Натан Дубовицкий - Ультранормальность. Гештальт-роман Страница 20

– Я точно знаю, он не повлияет на грядущие события.

– «Грядущие события»? События – это то бытие, которое уже было совершенно. Для несовершенных явлений сейчас у нас нет нужного нам утверждения.

Федор припал к стенке, так и не ступив на второй этаж. Все те разговоры и размышления, что породили в нем лекции неизвестного языковеда в Доме культуры, что он сам считал чем-то ненормальным, оказались неслучайными. Человек говорил на смешном и необычном языке, в котором фразы складывались в чудные конструкции, но он понимал в них логику. Возможно, даже глубже, чем сам мог бы изложить. И язык этот, без всякого сомнения, был русским. Альтернативным русским, те же слова, но на другом, серьезном порядке, к пониманию которого у Стрельцова пока что не нашлось никакого ключа.

– А что студент? – не унимался второй.

– Его понимание произошедшего недостаточно. Им будем использована эта недостаточность, и будет действующей цепь для низкого давления потом. Если нет дверей, есть ли необходимость видеть выход? Будете предупреждены кого-нибудь, чтобы ни одна дверь не раскрывалась.

Стрельцов, прислонившись и держать за стену, медленно спустился шаг за шагом на первый этаж, слыша, как приближаются два далеких голоса. Сомнений не оставалось, что они шли от ректора, а речь касалась его, хотя такие сомнения его посещали. И хотя объективно речь могла идти о ком-то другом, мысли такие просто не помещались в тот момент у него в голове.

Выйдя на улицу, он, не упуская из поля зрения дверь в корпус, скрылся за черным «Мерседесом», продолжая выглядывать из-за его багажника.

Вскоре появились и те двое, что разговаривали на лестнице. Один невысокий, в черном пиджаке с красным галстуком и белой рубашкой, не лысый и не волосатый, не толстый и не худой, не грустный и не веселый – человек-загадка из русской сказки. В нем Стрельцов сразу узнал того чиновника, что приезжал в префектуру, когда он ходил туда с Еленой. Кажется, Натан Григорьевич? Почему он тогда решил, что он чиновник? Почему ему это не кажется сейчас? Контекст? Роль, удачно сыгранная для всех?

Второй попроще и поопределеннее. Серый костюм свободного покроя, темный с большими залысинами и несколько скошенным черепом. Можно было сказать, что он выполнял функции связного или посредника. Когда же неопределенный человек сел на заднее правое сиденье автомобиля, а тот за руль, показалось, что функции его намного шире, чем привиделось после первого впечатления.

Когда же Стрельцов уже решил, что ему не повезло, пассажир открыл стекло и высунул кисть руки, словно пытался пощупать воздух за бортом.

– План через выполнено если Столетов проявит результат. Вечность не есть дрёмность. Наблюдатель движется во втором времени, и мы, чтобы сохранить двусмысленность ситуации необходимы избегать метапозиции. Определеннность это провал.

Двигатель глухо заревел, и автомобиль медленно покатился к выходу из внутреннего двора в сторону массивных центральных ворот и Ленинского проспекта. Чтобы не выдать себя, Стрельцов в последний момент умудрился скрыться за одну из клумб, откуда с досадой наблюдал за уезжающим автомобилем.

Одна напасть быстро сменила другую, лишь только автомобиль миновал центральный въезд и скрылся за поворотом. Из дверей факультета выскочило семеро «младоцентрят» с тем, что додумались взять в руки: ножками от кресел, обрезками теплопроводных труб, шланг для подачи воздуха в отбойный молоток. Одни в состоянии помешательства кинулись туда, куда глаза глядели, но те, что поспокойнее, осмотрелись по сторонам.

– Вон эта тварь, что на Гену напала!

Тело не подвело Стрельцова. Кровь моментально прихлынула к ногам, чтобы быстрее бежать. Похолодевшими руками он взялся за край клумбы, поднялся, выпрямился и рванул в сторону, противоположную факультету.

– Лови! Лови!! – доносилось сзади.

Но Федор не слушал, только кровь пульсировала в ушах, задавая ритм движения. С каждым ударом сердца он делал два прыжка, равномерно распределяя силы для большой пробежки. Толпа не унималась. Слышалось то озорное улюлюканье, то удары кресельных ножек и цепей по водосточным трубам, то разъяренные крики тех, кто отстал. Они громче всех кричали «мочи!» или «убей!», останавливаясь и прислоняясь к стенам других корпусов, переводя дыхания и хлопая себя в грудь, чтобы продохнуть.

Хотя по логике Стрельцову следовало бежать в метро «Октябрьская», ноги несли его совсем в другую сторону. Сперва он обогнул четвертое строение, затем здание дочернего Института экотехнологий и инжиниринга, а потом резко повернул в сторону парка имени Горького, рассчитывая, что на прямой дистанции он лихо одолеет толпу, которая бежит скопом и мешает друг другу, постоянно локтеваясь.

Удивляясь своей прыти, он с лихвой преодолел два двухметровых забора, проломив один из них своим телом, затем обогнул здание заброшенных гаражей, похожее на шестеренку, и углубился в парк, полный редких деревьев и множества людей, рассчитывающих, что в эти первые октябрьские денечки не случится дождя. В какой-то момент он нашел достаточные заросли кустарника, в которых прятались щебечущие воробьи, упал на четвереньки и заполз по мокрой земле под-внутрь покрова яркой серебряной листвы, скрывшей его от глаз преследователей.

– Куда делась эта гнида?

– Туда побежал, походу!

– За мной!!!

Казалось, такое бывает только в кино. Иной раз не понятно: побегать им хочется или все же настигнуть свою цель? Выждав минут двадцать, Стрельцов вылез из укрытия и сел на край бордюра, ожидая, что его преследователи, хотя уставшие и изможденные, нападут на него с любой стороны. Но «младоцентрят» и след простыл.

Он достал из кармана обломки своего старенького смартфона. Именно сейчас он был бы очень кстати. Похлопав себя по карманам, Федор нашел гелиевую ручку. За неимением лучшего варианта, он расстегнул рубашку и прямо на теле написал фамилию, которую услышал от людей, вышедших из ректорской: «Столетов». Доверять карманному секретарю такую информацию он не стал – его ГЛОНАССом отслеживали. А следом номер машины, на которой они уехали – верный ровно настолько, насколько запомнил.

На ум не приходило ничего, что могло бы помочь, но фамилию Столетова он точно где-то слышал. Если этот человек участник некоторых событий, частью которых оказался лектор-фокусник в Доме культуры, все это смахивало на какой-то заговор, в который отказывался верить рассудок. Слишком путанным, нереальным и безвыигрышным он казался со стороны. Одна из тех историй, которую рассказывали агитаторы Могилевского, когда приходили в институт: всемирная паутина зла нависла над страной и готова воплотить свой зловещий план по порабощению, обнищанию и уничтожению народа, жертвой которой частным образом оказалась его мать, не интересовавшаяся политикой, не бедствующая и не замышлявшая зла.

– Столетов. Столетов. – повторял он тихо вслух.

В таком состоянии он и застал себя, когда сознание к нему вернулось.

Меж тем после всех этих испытаний необходимо было решать главные проблемы. А сидение на холодном мокром камне, который к тому же не указывал никаких направлений, не решало ровным счетом ничего.

Стрельцов уже поднялся на ноги и собрался идти в сторону метро, как к нему подошли парень и девушка немного младше него, разодетые в фирменные сине-серебряные футболки и брюки. В руках они несли несколько коробок.

– Здравствуйте! Не хотите узнать о том, как защитить свое здоровье с помощью нового фильтра с ионами серебра? – поинтересовалась девушка.

Что-то внутри, посаженное родителями в детстве где-то глубоко-глубоко вместе с воспитанием и понятиями о порядочности, изо всех сил заставляло его казаться вежливым и выслушать их спич. Что-то другое подсказывало, что отвечать отказом на такую вежливость даже неприлично и в какой-то мере стыдно. А третье говорило, что выслушать их проще, чем ответить внешне немотивированным отказом и мучаться угрызениями совести за то, что обидел вполне доброжелательных людей. Но он все равно отказался, хотя это вышло и непросто.

Эта парочка, словно деталь от какого-то невидимого механизма, который он сломал своим резким «нет», продолжала вращать зубами-зубцами, не цепляясь за такие же зубцы в его душе. Они еще шли за ним какое-то время, расписывая и удобную ручку, и долговечность, хотя Федор не только их не слушал, но и всячески им это демонстрировал. Все, что заполняло его голову в этот момент, сводилось к тому, что он выпал из механизма. Правда он не мог понять когда: когда выпал из цепочки «детсад-школа-вуз-работа-пенсия» или когда узнал о том, что кроличья нора намного глубже, чем казалась. И эта нора – вовсе не серебряный рудник, а нечто другое, более зловещее.

Домой он пришел уставший и совершенно выбившийся из сил. Но это не помешало ему плюхнуться в свое любимое кресло, включить компьютер и начать искать человека в светлом свитере по ключевым словам «август», «ультранормальность» и «лекция». Общий поиск ничего путного не показал, но в разделе поиска по новостям выпало несколько сообщений, относящихся к теме.