Андрей Рубанов - Готовься к войне Страница 2

От банкирова помощника упругими волнами исходило подобострастие. Алекс Горохов, умный и чрезвычайно осторожный малый, с годами, по мере роста собственного благосостояния, явно стал бояться за свое место. Первый заместитель председателя правления являл собой редкий тип мужчины, упорно не желающего верить в то, что дела идут блестяще. Разумеется, он делал вид, что доволен собой, но, на взгляд многоопытного Знаева, это не очень получалось. Штучные пиджаки и дорогие галстуки, резкие жесты и матовые плотные щеки правильно питающегося самца никак не сочетались со взглядом: настороженным, унылым и неярким.

Горохов был правой рукой босса. Отвечал за всю текущую работу. В банке его не любили.

- Неважно выглядишь, - сказал Знаев. - Когда ты уже отдыхать научишься?

- Я умею, - осторожно возразил первый зам. - Только мне некогда. В августе, если получится, махну в Шанхай. На неделю. Там и отдохну.

Знаев помолчал, посмотрел на щеки заместителя и спросил:

- Когда отдыхает сердце?

- В смысле?

- Сердце, - повторил банкир. - Оно сокращается семьдесят раз в минуту. Оно не останавливается никогда. Работает днем и ночью. Семь дней в неделю. Когда оно отдыхает?

Горохов пожал плечами.

- Не знаю.

- А я - знаю, - сказал Знаев. - Сердце, Алекс, отдыхает тогда же, когда работает. Моменты сокращения мышцы чередуются с моментами полного расслабления. Учись у собственного сердца.

Первый зам грустно улыбнулся.

- Это надо понимать так, что отпуск мне не грозит?

- Ты ж только в мае ездил.

- Я торчу в конторе по шестнадцать часов в день.

- Тогда, - с веселой издевкой сказал банкир, - повесь себе на грудь медаль. Кому ты жалуешься? Давай, рассказывай, что сегодня было.

- День как день, - пожал плечами Горохов. - Подняли около пятнадцати тысяч. Остаток на счету - почти сорок миллионов… Да, вот еще. С утра была потеха. Прибежал какой-то лох и положил на депозит двести тысяч евро.

- Двести тысяч? Наличными? - Да.

- Пришел человек с улицы, открыл счет и тут же внес двести тысяч евро?

- Именно так. Купюры - новье.

- Действительно, лох, - сказал Знаев. - Кстати, тут неподалеку Министерство транспорта. Может, какой-нибудь замминистра получил взятку? Потом его кто-то испугал, или он сам испугался держать при себе крупную сумму - вот и побежал в первый попавшийся банк… А вообще ты прав. Очень странно. Мы не даем рекламы. Неизвестный Вася не может принести к нам двести тыщ евро. Возможно, тут подстава. Или провокация. Проверь этого щедрого малого…

- Уже проверяют.

- …купюры - просвети ультрафиолетом. При малейшем подозрении - созвонись, расторгни договор и попроси забрать вклад. Сегодня же. Разговор - записывай. Или нет: пусть говорит кто-то другой, а ты слушай параллельно - и записывай…

- Понял. Только это, шеф… - Горохов улыбнулся. - Не нервничай. Подруга моей жены потратила двести тысяч евро за неделю. Не покидая пределов Милана. Сейчас это не деньги…

- Может, ты и прав. Но все равно - проверь. Что еще?

- Новенькая. Послезавтра кончается испытательный срок. Мы берем ее или не берем?

- Тебе виднее. Это ты ее нанимал.

- Ты велел найти человека - я нашел.

- Ладно, - Знаев подумал и спросил: - Как она вообще?

- Тормозит, конечно. Хотя - способная.

- Зови ее сюда. Я сам с ней поговорю. Заодно познакомлюсь. Как ее… Лариса?

- Алиса.

- Даже так. Алиса. Ладно, разберемся, что за Алиса. Иди. Не теряй времени.

Горохов замялся:

- Так что с отпуском? Я еду или нет?

- В августе? - Да.

- До августа еще надо дожить. Ступай.

Когда зам исчез, Знаев прилег на диван и закрыл глаза. Если бы все было так просто. Напрягся - расслабился… В течение секунды… Ах, где бы было сейчас человечество, если бы умело так жить! Оно бы победило голод, превратило соседние планеты в курорты и навсегда позабыло о войнах.

Впрочем, войны вечны.

Он постарался забыть обо всем, в том числе о войнах, и попробовал погрузиться в прострацию. Но не смог. Все-таки тотальный самоконтроль невозможен. Или возможен, но не в данном случае. Не исключено, что он, Сергей Знаев, просто слишком многого хочет от себя самого.

Горохов подбирал офисных сотрудниц по принципу «сами страшненькие - глазки умненькие». Но бывали исключения. Сейчас одно такое исключение стояло перед Знаевым и взирало на обстановку кабинета с любопытством, которое, возможно, оно и хотело бы скрыть, но не умело.

В свою очередь, с банкиром происходило почти то же самое. Он вдруг обнаружил, что не в состоянии оторвать взгляда от длинных рыжих волос и маленьких, неправдоподобно пухлых губ. Старею, подумал он. Теряю хватку. Она работает у меня почти месяц, а я только сейчас ее рассмотрел. Это плохо. Я, стало быть, опять погрузился в себя. Вместо того, чтобы жадно и внимательно отслеживать малейшие колебания окружающего пространства.

Возникла пауза, почти двусмысленная. Девушка едва заметно покачивалась - по-мужски, с пятки на носок.

- Здравствуйте, Алиса, - вежливо сказал Знаев и слегка отшагнул назад. - Как вам у нас работается?

- Вполне, - смело ответила рыжая. Голос был негромкий, богатый обертонами.

- А точнее?

- Мне нравится.

Она опустила глаза. Испытательный срок окончился, и рыжая Алиса, по идее, должна была сейчас сильно нервничать. Вдруг ей объявят, что банк в ее услугах не нуждается? Однако ни взгляд, ни руки не выдавали ни малейших признаков мандража. Только ноздри раздувались. Судя по всему, не от волнения, а от желания вдохнуть побольше воздуха. В личной берлоге банкира воздух был охлажден, увлажнен, дважды очищен и обогащен кислородом. У многих визитеров через пятнадцать минут начинала болеть голова.

- Нравится? - переспросил он.

- Еще как.

Дерзкая, догадался банкир. Ничего. Сейчас мы ее обломаем. А по тому, как она себя поведет, и решим окончательно, нужна нам такая нимфа или не нужна.

Он взял с полки спичечный коробок. Раскрыл, высыпал на стол. Дорогостоящее полированное стекло и грубые кусочки дерева немедленно вступили меж собой в эстетический конфликт. Считай, в войну.

- Скажите, Алиса, сколько тут спичек?

Рыжая не удивилась или не подала виду - нахмурила брови и попыталась сосчитать взглядом.

- Не знаю.

- Хотя бы примерно?

- Наверное, сто.

- Подумайте.

- Меньше?

- Не гадайте, - жестче велел Знаев. - Просто внимательно посмотрите и скажите, сколько.

- Восемьдесят.

- Сорок пять, - объявил финансист. - Или около того. Ваше зрение вас обманывает, Алиса. Сорок пять спичек - а выглядит, как куча. Теперь слушайте: с временем происходит то же самое. Мы думаем, что у нас куча времени - а в сутках всего-навсего двадцать четыре часа. А в часе - шестьдесят минут. У вас, Алиса, очень простая работа. В банке около пятисот клиентов. Каждые два дня вы должны проверить пятьсот счетов. Взял человек наличные деньги со счета или нет, а если забрал - какую сумму и для каких целей. Одна операция - одна минута. Открыли, посмотрели, закрыли. Свою ежедневную работу вы можете выполнять примерно за четыре часа. А вы - не справляетесь за восемь… Почему?

Рыжая вздохнула.

- Наверное, я не успеваю.

- Это понятно. Но почему - не успеваете?

- Не знаю. Не получается.

- Давайте найдем причину, Алиса.

Хорошее, вкусное имя, подумал он. Его приятно произносить. В нем влага есть, и юмор, и это лукавое «с» в конце… Ей очень подходит. Рыжая лиса Алиса. Забавная девочка. Редкая. Нездешняя. Внешне - умница, а глаза блестят, зеленые, бедовые.

- Я не знаю, в чем причина, - удрученно сказала она.

- Зато я - знаю. У меня и фамилия такая - Знаев. Я все про всех знаю. Вы, Алиса, не справляетесь потому, что работаете слишком медленно.

Рыжая с покаянным видом надула щеки и шумно выпустила воздух. Согласна, мол. Ничего не поделаешь. Ровным тоном предположила:

- То есть я вам не подхожу.

Зря, подумал он. Зря я так. У нее вон синева под глазами. Не высыпается. Видимо, приезжает на работу издалека. Устает. Переутомлена…

А кто не устает? Кто не переутомлен? Тут банк, господа. Здесь имеют дело с самой важной, грязной и опасной субстанцией на свете. Об этом нельзя забывать. Кое-кого из тех, кто позабыл, уже закопали. А Сережа Знаев всегда помнил - и вот процветает. В меру, конечно, - но процветает. Учит жизни юных стройных девчонок

Алиса ждала. Смотрела в пол.

- Скажите, - банкир вздохнул, - а вы не хотели бы работать четыре часа в день? Или нет - два часа? Сорок минут? А? Как вам? Представьте, что за сорок минут вы успеваете сделать то, что другие люди не могут за восемь часов…

- Заманчиво. Но трудно.

Произнеся «трудно», она чуть сузила глаза и поджала губы - как человек, действительно понимающий цену этого слова.

Банкир вздохнул.

- Хотите остаться у нас в банке - учитесь действовать быстро. Здесь все работают не за страх, а за совесть… Я примерно знаю, что вы сейчас думаете. Вот, стоит передо мной самовлюбленный дурак и говорит красивые слова, совесть упоминает и все такое. А реально хочет, чтоб я пахала, как лошадь…