Федор Ошевнев - Физик Славик Страница 2

— А ты в следующий раз выражайся точнее, — под общий хохот заключил историк. Хохмачу-неудачнику оставалось заткнуться в тряпочку.

…Нет, экзамена на авторитет физик не выдержал. Физиономия нового учителя на глазах порозовела, и он зло рявкнул:

— Я хамства не потерплю! Немедленно вон из класса, и чтоб без родителей не возвращался!

В настороженной тишине Валерка попихал учебники и тетради в сумку. Уже от двери оскорбленно заявил:

— А тыкать мне нечего — свиней вместе не пасли. И вообще: я тоже могу вас Славиком обозвать, однако ж этого не делаю… В силу врожденной интеллигентности…

Ах, стервец! Ведь и правда нахамил, но в итоге как обставился!

— Белочкин… — продолжил физик персонально-журнальное знакомство.

Завершив чтение наших фамилий, объявил новую тему: «Трансформация переменного тока». Материал объяснял, подглядывая в учебник и еще в какое-то пособие. Дважды сбивался. Вообще впечатление было такое, будто бы урок он ведет — впервые в жизни. Под занавес занятия Мужик не выдержал и без обиняков высказался, что физик неверно толкует про изменение ЭДС самоиндукции в обмотках трансформатора при размыкании одной из них.

Педагог недовольно окоротил «ничтоже сумняшегося»:

— Эт-то… Как тебя там? Ага, Путивлев… Так вот, запомни, Путивлев: всякий выкрик с места есть нарушение учебной дисциплины. Посему на будущее требую меня никогда не перебивать, и вообще… Когда станешь директором школы, тогда и… критикуй! Относится ко всем!

Валентин скептически буркнул под нос: «Поживем — увидим»…

Асмолов в тот день на занятиях больше не появился, а назавтра конфликт меж ним и Лужкиным гасила НДП.

— Смола, конечно, в своем амплуа, — рассуждал после того урока склонный к философствованиям Путивлев. — Но и физик тож негож: столь тупорыло себя с первой же минуты подать! За дверь выгнать — ума много не надо, а ты вот попробуй сразу расположение класса завоевать. Тогда — да: Макаренко, Сухомлинский!

— Так, может, он просто растерялся? — посомневался я. — Это НДП или Раскладной четко знают, чем наш клоун дышит и чего от него ждать.

— А Маше-растеряше вообще в педагогах делать нечего! — отрубил одноклассник. — Ну, а как специалист, он вообще… Такую пургу пронес — тьфу! — и выругался.

— Да уж… — включился в наш разговор Сережка Данченко по прозвищу Хрящик (почему так — никто давно не помнил). — Объясняет он точно «не фонтан». Вдобавок, судя по способу затыкания ртов, мозги у него запроектированы навроде диода: с односторонней безвариантной проводимостью. Или как ниппель: туда дуй, оттуда х…, и меня не критикуй…

…Сережка у нас был помешан на радиотехнике. Карманы постоянно транзисторами-резисторами набиты, как к нему ни придешь, вечно чего-нибудь паяет-изобретает. В эфир выходил класса, наверное, с пятого. А летом после девятого его милиционеры как-то засекли и домой нагрянули. Пришли в «гражданке», молодые все трое… Бабушка Хрящика сослепу не разобрала, кто да что — думала, какие приятели новые к внуку, ну и запустила гостей без предупреждения. Тот же сидит перед своей мощнейшей суперприставкой и в микрофон вещает:

— Слушайте все! В эфире модулирует радиоустановка «Юность!» Передаем небольшой музыкальный концерт…

Визитеры назвались. Данченко не поверил…

— Правда, что ль, из милиции? И документы есть?

— Разумеется. Смотри: служебные удостоверения, фото при погонах…

— Может, еще и с оружием?

— Пожалуйста… Штатное, пистолет Макарова…

— Да он без патронов…

— Удостоверься — видишь, магазин полный?

— Да они холостые…

Старшему группы надоело препираться, он магазин в пистолетную рукоятку вогнал и командует:

— А ну, становись к стенке!

…Сережкиных родителей оштрафовали. Самого Хрящика отец поучил сурово, с применением «универсального воспитательного средства». Эфиролюбитель же, с учетом горького опыта, оборудовал в своей комнате тайник: замаскированный ковриком кусок половой доски вынимается, а под ним ниша, куда можно быстренько все радиохулиганские приспособления упрятать. Таким макаром он, во второй приход милиционеров, стражей порядка с носом оставил.

— А я что? Я — ничего, сижу вот, приемник слушаю…

Поступать Данченко собирался на факультет радиоаппаратостроения…

— Прадедушка и то понятливее толковал, — продолжил обмен мнениями маленький, но крепенький Сева Белочкин, или Бельчонок. Иногда его еще величали Пол-Асмол. Был он главным спецом в школе по биологии и зоологии, поступать планировал, естественно, на биофак и мечтал стать… директором зоопарка, собираясь добиться его создания в нашем городе. Пока же превратил в мини-зоопарк родительский дом. Цепной двортерьер и привередливый пекинес, зловредный когтистый сиамец (который любого гостя норовил грызнуть или оцарапать — «для знакомства») и апатичная болотная черепаха, обжористая ежиха и волнистый попугай (его, впрочем, подлый котяра, подгадав момент, когда птицу выпустят из клетки — полетать по комнате, растрясти жирок, изловчился-таки и сцапал-загрыз). Полюбоваться же на выращенное Бельчонком в кадке лимонное дерево с крупными заморскими плодами, с визитом приходил сам Шпажник.

— Я, например, так ни черта и не понял, — продолжил Сева, — почему это повышающий трансформатор силу тока уменьшает, а не увеличивает — по идее, если от названия плясать, должно бы второе. И что вообще внутри происходит, если одну обмотку работающего «транса» разомкнуть.

— Ну, это же очевидно, — моментально отозвался Путивлев, который весь учебник физики за десятый еще в восьмом проштудировал, плюс еще массу другой «физической» литературы, и даже вузовской. — Смотри: принцип работы любого трансформатора основан на явлении электромагнитной индукции. Идем дальше: подключая первичную обмотку к переменной сети, на выходе автоматически получим…

— Вот кому б, по совместительству с учебой, у нас уроки физики вести, — уважительно высказался Данченко. — Эйнштейн, Резерфорд и марьяжная пара Склодовских-Кюри в триедином исполнении! А нам подсунули… Лужкин-Болтушкин, а проще — Физик Славик…

С легкой руки Хрящика прозвище прикипело — мгновенно и намертво.

Дальше — больше. Последующие занятия лишь усугубили нашу уверенность в редкостной некомпетентности нового препода в своем предмете. В теории-то он еще кое-что смыслил, а вот когда дело доходило до задач, все сверялся с так называемым решебником (весьма полезная вещь, только что же это за учитель со «шпорами»?). Был случай, когда Путивлев у доски взялся за задачу каким-то нестандартным способом, так физик прямо вознегодовал: эдак, мол, нельзя! Валентин спрашивает, почему именно, а Лужкин риторически:

— Потому что я так говорю.

— Алогично звучит, — не соглашается наш доморощенный академик.

— Сейчас будет в высшей степени логично, — напыщенно пообещал Славик и для убедительности вкатил дискуссионеру «пару».

Валентин зло сузил глаза и глубоко вздохнул, собираясь что-то сказать. Но — передумал и молча покинул класс, невзирая на вопли «логика».

Одноклассник прямым ходом направился в кабинет Шпажника. Через несколько минут туда, прямо с урока, как сорняк с грядки, выдернули физика. Однако на директорской разборке ему лишь слегка попеняли за «непредоставление возможности обучающимся активизации самостоятельного мышления», а основных собак спустили на Путивлева, открыто заявившего, что Лужкин, как профессионал, — ноль круглый и квадратный. «Учительский авторитет ронять?!» «Устои школы подрывать?!» Ну и так далее, в тональности: «В твои лета не должно сметь свое суждение иметь!» Мужик потом дико возмущался, что за б…ство в родной школе творится: насилком дурака слушать заставляют!

— Да я б на его занятия вообще б не ходил! Куда лучше было бы!

А потом Асмолов выкинул очередной фортель: на перемене, перед уроком физики, в кафедру, стоящую меж классной доской и преподавательским столом, запрятал раскрытый на нужной теме учебник. Когда же занятие началось — небывалый случай! — сам вызвался отвечать. У Лужкина чуть челюсть не отвалилась, но Валерку послушать он все же решился.

Двоечник резво промаршировал к доске и начал бойко считывать текст заданной темы с книжных страниц. Шпарил слово в слово, что и подкузьмило: преподаватель услышал сдавленные смешки, почувствовал неладное за спиной. Повернулся к отвечающему, тяжелым взглядом в него уперся… Смола сделал вид, будто запамятовал какой-то тезис и закатил глаза к потолку, мыча и повторяя: «Ну, это самое… Сейчас, сейчас…»

Физик развернулся лицом к классу — Валерка вновь затараторил: ни дать ни взять, прямо автор учебника. Тут Славик и рванулся за кафедру. Углядел книгу, торжествующе схватил ее — Асмолов вцепился в том с другой стороны. С минуту перед нашими восторженными взорами шла отчаянная борьба, и все же в итоге молодость победила и спрятала отвоеванное пособие за спину.