Виктория Платова - Мария в поисках кита Страница 19

— зимой это самое неприятное место в радиусе 200 километров. А проще говоря — задница. И на этой заднице постоянно возникают свищи из-за бесконечных, непонятно откуда дующих ветров;

— конечно, ветра там непостоянные, иногда случаются и затишья, но о таких затишьях старина Фернандо что-то не слыхал;

— живут там одни гиены, способные вырвать кусок у тебя изо рта и потом продать его тебе же втридорога. Единственное, что утешает: небольшое поголовье гиен;

— и раньше случались сумасшедшие, желающие провести зиму на Талего. Но никто дольше недели там не задержался;

— филиал валенсийского океанариума никогда и не работал толком и в реставрацию собора не было вложено ни евро, а до перехода на евро — ни песеты.

На этом пункте Фернандо-Рамон зависает дольше, чем на остальных: переход с песет на евро до сих пор не дает ему покоя. Как же хорошо было в песетные времена, вся Испания жила шоколадно, а с проклятым евро все разом просели. И кто только его выдумал, проклятый евро?!.

Мне стоит больших трудов вернуть старину Фернандо в русло конструктивной беседы:

— А почему не работает океанариум?

Точная причина Фернандо-Рамону неизвестна. Вроде бы аквариумы были смонтированы не по правилам, и первая группа рыб погибла, а на вторую у устроителей не хватило денег. Но существует вероятность того, что рыбы погибли не в аквариумах, а при перевозке.

— Утонули? — спрашиваю я.

— Черт его знает… Может, и утонули.

— И ни одна международная организация не вмешалась? Не создала фонд помощи?

Может, и создавала, Фернандо-Рамон не в курсе. И вообще, судьба утонувших рыб волнует его гораздо меньше, чем судьба крякнувшейся песеты.

Из гиен, что окопались на острове, старина Фернандо лично знаком лишь с двумя: Анхелем-Эусебио и Маноло. Анхель-Эусебио — владелец сувенирной лавки, а Маноло — его помощник. С Анхелем-Эусебио надо держать ухо востро, тот еще деятель: в позапрошлом году недоплатил старине Фернандо тридцать пять евро за перевозку товаров, и старина Фернандо больше с ним не связывается. А Маноло — просто недотепа, только то и делает, что смотрит в рот своему хозяину.

Об остальных гиенах Фернандо-Рамон наслышан и даже несколько раз видел издали, но представлен им не был. Знает только, что старуха Майтэ и ее сын держат кафе, но сын уехал в Мадрид. Он каждую зиму уезжает в Мадрид, эта — не исключение, как раз Сабас и отвез его на материк месяц назад. А некий тип по имени Курро в прошлом был актером. Что актер, хоть и бывший, забыл на Талего — большая загадка. У Курро есть брат Кико. У несчастного Кико не все в порядке с головой, но никакой опасности для окружающих он не представляет. Безобиднейшее существо. Относительно прочих Фернандо-Рамон опять же не в курсе. Да и есть ли они — прочие? Может быть, уже давно разбежались. И возвращаются только в начале лета, когда открывается туристический сезон. А зимой на Талего делать нечего.

Гиблое место.

«Ун лугар дэ пердисьон» — примерно так это выглядит на языке оригинала.

Ничего, ласкающего ухо, в подобном сочетании звуков нет.

Единственное, что дает мне надежду на недолгое пребывание на Талего, гребаном острове, — пример других сумасшедших. Говоришь, неделя от силы, Фернандо-Рамон? Не-ет, все ужмется дней до трех, максимум — пяти! ВПЗР, конечно, тоже часто бывает не в себе (еще как бывает!), но… В том, что касается собственного комфорта, она более чем нормальна. Любая, даже крошечная бытовая неурядица становится причиной нытья, ярости и бегства (порядок может быть иным — суть не меняется!).

Мы свалим с Талего через пять дней, самое время заключить пари с самой собой. На пятьдесят сэкономленных на старине Фернандо евро.

ВПЗР в нашей оживленной беседе с владельцем «Пилар» не участвует — как человек, не владеющий языком аборигенов. Она сидит на корме, под флагами — нахохлившаяся и завернутая в выданное Фернандо-Рамоном одеяло. Если бы флаги были из шерсти — она сорвала бы и их и укуталась, чтобы согреться: ничего святого для нее нет. Кроме драгоценной себя, разумеется. Лицо ВПЗР мокро от брызг, губы выгнулись в скобку уголками вниз — и при этом чуть заметно шевелятся. То ли она подпевает какой-то песне, льющейся из вечных наушников, то ли повторяет про себя ругательства: как широко известные, так и придуманные ею специально для данного конкретного случая.

Я склоняюсь ко второму и мысленно повышаю ставку с пятидесяти евро до ста английских фунтов. А ВПЗР тем временем подманивает меня пальцем.

— Долго нам еще тут болтаться, как говну в проруби? — недовольным голосам спрашивает она, когда я усаживаюсь рядом с ней.

— Минут сорок… Может быть — час. Или полтора.

— Ты меня с ума сведешь! Сорок минут и полтора часа — две большие разницы!

— Учитывая погоду, не очень большие. Видите, какие волны? Плыть по прямой: невозможно, приходится постоянно лавировать.

— Хочешь сказать, что этот мужлан лавирует? Не лечи меня, я знаю, что такое «лавировать». А также — что такое ложиться в дрейф, менять галсы путем оверштага или фордевинда и идти острым курсом!..

Она — знает, это чистая правда. Вернее, как обычно прикидывается, что знает. В одной из ее книжек фигурировал яхт-клуб, а героями, соответственно, были яхтсмены. Там же имела место международная регата, потребовавшая от участников невероятного напряжения душевных и физических сил. И проверку на вшивость герои не прошли. Таково кредо ВПЗР: никто не в состоянии пройти проверку на вшивость. Рано или поздно все ломаются, подличают и сжирают друг друга с экзистенциально-эскайпистским гарниром. Да-а… Роман воспитания, даже самый захудалый, ей не по зубам!

— Скажи ему, пусть ускорится! — пихает меня в бок ВПЗР. — А то мы здесь окоченеем к чертовой матери!..

— Я не могу диктовать условия профессионалу…

— Этот мужлан — профессионал? Не лечи меня, я знаю, что такое «профессионал».

Она — знает, это чистая правда. Более того, она держит профессионала при себе и каждый день здоровается с ним в зеркале. Поскольку профессионал — она сама. А других профессионалов (ха-ха!) днем с огнем не сыщешь. И на эту полностью оторвавшуюся от реальности сучку эгоцентричную скотину козу драную, которая цены себе не сложит, я имею несчастье впахивать уже пять лет!

— Пойди и скажи ему, — продолжает настаивать ВПЗР.

— Вот пойдите и сами скажите.

— Издеваешься? Знаешь ведь, что я в испанском ни в зуб ногой!

Тушить пожар, разгорающийся в недрах ВПЗР, приходится быстро и всеми имеющимися в наличии средствами:

— Наш кормчий порекомендовал не делать резких движений. Не раскачивать судно. Сидеть смирно. Поскольку постоянно вдет большая волна, и катер может потерять остойчивость. Хотите, чтобы мы утопли, как котята в ведерке?

— Не хочу.

— Вот и сидите. Смирно.

Ничего такого старина Фернандо не говорил, но отказать себе в возможности хоть как-то построить ВПЗР я не могу.

Она затихает минуты на три, но потом снова начинает пихать меня в бок.

— А что еще он говорил?

— Да так… Рассказывал про Талего.

— Интересно…

— Ничего интересного. Сплошная задница.

— Задница? Что значит — «задница»?

— То и значит. Ун лугар дэ пердисьон. Гиблое место, совершенно не приспособленное для зимнего релакса.

— Вообще-то, я туда работать еду, а не релаксировать, в отличие от некоторых… И все это — вранье! Мы ведь уже были там, вспомни! И ты была согласна с тем, что более очаровательного уголка нам не попадалось. И выразила желание приехать снова… Поправь, если я ошибаюсь!

О господи, кривозеркальная реальность форэва! Я и словом не обмолвилась об «очаровательном уголке» и тем более не выражала желания снова в него забиться. Упреки в моем возможном релаксе на фоне каторжного труда ВПЗР тоже несостоятельны. Как будто не она сама затаскивает меня на Талего, гребаный остров, — не мытьем, так катаньем!..

— Вы не ошибаетесь…

— То-то!

— Вы сознательно приписываете мне вещи, которые я не говорила и не делала… А я просто пытаюсь донести до вас мысль, что зимой на Талего не совсем уютно.

— Он солгал. Намеренно ввел тебя в заблуждение. Или ты намеренно вводишь в заблуждение меня неправильным переводом его слов. Если он вообще что-то говорил.

— А вы пойдите и проверьте. Спросите, он ответит.

Некоторое время ВПЗР молчит, раздувая ноздри. Одно из двух: либо скандал: начнет набирать обороты, либо…

— А как ты думаешь, Ти, кто круче — Мадонна или Алла Пугачева?

Так и есть, ВПЗР выбрала второй вариант развития событий: если она по каким-то причинам не может добиться цели, то тут же теряет к ней интерес и объявляет несуществующей. И переключается на всякую бредятину. Сравнительные характеристики бог знает кого (чего) бог знает с кем (чем) — из числа этой бредятины.