Ирина Волчок - Элита. Взгляд свысока Страница 21

Тут же в кармане халата припадочно затрясся телефон. Накаркала. Ни сна, ни отдыха измученной душе.

Александра вынула припадочный телефон и показала экранчик Хозяину. Он неопределенно хмыкнул, но кивнул.

— Александра, чем вы сейчас заняты? — спросила Хозяйка светским голосом. Невыносимо светским. — Мы здесь как раз собрались поговорить о нашем журнале. Ваше присутствие приветствовалось бы.

Приветствовалось бы! Неужели в гламурных журналах пишут что-нибудь такое? Беда…

— Владимир Сергеевич вызвал меня для серьезного разговора, — очень официально сказала Александра.

— Чего это он? — заметно испугалась Хозяйка. — Об чём это он?..

— Не знаю, — еще официальней ответила Александра. — Владимир Сергеевич только что собирался говорить. Но тут позвонили вы.

— Ладно, тогда потом…

Отбой.

Потом! Когда потом? Скорее всего — посреди ночи. Где-нибудь поближе к утру.

— Журнал какой-то… — неожиданно сказал Хозяин. — Надо же, дурь какая… Ладно, пусть. Я думаю, это даже хорошо. Пусть хоть чем-нибудь займется.

— Так вы в курсе планов Ксении Леонардовны? — удивилась Александра. На самом деле — не очень удивилась. Совсем не удивилась. Хозяин всегда был в курсе всего.

— Я всегда в курсе всего, — подтвердил ее мысли Хозяин. — Правда, иногда несколько…поздно. Александра, я вам хотел сказать, что передумал. Вам с Настей не надо никуда уезжать. Раз такое дело…раз уж жена захотела журнал — я ей офис сниму. Чтобы все солидно. И квартиру при офисе… Вы согласились быть у них консультантом?

— Нет. У меня же Настя.

— Хорошо. У вас Настя. Это очень хорошо… У вас странные духи. Я раньше не замечал. Как будто гвоздикой пахнут.

— Это не духи, — объяснила Александра. — Это средство от комаров. Действительно гвоздика. Гвоздичное масло.

— А у вас это масло с собой? — вдруг заинтересовался Хозяин. — Меня эти твари уже всего съели. Хотел закурить, чтобы хоть дымом отогнать. Но вам же не нравится, когда курят, вот я и не решаюсь…

— Лучше уж закурите, я потерплю, — недовольно сказала Александра. — Масла у меня совсем мало осталось. И еще наверняка Насте понадобится. На гвоздику у нее аллергии нет. А на комаров — есть.

Хозяин долго молчал, хмыкал, щелкал зажигалкой. Наконец задумчиво пробормотал:

— Я не помню, когда мне в чем-нибудь отказывали. А, нет, помню… Во втором классе. Школьный приятель заболел дизентерией. Его положили в больницу. Я хотел вместе с ним… Мне сказали: нет. Это было очень обидно. А больше ни одного случая не помню, чтобы говорили «нет».

— Наверное, у вас больше не было таких экзотических желаний, — предположила Александра.

— Таких экзотических больше не было, — согласился Хозяин. — Да и вообще никаких особо запоминающихся не было… Так вы мне свое масло не дадите, я правильно понял?

— Ладно, — неохотно сдалась Александра. — Комары — это правда невыносимо… Только чуть-чуть мажьте, и не кожу, а рубашку. Немножко — воротник, немножко — манжеты.

Она сняла с шеи цепочку с пристегнутой к ней ампулой и показала Хозяину, как вынимается пробка. Он старательно повозился, отколупнул пробку, посмотрел ампулу на свет, закрыл и отдал назад Александре. Недовольно сказал:

— Там правда мало. Две капли осталось. Надо было побольше покупать.

— Нам с Настей этого до конца лета хватит. Если, конечно, разумно экономить, — с намеком ответила Александра, опять вешая цепочку с ампулой на шею. — А побольше купить я не смогла по той причине, что больше не было. Я последний пузырек забрала. Потом все аптеки каждую неделю обзванивала. Ни в одну ни разу не поступало. Ну, это тоже ничего. Садовник обещал высадить гвоздики рядом с верандой и под окнами детской. Белые и розовые. Белые особенно сильно пахнут.

— А что ж до сих пор не высадил? — недовольно поинтересовался Хозяин. — Я завтра же распоряжусь, чтобы везде гвоздики посадили. И вокруг беседки тоже.

— Владимир Сергеевич, цветы не зацветут по вашему распоряжению, — скрывая раздражение, сказала Александра. — Это живая природа. У нее свои законы. Если эти законы нарушать — она погибает. Будущей весной гвоздики посадят везде, где только возможно.

— Погибает, но не сдается, — неизвестно к чему буркнул Хозяин. — Ладно, извините, что я вас так задержал. Давно спать пора. Вы и так мало отдыхаете… И знаете, что? Выключите вы этот дурацкий мобильник.

Дурацкий мобильник тут же затрясся у Александры в кармане. Не поминай черта к ночи.

— Ну что, вы уже освободились?

Хозяйка, похоже, нервничала. С чего бы это? Скорее всего, с того, что порошка ей сегодня не привезли. Два раза такое уже случалось. Первый раз она до того разнервничалась, что поссорилась со своей Дашкой и выгнала ее вместе с очередными модельками. Второй раз сама выскочила из дому, оставив гостей в своем кабинете, села в машину и уехала в ночь. Утром хорошо помятую машину приволокли к дому на буксире. В сопровождении двух гаишных машин с мигалками. За рулем Хозяйкиной помятой машины сидел грустный майор. Хозяйка мирно спала на заднем сиденье. Как раз после того случая Хозяин устроил жене неделю жесткой экономии. Фактически — геноцид.

— Нет, Ксения Леонардовна. Я еще слушаю Владимира Сергеевича…

Хозяин встал, шагнул к ней и отобрал мобильник. Просто вынул телефон из руки, даже не спросив разрешения. Даже не извинившись. Даже не обратив внимания на ее холодное удивление. Ну да, он никогда не слышал слова «нет». Почти никогда… Очень жаль, что тогда его не положили в больницу вместе с дизентерийным приятелем. Говорят, дизентерия чрезвычайно заразна.

— Добрый вечер, дорогая, — сказал Хозяин в трубку тихим, но очень грозным голосом. — Ты в кабинете? Сейчас я к тебе зайду.

И сунул телефон к себе в карман.

— Это мой телефон, — сухо заметила Александра. — Вернее — служебный. Я не имею права передавать его посторонним лицам.

Хозяин неожиданно засмеялся. Это было так странно, что она даже не сразу поверила собственным ушам. А когда наконец поверила — он уже перестал смеяться. Спросил привычно грозно:

— Это я посторонний?

— С точки зрения моего служебного телефона посторонними лицами являются все, кроме лица, за которым он закреплен в данный момент. То есть посторонние все, кроме меня.

Хозяин с интересом выслушал, подумал, вынул мобильник из кармана, внимательно оглядел его и протянул ей. Сказал опять грозно:

— Мне не приходило в голову, что ваш телефон имеет свою точку зрения. Спокойной ночи. Завтра вам доставят гвоздичное масло. Чтобы не приходилось экономить. Даже разумно…

Слегка дернул головой, обозначив почти пародийный поклон, вышел из беседки и тяжело зашагал к дому. Еле-еле ноги волок. Как будто вчера ему стукнуло девяносто лет. Или даже девяносто два. И при этом он весь день дрова рубил. Воду носил и землю пахал. Совсем запахался. Так обессилел, что того и гляди — рухнет посреди дороги, не дойдя до лежанки. Эта его походка Александре тоже не нравилась. Хозяин не рубил дрова и не пахал землю. И до девяносто лет ему еще жить да жить… Если, конечно, у братьев по элите не появятся другие планы. В общем, не с чего Хозяину было обессиливать. К тому же, она помнила, как он сегодня сиганул с двухметровой высоты навстречу Насте. Так что походка его — такая же брехня… пардон… такая же ложь, как и все остальное в нем. В них во всех. Фальшь.

И разговор сегодняшний ей не нравился. Он должен был быть другим. То есть, строго говоря, никакого разговора вообще не должно было быть. Даже если Хозяин собирался отправить дочь — и, естественно, бонну — из дому, он мог не объяснять причин… Точнее — он не мог объяснять причины собственных решений и поступков. Сроду никому ничего не объяснял. Принцип у него был такой. Это был единственный принцип, который он никогда не нарушал… И тем более — зачем бы ему было объяснять, что он передумал отправлять дочь из дому? И при этом — очень ясно давать понять, что это изменение решения напрямую связано с возможностью под благовидным предлогом удалить из дому мать Насти. С чего бы вдруг такая откровенность? Даже хуже — открытость. Никакой откровенности, тем более — открытости, за Хозяином ни разу замечено не было. В таких людях откровенности — открытости вообще не может быть по определению… Тогда что это было? Скорее всего — то же самое, что и всегда. Какая-нибудь сто двадцать восьмая часть стратегических планов и тактических маневров. Что-нибудь вроде вербовки союзников перед наступлением на главном направлении. Хотя и это странно. Зачем Хозяину вербовать в союзники Александру? Он и так знает ее отношение к матери Насти… Александра ни разу в жизни никому слова о Хозяйке не сказала, но при этом была совершенно уверена, что Хозяину о ее отношении к его жене все известно. И известно также, что гувернантка сводит на нет и так нечастые попытки матери пообщаться с дочерью. Что-что, а разведка в империи Хозяина работала действительно не за страх, а за совесть. Да нет, за какую там совесть… За страх, конечно. И за деньги. За большие деньги и за еще больший страх. Как почти все, кто работал на Хозяина. Но разведка работала лучше всех. Это надо же: только сегодня днем Хозяйка сказала о своем желании заняться «настоящим делом» — это сто сорок шестой гламурненький близнец настоящее дело, вы подумайте, — как уже к вечеру у Хозяина готов предварительный план финансирования этого проекта. По крайней мере, офис под эту дурь он готов снять, сам только что сказал. Правда, он это Александре сказал. Интересно, что будет говорить жене? И как она воспримет его планы?