой: большие темные глаза; черные, длинные волосы, густые и волнистые; кожа очень смуглая; рост средний, стройное телосложение… Черноволосые смуглянки мало отвечали эстетическим нормам женской красоты Северной Европы. Поэтому, когда пронеслась новость о том, что Милица обручилась с самим великим князем Петром Николаевичем, все европейские монархи пребывали в великом изумлении. Каким же образом этой слишком «заумной» черногорке удалось отхватить лучшего жениха российского двора, двоюродного брата императора Александра III?! А вот каким: великий князь Николай Николаевич-старший (третий сын императора Николая I) сам приметил жену для своего младшего сына Петра (Петюши, как звали его домашние): черногорская княжна обладала незаурядным характером и природным магнетизмом. Южная кровь на фоне болотистой питерской не могла не впечатлить – это решило дело.

Черногория была в восторге! Двое суток черногорцы пили, салютовали и отмечали крупнейшую победу в истории черногорского народа, так изящно, «без единого выстрела» завоеванную двадцатитрехлетней Милицей. Это была сенсация, о которой писали все европейские газеты. О ней судили – рядили во всех светских салонах. Некоторые уверяли, что Милице помогли три мага, другие – что сама она, де, обладает сверхъестественными способностями, которыми приворожила великого князя…

26 июля 1889 года в Петергофе состоялась свадьба. На ней присутствовали русские царь и царица, а уж престолонаследников, принцев, принцесс, равно как и дипломатов, было просто несчетно. Невеста Милица вышла к собравшимся в малиновом плаще, подбитом мехом горностая, с екатерининской лентой через плечо. Ее сестра Анастасия и отец – князь Никола были в черногорских национальных костюмах. После венчания, которое совершил митрополит Исидор, гости были приглашены к богатейшей трапезе…