Леонид Эгги - Арест Страница 2

— Опиум разводите по баракам? Как это я не усмотрел? Нет, чтобы вожди висели на стенах.

Он разложил на полу картинку, заглянул под топчан Поднимая форменную фуражку, упавшую с головы, сказал:

— Действительно, ничего нет Собирайся!

Мария очнулась:

— Деточки мои милые, что с вами будет?!

Она упала на колени перед Аней, державшей брата на руках, обняла их. Плакали все трое, и плач был такой безысходный, что круглолицый не выдержал:

— Да, может, еще отпустят Одевайся.

Славик крепко обхватил маму за шею.

Аня сквозь слезы приговаривала:

— Мама, мы с тобой пойдем.

Фурман схватил Марию подмышки, другие энкавэдэшники оторвали ребят от матери, бросили на топчан:

— Сидеть, не брыкаться!

Марию поставили на ноги, бросили под ноги фуфайку и платок:

— Одевайся, и без тебя много работы

— Да что же я сделала?

— А это ты сама расскажешь Идем. Мария переступила через упавшие на пол фуфайку, платок Она ничего не видела из-за льющихся слез На прощание успела проговорить:

— Доченька! Славик на тебя остается

Сейчас ты ему сестра и мать

Последние слова прозвучали уже с порога, куда выталкивали ее энкавэдэшники, и, за секунду до этого, прошмыгнула впереди всех нормировщица.

— Аня! Куда мама с дядьками ушла? — испуганно спросил Славик

— На работу увели Лежи и молчи, а то дядьки и за тобой вернутся, — накрыв брата одеялом, Аня закрыла дверь на крючок, легла рядом с ним и стала убаюкивать его. Дождавшись, чтобы он уснул, повернулась к нему спиной и только тогда дала волю беззвучным слезам. «… Энкавэдэшник сказал, может, отпустят маму. Отпустят…» Что-то она не помнит, чтобы кого-либо забрали — а потом отпустили. «Когда папу брали, так же говорили, и из нашего барака никто не вернулся, и с соседнего уводили насовсем Ах! Зачем я дверь открыла? Может, и обошлось бы Да нет! В бараке у лесозавода дверь боялись открыть, просили придти днем, так им дверь вместе с крючком выломали».

Мысли ее текли все медленнее. Но вдруг Аня очнулась: «Фурман ругался за церковь на картинке, что, если он вспомнит и вернется?»

Встав с топчана, подобрала валявшийся на полу измятый листочек, в одном месте надорванный: «Прости, Боженька, это не я — это Фурман своими сапогами» Она бережно разгладила листок и спрятала в книжку Легла и, вконец измученная, уснула

Наутро, почувствовав чей-то взгляд, она открыла глаза и увидела тревожно глядевшего на нее брата:

— Аня, почему мамы с работы нет?

— У них много леса привезли, она еще на работе, и не спрашивай ни о чем

— Аня, у меня живот почти не болит, я есть хочу

Ответственность за брата наложила на Аню суровый отпечаток Она и так была неулыбчива, а теперь лицо ее совсем посуровело, стала выглядеть гораздо старше В душе у Ани все окаменело Никто больше ни слезинки у нее не видел, а если совсем ей горько было, то плакала, забравшись под одеяло, чтобы и брат не видел и не плакал вместе с ней.

— На вот пока, ешь, — вложила ему в руку несъеденную вчера картошку.

Набрала в кастрюльку воды, сполоснула в ней несколько картошин, поменяла воду на чистую и пошла за дровами, чтобы протопить печь. Дров оставалось немного. Мама не успела привезти горбылей с лесозавода: лошадь не давали

Вернувшись с охапкой дров, она увидела соседку, тетю Тоню, кормившую Славика С виду ей лет тридцать, но, как и у всех, с изможденным от работы и недоедания лицом. Волосы ее, всегда прикрытые косынкой или платком, белые-белые, как снег. Говорят, что она поседела за одну ночь. У нее сын — забияка, Аня его не любит Закончив приятную для брата процедуру, тетя Тоня, усадив рядом Аню, обняла ее

— Девочка моя, ты уже большая, слушай внимательно В школу пока не ходи, сама знаешь почему. Маму забрали, а мы не знаем, за что. Сейчас пойдем с тобой в НКВД и, что бы у тебя ни спрашивали, должен быть один ответ: «не видела, не знаю, не слышала», — Аня в знак согласия легонько кивала головой, — Сейчас покушай, вот, я принесла немножко, а это мы маме отнесем

Пока Аня пыталась есть, тетя Тоня играла со Славиком.

— Ну, карапуз! Мы с Аней пойдем не надолго, а ты чтобы не баловался и нюни не распускал. Ты уже большой мужик

Славик, широко улыбаясь, отвечал:

— Не буду, если с мамой придете

— Мама на работе, позже придет. Ну, не балуй, мы скоро вернемся, — при этих словах она машинально перекрестилась

Дежурный райНКВД оказался знакомым тети Тони. За какую-то провинность, впрочем, мелкую, она у него картошку окучивала. Он просмотрел списки арестованных

— Сидит за Фурманом. Передачу без разрешения взять не могу, от тебя тем более. Возьмут от родственников, — и, видимо, вспоминая, как быстро и аккуратно она работала у него на огороде, тихо проворчал: — Ты сюда не ходи У нее пункт 9. А то и тебя заметут.

Плохо дело Этих с пунктом 9, на ее памяти еще не выпускали Как, впрочем, вообще еще почти никто не возвращался, НКВД не ошибается

— Пойдем, Аня

Взяв ее за руку, тетя Тоня быстро довела девочку до барака Зашли в комнату Тетя Тоня отлила чуть ли не полный стакан постного масла, насыпала в свернутый кулечек овсянки, положила туда же несколько кусочков сахара Достала с полочки хлеб, отрезала половину:

— Овсянку будешь варить Славику, у тебя там еще несколько картошин есть. Да не журись, девка, как-нибудь проживём, а там и Господь не лишит нас милости, и люди не дадут пропасть.

— Тетя Тоня, я в детдом не хочу, нас со Славиком разлучат.

— Что тебе в голову взбрело, какой детдом?

— В соседнем классе девочка была… Когда маму взяли, ее в детдом отправили А у меня дядя есть в городе Горьком Когда папу взяли, мама, на всякий случай, заставила меня наизусть заучить его адрес. Но здесь никто про это не знает. Когда нас увозили, мама и папа сказали, что у нас нет родственников Я напишу дяде Коле, пусть он нас заберет отсюда.

— Обожди, не горячись. Мы не знаем, какая у него обстановка. Ничего пока писать не надо Обождем несколько дней, что-нибудь придумаем Пока маму не осудят, никто вас никуда забирать не будет Ты запомнила, что я тебе говорила?

— Конечно! На все вопросы отвечать: «Не знаю, не видела, не слышала»

— Умничка, теперь еще запомни: дверь на крючок не закрывай, некого бояться. Сама знаешь, наши не воруют, а от этих разбойников никакой засов не спасет. Я вас прокормить не смогу. Если к вам будут приходить люди, не обращай внимания и ни о чем не спрашивай А дверь потому не закрывай, чтобы стучать не приходилось, никому не нужно знать, если кто зайдет. Все поняла? Не успела Аня сказать «Да», дверь с треском открывается, вбегает, размахивая сумкой с учебниками, Юрка — сын тети Тони. Аня инстинктивно спряталась за спину тети Тони Юрка никогда не упускал случая пребольно дернуть ее за косичку. Он был взволнован какой-то новостью, но увидел за спиной матери Аню, стушевался, тихо положил на стол сумку:

— Мама! Я есть хочу.

— Обожди Сейчас я от Ани вернусь, тогда поешь.

Пока мама Юры собирала для Ани сверток, он тихонько шепнул ей:

— В школу не ходи, там уже знают.

Для Ани это не было новостью В спецпоселке такие события в секрете не удержишь Многие, просыпаясь поутру, шептали про себя: «ночь пережил, не взяли — и слава Богу» В школе дети спецпоселенцев с виду представляли одну группу с детьми вольнонаемных, но это только с виду Когда брали кого-то из родителей ребенка спецпоселенца, ссыльного, лишенца или без права выезда — его ждали невеселые времена Не без подачи взрослых слышали они в свой адрес: твой отец, или мама, — шпионы. Или враги народа. Правда, несмотря на* то, что дома попадало от родителей, такие атаки порой получали жестокий отпор от друзей обиженного Все это Аня знала и ничего хорошего от посещения школы для себя не видела. Друзей у нее не было, поэтому она твердо решила больше в школу не ходить, тем более, что у нее сейчас брат на руках От мрачных мыслей ее отвлек голос тети Тони:

— Пойдем, Аня. Брата и тебя кормить буду

Открыв дверь, они увидели лежавшего поперек топчана спящего Славика: грудь и голова накрыты одеялом, а голый зад сверкал в проникающих сквозь стекло лучах последнего осеннего солнышка

— Ни на минуту оставить нельзя, вот непослушный мальчишка.

Аня накрыла Славика, но он уже проснулся, переводя вопрошающий взгляд то на сестру, то на соседку

— А где мама?

Тетя Тоня сдержала подступивший к горлу комок и ответила:

— Славик! Маму послали на работу в другой поселок, на несколько дней. Там без нее не могут обойтись. Она поручила смотреть за тобой Ане и мне

— Я к маме хочу, почему она меня не взяла с собой? Аня! Где мама?

— Тебе сказали, что мама уехала Она мне даже разрешила в школу не ходить, чтобы быть с тобой.

— А мы будем в лошадки играть?

— Конечно, будем. А сейчас давай есть.