Вирджиния Эндрюс - Сад теней Страница 2

И на сей раз я репетировала лишь сцену очередного провала.

Когда я спустилась в гостиную, возбужденная от волнений, гость отца уже прибыл. Они беседовали о чем-то в тишине. Я услышала громкий смех отца, а затем голос гостя, низкий, но звучный, голос человека, уверенного в себе. Я попыталась успокоиться и прошла в кабинет отца.

Когда я вошла, Малькольм Нил Фоксворт встал, и сердце мое учащенно забилось. Рост его был по меньшей мере шесть футов два дюйма, и он был самым симпатичным молодым человеком из тех, кто посещал наш дом.

— Малькольм, — сказал отец, — я счастлив, что могу представить Вам мою очаровательную дочь. Он взял мою руку и сказал:

— Я очарован, мисс Уинфильд. Я взглянула в его небесно-голубые глаза. А он также пристально посмотрел в мои глаза. Я никогда не придавала значения шальным романтическим представлениям о любви с первого взгляда, но вдруг я почувствовала, что его взгляд прошел через мое сердце и застрял где-то внизу живота.

У него были божественно светлые, льняные волосы, римский нос и тонкий прямой рот. Широкоплечий, с узкими бедрами, он имел почти атлетическое сложение. И по тому, как он смотрел на меня с нескрываемой усмешкой, я поняла, что он привык к тому, что женщины приходят в волнение при взгляде на него.

Ну что ж, подумала я, не следует давать ему больше повода смеяться над Оливией Уинфильд. Конечно, такой мужчина вряд ли уделит мне вечер, и мне предстоит еще один прием, устраиваемый отцом для заранее обреченной на неудачу помолвки. Я крепко пожала его руку, улыбнулась в ответ и быстро отвела взгляд.

После представления друг другу отец объяснил, что Малькольм прибыл в Нью-Лондон из Челла, где проходил вечер встречи выпускников. Его интересовали инвестиции в судостроение, потому что он полагал, что после окончания войны рынки экспорта будут расширяться. Как я могла понять из его рассказа о себе, он уже владел несколькими суконными фабриками, имел решающий голос в нескольких банках и владел несколькими лесопильными заводами в Виргинии. Он имел совместный бизнес с отцом, но последний, хотя и был далеко не старым (ему исполнилось лишь 55 лет), отошел от дел, будучи душевнобольным. Лишь позднее я поняла, как обстояло дело.

За обедом я старалась быть вежливым, спокойным наблюдателем, каким хотел видеть меня отец, и какой всегда была моя мать. Маргарет и Филипп, наши слуги, подали изысканный обед, заказанный отцом, из жаркого и вина Веллингтона, которое полагалось пить в исключительных случаях. Я посчитала, что мой отец вполне нарочито заявил гостю:

— Оливия закончила колледж. У нее диплом по бизнесу, и она ведет всю мою бухгалтерию.

— Неужели?

Малькольм необычайно воодушевился. В его голубых глазах отразился глубокий интерес, и он вновь, уже более серьезно, взглянул на меня.

— И нравится вам эта работа, мисс Уинфильд?

Я бросила украдкой взгляд на отца, который сидел в высоком, вырезанном из светлого клена кресле и кивал головой, словно показывая мне правильный ответ. Я так хотела, чтобы Малькольм Фоксворт полюбил меня, но решила оставаться самой собой.

— Всегда лучше заполнять свое время полезной и разумной работой, — сказала я. — Даже для женщины.

Улыбка отца угасла, но на лице Малькольма она расширилась.

— Я полностью согласен. — Он не обернулся к отцу.

— Я считаю, что большинство так называемых привлекательных пустышек довольно глупы и безвкусны. Они считают, что их привлекательной внешности вполне достаточно, чтобы обеспечить им счастливую жизнь. Я предпочитаю интеллигентных женщин, которые смогут о себе позаботиться, женщин, которые смогут стать настоящим приобретением для своих мужей.

— Да, да, — ответил он и перевел разговор на темы судостроительной промышленности.

Он получил информацию из надежных источников, что торговый морской флот, построенный для достижения победы в войне, вскоре будет распродан частным владельцам. Эта тема увлекла Малькольма, и они проговорили об этом до конца обеда, но время от времени я ощущала на себе взгляд Малькольма, и когда я поднимала на него свой взор, он в ответ улыбался мне.

Никогда я не испытывала прежде того восторга от общения с гостями отца. Никогда я не чувствовала себя такой послушной за столом. Малькольм был вежлив с отцом, но мне казалось, что он более всего желал пообщаться со мной.

Со мной!

Неужели прекраснейший из гостей, когда-либо приходивших в наш дом, заинтересовался мной? Но он мог бы выбрать сотни красивых девушек, которые бы вечно обожали его. Почему его привлекла такая некрасивая девушка, как я? Но как мне хотелось верить, что все взгляды, брошенные украдкой, его просьбы передать мне предмет со стола, его попытки привлечь меня к разговору не были выдуманы мной. Возможно, лишь на несколько часов я могла позволить распуститься цветку моей надежды. Лишь на ночь! Завтра он завянет.

После обеда Малькольм и отец направились в кабинет выкурить сигару и продолжить разговор об инвестициях, которые собирался сделать Малькольм. И в дыму сигарет стали быстро рассеиваться мои внезапно вспыхнувшие надежды. Конечно, Малькольм не интересовался мной — его интересовали совместные предприятия с отцом. Именно они станут темой их беседы на протяжении оставшегося вечера. Я могла удалиться в свою комнату, чтобы провести время за чтением нового, привлекшего мое внимание, романа ЭдитУор-тон «Век невинности». Но затем я решила спуститься в гостиную, взяв с собой шелковую лампу, надеясь увидеться с Малькольмом, чтобы попрощаться с ним.

На улице в эту пору стало совсем тихо, но я увидела супружескую пару. Так, вероятно, прогуливались бы муж и жена из кукольного домика, упакованного в стеклянный футляр, выйди они из заточения, подумала я. Вскоре они скрылись за углом. Как я желала бы выйти на прогулку с таким мужчиной, как Малькольм. Но, увы, этому не суждено было сбыться. Казалось, Бог был глух к моим надеждам и молитвам о любви. Я вздохнула. Когда я вернулась к чтению, то поняла, что весь мой любовный опыт и в дальнейшем будет почерпнут из книг. Затем я обнаружила, что Малькольм стоит у двери в гостиную. Неужели он следил за мной? Он стоял, выпрямившись, плечи его были оттянуты назад, голова высоко поднята. В его глазах был расчетливый взгляд, как будто он украдкой оценивал меня, а я не знала, как поступить.

— О! — От удивления у меня выступил румянец на щеках. Сердце стало сильнее биться в груди, он, вероятно, услышал стук моего сердца.

— Чудесный вечер, — промолвил он. — Как бы вы отнеслись к прогулке?

На мгновение я растерялась. Он хотел пригласить меня на прогулку.

— Я согласна, — ответила я.

Было заметно, что ему понравилось, как я быстро приняла решение. Я не старалась моргать ресницами или казаться неуверенной, чтобы помучить его своим ответом. Я хотела пойти на прогулку, я очень хотела именно с ним пойти на прогулку. Если бы у меня была лишь малейшая надежда, что его интерес ко мне не пропадет, я оставалась бы только сама собой.

— Я поднимусь наверх за пальто. — Я была рада возможности на минутку исчезнуть и перевести дыхание.

Когда я вернулась, Малькольм ожидал меня в передней. Мне хотелось узнать, где сейчас отец, и не он ли все это организовал. Но хотя я знала Малькольма лишь короткое время, мне казалось, что он никогда не стал бы поступать вопреки своим желаниям.

Малькольм взял меня под руку и помог спуститься с крыльца. Мы оба были спокойны. Малькольм открыл калитку и пропустил меня вперед.

Стоял прохладный апрельский вечер, в воздухе уже повеяло весной. Деревья у калитки устремляли к небу свои черные голые ветви, но на них уже набухли сотни крошечных почек, готовых вот-вот выбросить свои побеги. Но в воздухе еще был разлит зимний холодок, он окутывал меня.

На миг меня охватило безумие, я хотела броситься в объятия к Малькольму, чего я никогда так не желала ни с одним мужчиной, даже с отцом. Я решительно направилась вперед и указала на реку.

— Если мы пойдем по этой улице, — сказала я, — а затем повернем направо, нам откроется чудесный вид на Темзу.

— Отлично, — прибавил он.

С моей стороны, вероятно, было безумством отважиться на прогулку по набережной реки в этот весенний вечер с мужчиной, который готов был влюбиться в меня. Я была сгустком эмоций: так много надежд и волнений, смущения и страха, пугающих чувств охватывало меня в этот вечер, что мне было не по себе. Но я не могла допустить того, чтобы Малькольм увидел мою взволнованность, и держала голову высоко. Корабельные огни двигались по реке — грузовозы доставляли товары вверх и вниз по течению. В такую темную ночь эти огоньки вдали напоминали жуков-светляков, затянутых паутиной.

— Зрелище действительно прекрасное, — сказал он.

—Да.

— Как могло так случиться, что ваш отец до сих пор не выдал вас замуж? Я ни в коем случае не хотел бы оскорбить ваш ум и утверждать, что вы прекрасны; но вы необычайно привлекательны и, очевидно, у вас незаурядный ум. Неужели ни один мужчина не завоевал вас до сих пор?