Ярослав Кузьминов - Раздвоение Страница 20

«Расскажи лучше ты», — выдавил он.

Оказывается, она поступила в МГУ на бюджет, уже успела поработать на трех работах, и планирует выиграть стажировку во Франции. Она занимается сноубордом, целый год прыгала с парашютом каждые выходные и тратила на это всю зарплату, потом сломала ногу и завязала с прыжками. Любит сноуборд, ходит с друзьями в походы по Подмосковью на выходных и обожает вечером у костра играть на гитаре и петь.

Услышав все это, Сергей был близок к тому, чтобы расплакаться от зависти. Он старался удержаться от вопроса, который жег его, но удержаться не смог:

— А как у тебя с парнем?

— Пока я свободна, — ответила она прямо. — Ты слойку попробуй, она вкусная, я несколько испекла, они горячие, в духовке.

Сергей послушно съел, заглатывая большими кусками, и сказал, что очень вкусно.

— Давай я еще положу, — она стала вставать.

— Нет, не надо… в смысле, я сыт, я наелся перед выходом.

— Кто же наедается перед выходом в гости? Это не выгодно для экономии».

— Ты это серьезно? — спросил Сергей.

— Господи, да шучу я, расслабься! Что ты такой напряженный? Я очень рада тебя видеть!

Она подошла к нему, обняла его голову и стала трепать его волосы. Он неуклюже положил руки на ее спину и медленно опустил их на попу.

— Что это ты делаешь? — она отпрыгнула, засмеявшись.

Он встал, схватил ее за плечи и поцеловал в губы. Она отстранилась, замотала головой:

— Я чего-то не понимаю, Сергей…

— Да ладно, — сказал он мерзким небрежным, хамоватым тоном, при воспоминании о котором содрогался еще многие годы. — Ты ведь понятно зачем меня пригласила. Ты меня хочешь, я тебя хочу, зачем терять время и говорить о погоде?

Он потащил ее в комнату, на диван. Она не вырывалась и не хваталась за косяки, она просто говорила: «Сергей, перестань, ты делаешь ошибку. Я говорю, ты делаешь ошибку, прекрати». Когда он положил ее на диван и навалился сверху, она уперлась рукой в его грудь и сказала сухо: «Сначала один вопрос, хорошо?» — «Да, конечно», — ответил он, тяжело дыша. — «Мне звонила эта пронырливая сука с дачи неделю назад, сказала, что ты отыскал ее, и вы с ней трахались. Это правда?» — «Слушай, ну пожалуйста…» — сказал он и стал целовать ее шею. Она подняла его голову двумя руками, посмотрела строго в глаза и сказала: «Сергей, пожалуйста, остановись на минуту. Ты что, обзваниваешь старых подруг с дачи, потому что тебе не с кем трахаться?» — «Ты дашь мне? Ну, пожалуйста», — взмолился Сергей. В последующие годы он часто вспоминал эту фразу и краснел от стыда. — «Дам. Бери», — она расслабилась и уставилась в потолок. Он стал торопливо ее раздевать, запутался в застежке лифчика, бросил, стянул с нее спортивные штаны вместе с трусами, стал массировать влагалище всей ладонью. Оно было сухим. Он снова переметнулся к лифчику, стянул его вниз, на талию. Посмотрел на ее лицо, повернутое к окну, попытался поцеловать в губы, но она отвернулась. Тогда он встал, разделся, швырнув одежду кучей на пол, достал из заднего кармана джинсов презерватив, трясущимися руками натянул его, навалился на нее. Долго возился одной рукой, чтобы вставить, другой сжимая ее грудь. Начав двигаться, он прошептал ей на ухо: «С какой скоростью ты хочешь?» Она не ответила. Он стал двигаться медленнее, с расчетом дольше не кончать. Протянуть удовольствие, однако, не получилось. «Ну что, все? — спросила она холодно. — Теперь вставай и одевайся» — «Мы не можем полежать вместе, обнявшись?» — спросил он и потерся щекой о ее грудь. — «Нет, не можем, слезь с меня… И пожалуйста, не тряси передо мной мудями», — добавила она, когда он стал снимать презерватив. — «Из нас получится отличная пара, — сказал он как можно бодрее, завязывая презерватив узлом, чтобы не потекло. — Ты свободна, я свободен. Нас связывает столько всего в детстве…» — «Нас ничего не связывает, — она быстро одевалась, отвернувшись от него. — Пожалуйста, уходи, не затягивай. Я хочу в душ» — «Я могу тебя подождать, а потом, когда ты выйдешь, мы попьем чай» — «А потом еще трахнемся, да?» — она посмотрела на него через плечо, он опустил глаза. «Давай еще встретимся с тобой как-нибудь?» — промямлил он. — «Нет, Сергей. И не звони больше». — «Но почему? Все так хорошо начиналось!» — «Ты все испортил за две минуты» — «Послушай, ну не всегда же хорошо получается, ну да, я быстро кончил, я…» — «Да при чем здесь то, как ты кончил?! — закричала она. — Сергей, я не могу поверить, что ты и вправду стал таким козлом. Все, проваливай, не хочу тебя видеть. Я сейчас закричу, если ты не уйдешь».

Сергей испугался, что в случае криков может появиться какой-нибудь мужик (сосед, родственник, парень, не важно кто) и спустить его с лестницы. Он очень боялся быть избитым за девушку после того случая на первом курсе института. Ему даже снилось временами, что на него набрасываются во время полового акта. Иногда в его мозгу вспыхивала ассоциация с кроликом, взгромоздившимся на самку, которого вдруг сильно бьют по спине стальным прутом и перебивают ему позвоночник.

Выйдя из дома, он встал посреди детской площадки и закурил. Стемнело, и медленно опускались на землю пушистые хлопья снега. Сквозь мутную струящуюся пелену пробивался мягкий свет оранжевых фонарей. В семнадцатиэтажном доме напротив каждую секунду свет гас в одних окнах и загорался в других. Получалась разноцветная мигающая гирлянда. Вдыхая дым глубокими затяжками, Сергей пытался успокоить себя: все хорошо, что хорошо кончается, он занялся сексом, и вообще, ему дали три девушки подряд, так что жизнь, пожалуй, налаживается. Сергей изо всех сил отгонял мысль, что поведи себя по-другому, он мог бы сейчас гулять под этим мягким снегопадом с девушкой из своего детства, она смеялась бы, кружилась вокруг него, держала его за руку. Потом они вернулись бы, она покормила его и предложила остаться дома. А ночью все произошло бы без спешки и суеты, и она бы после этого долго не отпускала его из объятий. И все продолжилось бы на другой день, и ему не нужно было бы больше рыскать и мучительно пробовать все варианты. Докурив первую, он зажег вторую. Он закурил в десятом классе, и поначалу это было мучительно. Но чем дальше, тем больше ему нравилось курить. Он уже не мог курить легкие сигареты и редко курил меньше двух за раз.

Сергей с нетерпением ждал окончания института. Ему казалось, что с возможностью полноценно работать его жизнь кардинально изменится. Не понимая причины его несчастий, он приноровился списывать все неудачи на нерешенность жилищного вопроса. На следующий день после получения диплома Сергей вышел на работу, продавцом в салоне мобильных телефонов. Вскоре он снял квартиру в Солнцево (там было очень дешево) и устроился на вторую работу — монтажником в местном провайдере, «Солнцево-Нет». Проработав в салоне связи месяц, он устроился в другой салон, уже в Солнцево, потому что поездки в Москву и обратно на маршрутке были невыносимы, из-за пробок они отнимали море времени.

Он был убежден, что ни одна девушка, живущая в пределах кольцевой дороги, не позарится на жилплощадь в Солнцево. Поэтому, он сосредоточился на местных. Поздно вечером, измотанный работой, мечтающий только о том, чтобы добраться до дивана и закрыть глаза, он пересиливал себя и заходил то в один местный бар, то в другой, просил кружку пива и навязывал свое знакомство первой же девушке у барной стойки. По правде сказать, отбор все же имел место. Слишком привлекательных девушек он избегал, чтобы не тратить время на заведомо неудачные попытки.

Чаще его отшивали сразу, порой ограничивались тем, чтобы развести на джин с тоником или пару рюмок водки, иногда, впрочем, соглашались ехать к нему. Согласию, как правило, предшествовал вопрос: «а какая у тебя тачка?» Он всегда отвечал, что у него БМВ, но сегодня он на такси, потому что заехал выпить. Как правило, все кончалось после одной или двух ночей. Сергей полагал, что на две ночи «этих шалав» хватало исключительно по той причине, что он держал дома на такой случай деликатесы и не скупился на дорогую выпивку. Больше всего он ненавидел требование: «А покатай меня на твоем БМВ!», которое многие озвучивали во вторую встречу. Он отвечал сначала, что разбил машину, и она в ремонте, но ему не верили. Говорили: «А… ну да, в ремонте…»

или прямым текстом: «Да хорош гнать, мачо». После эпизода с машиной они надувались презрением, стремились побольше съесть и выпить из его запасов, а потом спешили уйти, избежав секса. Реакции барных самок были поразительно одинаковыми. Усвоив закономерность после двух случаев, он стремился перехитрить их и трахнуть еще до вопроса о машине, а если вопрос все же звучал, он отвечал, что они пойдут кататься «через часок», добивался секса, а после закуривал и признавался в обмане. Шаблонной реакцией было: «Ну ты и козел, мои друзья тебя найдут и прикончат, ты понял?!»

Скоро в барах его стали узнавать, пару раз завсегдатаи «включали бычку» и он торопился удрать, чтобы его не избили. Он переключился на дискотеки по выходным.