Пёс Пузик - Моя собачья жизнь Страница 20

Я обернулся и потрусил к дому, но по дороге заметил на заборе Красавчика Брэда.

«Еще не поздно передумать, – он перебрасывал хвост из стороны в сторону, как будто бы отгонял мух. – Я просто забочусь о твоем чувстве достоинства».

«Если сейчас я поверну назад, то никогда себе этого не прощу», – сказал я ему.

«Так или иначе, все это закончится разочарованием», – пожал плечами кот.

Эшли, в теплой куртке поверх костюма, ждала меня вместе с бабушкой и Пенни. За воротами раздавался звук мотора – Пенни решила не вести машину, а наняла такси в местной компании, чтобы сидеть рядом с нами и успокаивать меня. Оглянувшись на остальных, я подумал, что она, похоже, их вовсе не замечает. Мама и колли в возбуждении носились туда-сюда, причем Оби и Инди просто были вне себя от волнения.

«Расслабьтесь, – засмеялся я. – Мне достаточно собственных нервов».

«Я опасаюсь за эту парочку, – сказала мне мама. – Бабушкина приятельница Этель придет нас накормить и выпустить размяться».

«Не думаю, что вы рано вернетесь», – обратилась ко мне Инди, и ее слова очень обрадовали Оби.

«Это означает, что мы будем дома одни, и только пожилая дама будет присматривать за нами? – от восторга Оби закрутился вокруг своей оси. – Вы знаете, что это значит? Давайте устроим вечеринку. Оторвемся по полной!»

Я невольно улыбнулся.

Таксист просигналил нам, напоминая, что счетчик включен.

«Развлекайтесь», – пожелал я собакам.

«И тебе удачи, – сказала мама. – Поезжай и покажи всей стране, на что ты способен».

17

Любимые запахи:

1. Сэндвич с ветчиной.

2. Средство после бритья Саймона Коуэлла.

3. Еда, которую готовит Пенни.

4. Запах всей готовящейся еды.

5. Лисьи какашки.

По дороге в Уэльс Пенни, Эшли и бабушка обсуждали между собой, к чему нам следует быть готовыми. Просмотр назначен на вторую половину дня. Мы выступим перед живой аудиторией – это звучало довольно страшно, но запись покажут намного позже. Пенни вслух рассуждала, каково это, выступать перед жюри – и особенно перед Саймоном Коуэллом.

«Наверное, будет непросто, – сказала она. – Он любит собак, но Пузик такой стеснительный. Произнесенное имя Саймона Коуэлла заставило меня прочувствовать все до конца. Я, конечно, много раз видел известного телеведущего на экране, но за суетой и подготовкой не думал до этого момента, что будет значить для меня его решение.

Я вновь почувствовал себя неуклюжим щенком, у которого заплетаются лапы. Должно быть, меня затрясло от ужаса, потому что Эшли сразу заметила мое состояние.

«Не нервничай, – сказала она, обняв меня. – По крайней мере, не так, как нервничаю я».

Когда мы пересекли платный мост на границе Уэльса, я сумел ненадолго отвлечься от мыслей о кастинге. Я начал выискивать глазами летающих драконов. К тому моменту, когда на горизонте возник Кардифф, я все-таки засомневался, не ошиблись ли те, кто говорил мне об этих огнедышащих чудищах, летающих по воздуху и ступающих по земле. Напротив, я впервые увидел настоящий собачий рай – зеленые склоны, по которым бродили огромные стада пушистых белых существ. Никогда в жизни я не видел столько овец сразу, и я долго наблюдал за ними.

Волнение на заднем сиденье вновь начало нарастать, когда мы въехали в центр города. Пенни и Эшли перестали болтать между собой и начали оглядываться по сторонам. Наконец таксист кинул нам через плечо, что мы почти уже на месте. Ему можно было и не говорить этого. Увидев толпу народа вокруг стадиона, я вжался в сиденье.

«Никто не говорил мне, что здесь будет прием», – проскулил я. Мне снова стало не по себе. Однако на этот раз я был полон решимости и победил волнение. Я не хотел, чтобы Эшли беспокоилась обо мне.

Вход на стадион был огражден, и вокруг толпились любопытные, мечтающие сфотографироваться со знаменитостями. Никогда раньше я не слышал такого шума и гама.

«Как я волнуюсь!» – воскликнула Эшли. Сбросив куртку, она вместе с бабушкой выбралась из машины и, улыбаясь, взглянула на зевак.

Сердце мое колотилось. Вот он, тот самый момент, к которому мы столько шли. Я вылез вслед за Эшли и сразу прыгнул ей на руки. С ней я всегда успокаивался – это было все равно что спрятаться под теплым, уютным одеялом. Здесь все мои заботы казались нестрашными. Мы дошли до дверей студии, где нас встретили операторская группа и два молодых человека, которых я сразу узнал – Энт и Дек. Эшли представилась сама и представила меня, и один из них спросил, в какой очередности нас объявлять: «Пузик и Эшли» или «Эшли и Пузик»?

«Первый вариант мне нравится больше, – проговорил я неслышно. – Пузик и Эшли – очень хорошо».

«Эшли и Пузик», – все-таки сказала Эшли и залилась смехом, когда телеведущие предложили увековечить это в камне.

Ну и ладно, я не возражал против того, чтобы меня объявляли вторым – Эшли заслужила право быть первой в нашем дуэте. Я просто знал, что Красавчик Брэд непременно пройдется по этому поводу, когда мы вернемся домой.

Но сначала надо было пройти кастинг. По ту сторону вращающейся двери наши имена проверили по списку и выдали номер участника. После этого мы оказались в многолюдном помещении. Пенни отыскала для нас укромное местечко, чтобы Эшли могла причесать меня. Когда она закончила, нам не оставалось уже ничего, кроме ожидания. Бабушка принесла упакованную коробку с ланчем и даже собачью еду, но, как и Эшли, я не был голоден. Эшли была весела, как всегда, но я ощущал, что она взволнована не меньше моего.

Примерно через час наконец прозвучали наши имена: «Пузик и Эшли?»

«Эшли и Пузик», – поправила Пенни даму с папкой, которая должна была отвести нас на сцену.

«Пойдемте за мной», – позвала она нас, исправив запись в блокноте.

Я огляделся – вокруг были такие же, полные надежд участники. Некоторые из них поработали над своим сценическим костюмом, у других был такой вид, как будто они зашли сюда случайно после похода в супермаркет. Но я не хотел присваивать себе роль судьи, она была не моя. Я знал, что каждый из присутствующих здесь идет за своей мечтой.

Дама с папкой провела нас чередой коридоров до лестницы. Мы прошли мимо рабочих сцены, но ни один из них даже не взглянул на нас. И наконец дама повернула и дала нам знак разговаривать тихо. Тогда я понял, что мы уже за кулисами. Я взглянул на Эшли. Она была напряжена, но улыбалась.

«Сейчас закончится небольшой перерыв в съемке, – сообщила дама. – И вы скоро выйдете на сцену».

Со стороны сцены до нас доносился шум зала. Это было невероятное ощущение – чего-то огромного, бурлящего за закрытым занавесом.

Режиссерская команда готовилась к съемке. Человек с гарнитурой приоткрыл занавес, чтобы пропустить своего коллегу, и я впервые окинул взглядом сцену и публику.

Я не знаю, чего я ожидал, но то, что я увидел, было для меня полным шоком. Может быть, из-за света. Может быть, из-за огромного числа зрителей, занявших трибуны до самого верха. Все, что отложилось у меня в памяти, – это то, что я внезапно от страха забыл кое-что важное – начало нашего номера. Поэтому все то, что шло за началом, также перемешалось в моей голове. Паника нарастала, но голос в динамиках уже объявлял выход тех трех человек, которые всего через несколько мгновений должны были определить или разрушить нашу судьбу.

«Леди и джентльмены, пожалуйста, встречайте наших судей. Сейчас они выйдут на сцену…»

Пока я не вспомнил, как начинается номер, я думал, что мне лучше было бы выбежать из студии вместе с Эшли. Это было бы очень стыдно, но что могло сравниться с тем позором, который мы бы испытали, если бы я не вспомнил первое движение.

«Дэвид Уоллиамс, Алиша Диксон и… последний, но не менее важный … Саймон Коуэлл!»

18

«Первый раз я вышел на сцену, умирая со страху».

Элвис Пресли

Был ли у вас когда-нибудь опыт бестелесного пребывания, когда смотришь на себя со стороны? Некоторые собаки рассказывают, что с ними случалось такое, когда они оказывались в глубокой реке или бывали заперты в сарае – словом, когда им казалось, что они на волосок от смерти. Оби говорил, что с ним было такое, когда он опытным путем обнаружил, что шоколад токсичен, и ему промывали желудок. Не хочу это сравнивать с моим состоянием, но я боялся, что, когда мы ступим под свет рампы на сцену, я умру тысячу раз.

«Идите», – произнес кто-то из ассистентов и указал нам путь. Эшли прошептала, что любит меня и что-то еще, чтобы подбодрить, и опустила меня на пол. Я тщетно последний раз попытался припомнить начало номера, но голова моя совсем закружилась, и я шел рядом с Эшли, стараясь хотя бы не упасть. Но и это давалось мне с трудом. Когда мы вышли к публике, я почувствовал, что полностью теряю координацию. Вы не знаете, каково это – делать простейшие вещи, даже ходить, под пристальным вниманием сотни глаз, к тому же не забывайте, что лап у меня не две, а четыре. Кто в состоянии решать столько задач одновременно! У меня получилось поставить одну переднюю лапу перед другой. Потом я попробовал проделать то же самое задними. И хотя заминки не произошло, я все равно чувствовал себя передвигающимся с грацией лошади из кукольного театра.