Ирина Волчок - Элита. Взгляд свысока Страница 20

— Сюда, что ли? — удивился полковник. — Ты сама поняла, что сказала?

Александра молчала, и он замолчал, постепенно отходя от своего хищного азарта. Помолчал, похлопал глазами, неуверенно спросил:

— А чего это она, а? Вроде все хорошо было, смеялась…

— Она не смеялась, а кричала, — уже совсем не скрывая ненависти, сказала Александра. — Она очень испугалась. Она без сознания. Вы в состоянии это понять? Вызовите «скорую»!

— Так надо водой побрызгать, — засуетился полковник. — Погоди, сейчас я водички принесу…

Он скрылся за дверью — за той же самой дверью, — и что-то заговорил там начальственным голосом. Александра скрипнула зубами и понесла Настёну на улицу. Водитель вышел из служебного «Мерседеса» полковника, распахнул заднюю дверцу, заметил, в каком состоянии Настёна, вопросительно поднял брови.

— Без сознания, — с отчаянием объяснила Александра. — В больницу срочно надо.

Водитель молча кивнул, помог устроить Настёну на заднем сиденье, полез на свое место. Из отделения милиции выскочил полковник, торопливо зашагал к машине, сел впереди, хлопнул дверцей, обернулся, хмуро спросил:

— Ну, как она?

— В больницу, — сквозь зубы ответила Александра.

— Домой, — приказал полковник водителю.

Поехали домой…

Валентина все-таки вызвала врачей. Каких-то своих, специальных, только для элиты — чтобы никто ничего, не выносить сор из избы и так далее. Александра была с врачами у Настёны. Валентина в соседней комнате орала на полковника:

— Тебе это зачем было надо?! Зачем?! Зачем?! Зачем?!

— Будет еще всякое чмо на мою доченьку своими лапами махать! — тоже орал полковник.

Александра слушала весь этот бред и тупо думала, что сегодня полковника весь день спрашивают: «Зачем?» И он ни разу никому не ответил. Наверное, сам не знал.

Настёну увезли в больницу. Александра поехала с ней. Настёну нельзя было оставлять одну. Мало ли что — вдруг Бешеный Полковник припрется навестить дочь. А рядом никого не будет. Валентина с дочерью все время находиться не могла, у Валентины была работа и связанные с ней неприятности. Она ждала, когда Настя совсем выздоровеет. Тогда они вместе займутся шопингом. Или съездят куда-нибудь. Или в гости сходят…

Настя совсем так никогда и не выздоровела. Александра до сих пор думала, что это она виновата в том, что не сумела спасти ребенка…

— Ну, нет, Саша, вы-то что сделать могли? — Нина Максимовна была потрясена рассказом, хотя Александра рассказала ей далеко не все. — С родителями-то все-таки не поспоришь… Тем более — с такими. Что вы могли сделать? Ничего.

— Убить бы могла, — сказала Александра. — Надо было вовремя этого выродка убить — и все.

Нина Максимовна махнула рукой, помолчала, повздыхала, повытирала глаза и осторожно спросила:

— А где он сейчас? Потом что было-то?

— Бешеный Полковник сдох… — Александра сама услышала в своем голосе злобное торжество и глубоко подышала, чтобы успокоиться. — Через день в какой-то газете фотография появилась, как он в парке бьет ногами того дядьку… Дядька каким-то профессором оказался. Плюс к тому — его секретарша донос на него написала. Но и до этого какое-то расследование затевали. В общем, за решетку он не попал, но в рядовые разжаловали. Это с такой-то высоты… Через год совсем спился, по пьянке свалился с лестницы, инвалидность дали. У своей матери жил. Почти не выходил, но все равно пил. В конце концов почки отказали. А Валентина пока живая… Пьет тоже страшно. Охранное агентство потеряла, компаньоны отобрали. Сначала пропивала то, что у мужа отсудила. Квартиры без конца меняла. Семь комнат — на четыре, четыре — на две. Доплаты пропивала. Последнюю квартиру уже не пропьёшь, там Настёна прописана. Бабушка, мать Валентины, все время с Настёной. Валентину к дочке не допускает. Валентина, говорят, уборщицей где-то работала. Уволили: пьёт. Бутылки собирает. Очень надеялась на смерть полковника: Настёна-то — наследница. Но никакого наследства не оказалось, он тоже все пропил. И пенсия у Настёны копеечная, на хлеб и воду. Какое там лечение… Хотя, говорят, если бы и деньги были, ей никакое лечение уже не может помочь. Инвалидность. Первая группа.

Нина Максимовна в последний раз шмыгнула носом, крепко вытерла глаза большим клетчатым платком, сунула его в карман халата, вздернула подбородок и решительно сказала:

— Всё, Саша, всё… Я поняла. Детей надо защищать, даже если родители такие… такие. То есть если опасность — тогда защищать. Если что — я самого хозяина к Насте не подпущу. Только через мой труп. Стеной встану. Правильно?

— Правильно, — согласилась Александра и невольно улыбнулась, представив, как маленькая Нина Максимовна встает стеной на пути Хозяина. Он же перешагнет, даже не заметив. — Только Владимир Сергеевич никогда не причинит вреда своей дочери. Никогда! Я ведь уже говорила: нам повезло с хозяином, а Насте повезло с отцом. Владимир Сергеевич очень хороший отец. Он Настю любит, и любит… правильно. Конечно, возможности избаловать дочь у него неограниченные. Я уверена, что ему очень хочется ее побаловать иногда. То есть, скорее всего, часто. Все нормальные родители любят баловать своих детей. Но Владимир Сергеевич — очень умный человек. Он понимает, что даже его возможностей может не хватить, чтобы защищать дочь всю жизнь. Он хочет, чтобы его дочь выросла самостоятельной. Умной и образованной. И с чувством юмора… М-да. К тому же — он не пьет. В том смысле, что у него нет зависимости от алкоголя. В общем, становиться стеной на его пути нет никакой необходимости. Надеюсь, что и не будет. Если я кому-то и доверила бы Настю, так именно отцу. Без всяких сомнений. Могла бы спокойно умереть, оставив Настю отцу.

— А матери? — неуверенно спросила Нина Максимовна. — Я ведь уже четвертый день здесь, а Настиной матери так и не видела. Даже на работу вы меня принимали. Хозяйка, наверное, занята сильно, да? Наверное, тоже бизнес какой-нибудь?

— Бизнес… Да, как раз сейчас она собирается начинать новый бизнес, — начала Александра.

— Добрый вечер, — сказал негромкий, но привычно грозный голос за окном. — Александра, я хотел бы с вами поговорить. Мне войти в дом или вы выйдете ко мне?

— Я через минуту выйду, — строго сказала Александра. — Нина Максимовна, ложитесь спать. Настя в полной безопасности. Ее отец дома.

Глава 4

— Я слышал, что вы обо мне говорили этой… няне, — заявил Хозяин, устраиваясь на скамейке напротив Александры.

— Да, я поняла, — суховато откликнулась она. Мало того, что подслушивал, так еще не постеснялся признаться!

— Я не подслушивал, — угадал ее мысли Хозяин. — Я случайно услышал. И… не жалею. Я не ожидал, что вы так хорошо обо мне думаете.

Александра промолчала. Ничего хорошего она о Хозяине не думала. Но не говорить же ему об этом сейчас…

— Особенно меня тронуло то, что вы готовы доверить мне мою дочь, — тоже помолчав, посопев и пощелкав зажигалкой, сказал Хозяин странным голосом. — Высокая доверие… Постараюсь оправдать…

Это он над ней так смеется, — поняла Александра. Шутки шутит. Ишь, ты… Не умеешь — не берись.

— Надеюсь, острой необходимости оправдывать мое высокое доверие никогда не возникнет, — ответила она. Вздохнула и философски добавила: — Хотя, конечно, все под богом ходим. Но учтите: я и оттуда следить буду. Если что не так — именем револю… то есть кара небесная — и всё.

— В каком смысле? — не понял Хозяин. — Что значит «оттуда следить»? А-а… Это в случае вашей смерти, что ли?

— Именно, — подтвердила Александра. — Именно в этом случае. Ни в каком другом случае я Настю никому не передоверю. Даже вам. Но вы на эту тему особо не задумывайтесь. Я умирать пока не собираюсь. Или у вас другие планы?

— С вами трудно разговаривать, — сердито буркнул Хозяин. Не грозно, а именно сердито. И даже, кажется, обиженно. — Вы все время забываете, что у меня нет чувства юмора.

— Я помню, — возразила Александра. — Я все время помню. Как можно забыть о таком феномене? К тому же, сегодня вы об этом уже напоминали.

— Тем более! — наставительно сказал Хозяин. — Я напоминаю — а вы забываете. Я опять напоминаю — а вы опять забываете. Как это называется?

— Склероз.

Александре не нравился его тон. Что-то уж очень он развеселился. Впрочем, его обычный грозный голос ей нравился не больше. Ей ничего в нем не нравилось. Особенно вот эта манера оттягивать важный разговор до будущего века. Ну, начнет он когда-нибудь говорить по существу? Александра подняла руку поближе к мелким вычурным фонарикам, которыми был усеян весь потолок беседки, и посмотрела на часы. Пятнадцать минут одиннадцатого. Примерно в это время начинает звонить Хозяйка.

Тут же в кармане халата припадочно затрясся телефон. Накаркала. Ни сна, ни отдыха измученной душе.