Дуглас Кеннеди - Искушение Дэвида Армитажа Страница 21

Так или иначе, через пару часов начнется большое совещание. Естественно, я волнуюсь, потому что (если честно) мне очень важно проявить себя как перед «большими мальчиками» (я имею в виду руководство «Фокс Телевижн»), так и перед моим новым боссом. Я мечтаю, чтобы ты был здесь и обнял меня (и сделал бы кое-что еще… но я не хочу замусоривать виртуальное пространство пикантными подробностями). Я попытаюсь позвонить тебе сегодня попозже, но думаю, что мы полетим обратно сразу после совещания. Надеюсь, ты загораешь за двоих. Остров Флека представляется мне настоящей фантастикой. Люблю тебя. Салли».

Ну, это уже лучше. Очевидно, такая резкая перемена в поведении Стю немало способствовала улучшению ее настроения, но нет ничего приятнее, чем получить извинения от любимой женщины.

Были новости и получше. Пока я читал почту, начал мигать сигнал нового сообщения. Я переключился и обнаружил послание от Элисон.

«Эй, суперзвезда! Надеюсь, ты уже получил солнечный удар и в данный момент качаешься в гамаке, потому что у меня отличные новости.

Тебя номинировали на «Эмми»!

Да поможет нам всем Бог справиться теперь с тобой (шутка).

Я очень рада за тебя, Дэвид. Но я рада и за себя, потому что понимаю, что могу поднять стоимость твоих сценариев к следующим сериям до двадцати пяти процентов. А если мы посчитаем…

Говоря словами короля Лира, ты славно поработал, приятель. Могу я с тобой пойти на присуждение или Салли устроит истерику?

С любовью, Элисон».

К концу дня у меня уже приятно кружилась голова от поздравлений. Брэд Брюс, позвонив мне, рассказал, как счастлива была вся команда «Продать тебя»… Хотя все злились на ребят из «Эмми» за то, что из всего шоу номинировали только сценариста. Глава ФРТ Нед Синклер тоже позвонил. А потом двое актеров. Еще я получил поздравительные послания по электронной почте от десятка друзей и так называемых соратников по киноиндустрии.

Но самое главное — даже Салли вырвалась со своей нью-йоркской встречи, чтобы позвонить мне!

— Представляешь, посредине совещания один из помощников пришел со списком номинантов на «Эмми». Разумеется, боссы немедленно начали его разглядывать, чтобы узнать, сколько номинаций у канала. Затем один из них поднял голову и спросил: «Дэвид Армитаж… Он не ваш бойфренд?» И он сказал мне про тебя. Я едва не взвизгнула. Я чертовски тобой горжусь. И еще: из-за этого я выглядела совсем неплохо в глазах «больших мальчиков».

— Салли, как там идут дела?

— Я не могу сейчас разговаривать… но… кажется, мы выигрываем.

Мы? Это она о себе и Стю, которого не так давно называла Генрихом Гиммлером телевизионной комедии?

— Похоже, вы с ним теперь не разлей вода, — заметил я.

— Я все еще не доверяю ему, — сказала она шепотом. — Но, согласись, лучше иметь его на своей стороне, чем позволить посылать отравленные стрелы в моем направлении. Дорогой, я совсем не хочу утомлять тебя нашей офисной политикой…

— Ты никогда меня не утомляешь, любовь моя.

— И ты самый талантливый мужчина на Земле.

— Вот теперь я действительно раздуюсь от гордости.

— Валяй. Ты это заслужил.

— Послушай, — сказал я, — мой благодетель все еще ловит рыбу в отдаленных водах и не вернется до понедельника. Но мне в его отсутствие дали карт-бланш, что означает приятную вещицу: я могу послать «Гольфстрим» за тобой в Нью-Йорк, чтобы он доставил тебя сюда.

— О, я бы с радостью, милый… Но я должна вернуться в Лос-Анджелес со Стю. Очень важно сейчас держать руку на пульсе. И он хочет всерьез заняться планированием вместе со мной в офисе в воскресенье.

— Понятно, — сказал я.

— Если бы не этот кризис на работе, ты же знаешь, я бы мгновенно примчалась.

— Я понимаю.

— И хорошо, — сказала она. — Я только хотела сказать, что новости замечательные и что я тебя люблю… А теперь мне пора возвращаться на совещание. Я позвоню тебе завтра, когда вернусь домой.

И она повесила трубку, даже не дав мне попрощаться. Мое пятиминутное окно общения с ней захлопнулось. Но огорчение быстро развеялось, благодаря прекрасному обслуживанию, бутылке фантастически хорошего вина, просмотру двух киношедевров («Козырь» Билла Уайлдера и «Убийство» Стенли Кубрика), а также торту в форме премии «Эмми», который мне презентовали от персонала (персональное творение шефа по кондитерским изделиям).

— Откуда вы узнали о номинации? — спросил я у Гэри, когда он принес торт в кинозал в сопровождении шести своих коллег.

— Ну, новости распространяются быстро.

Это был мир, в котором все о тебе знали, где все твои требования выполнялись, где никакая деталь не казалась не достойной внимания. Ты получал в точности все, что хотел и когда хотел. Но в процессе ты превращался в ходячую удаленную сетчатку — внешняя реальность не просматривалась.

Нельзя сказать, чтобы я возражал против того, чтобы быть туристом в этом редком царстве. Но работать мне все же пришлось. Когда Джоан принесла мне начисто перепечатанный сценарий, я устроился с ним в гамаке на балконе, предварительно взяв со стола ручку с красными чернилами. Новая версия оказалась на восемь страниц короче. Темп был более быстрым, более веселым. Диалоги казались остроумными. Сюжет стал более четким. И все же, прочитав сценарий во второй раз, я решил, что большая часть третьего действия кажется натянутой, последствия грабежа и то, как все в нем задействованные начинают ссориться друг с другом, представляются слишком книжными. Хочешь не хочешь, но конец недели мне пришлось посвятить последним страницам, и, таким образом, я почти попал в свой обычный рабочий ритм. Несмотря на то что погода оставалась прекрасной, я на три часа запирался в своем кабинете и писал, писал, писал…

Работа была завершена к вечеру в воскресенье. Джоан забрала сорок с чем-то страниц для перепечатки. Событие было отмечено бокалом шампанского. Затем около часа я провалялся в горячей ванне. На ужин я съел краба и выпил полбутылки какого-то замечательного новозеландского вина.

Примерно в десять вечера появилась Джоан и принесла рукопись.

— Но вам придется зайти ко мне где-нибудь около полуночи, — сказал я.

— Хорошо, сэр.

Я просмотрел страницы, внес еще кое-какие поправки к назначенному сроку и завалился спать, зная, что Джоан заберет материал и без меня.

Проснулся я поздно. Заново перепечатанный сценарий принесли вместе с завтраком и запиской: «Поступило сообщение от мистера Флека. Он получил ваш сценарий и прочтет его, как только представится такая возможность. К сожалению, он задерживается и вернется утром в среду. Мистер Флек просил передать, что он с нетерпением ждет встречи с вами».

Моя первая реакция на это послание была простой: «Иди и застрелись, дружок. Я не собираюсь сидеть и ждать, пока Ваше Величество соблаговолит появиться». Но когда я позвонил Салли в Лос-Анджелес и сообщил, что Флек бессовестно дергает за поводок, она сказала:

— А чего ты ждал? Этот парень может делать, что захочет. И он соответственно будет делать, что хочет. Ведь ты, любовь моя, всего лишь писатель…

— Ну, спасибо тебе большое.

— Будет тебе, ты же знаешь, как действует вся эта цепочка. Может, Фил и говенный человек, но все равно — деньги-то у него. И это делает его королем…

— А я, выходит, раб на плантации.

— Слушай, если ты так злишься на Фила, устрой скандал, потребуй, чтобы тебе дали «Гольфстрим» и отправили в Лос-Анджелес… Но не жди меня в ближайшие три дня, потому что я направляюсь с визитами в Сан-Франциско, Портленд и Сиэтл.

— Откуда такие планы?

— Возникли вчера вечером. Стю решил, что нам следует проехаться с инспекцией по нашим ведущим рынкам на Тихоокеанском побережье.

— Вы со Стю теперь не разлей вода.

— Мне кажется, я его обаяла, если ты это имеешь в виду.

Я вовсе не это имел в виду, но я не хотел нажимать на нее, дабы не дать повод для подозрения, будто я одержим пресловутым зеленоглазым чудовищем. Но Салли точно знала, о чем я говорю.

— Я действительно расслышала намек на ревность в твоем голосе? — спросила она.

— Вряд ли.

— Ты ведь знаешь, почему я должна умаслить этого типа, верно?

— Я знаю…

— Ты знаешь, что я пытаюсь остановить варваров у ворот, так?

— Разумеется, разумеется…

— И ты также должен знать, что я без ума от тебя, поэтому мне даже в голову не придет…

— Ладно, прости меня.

— Прощаю, — сказала она. — И мне нужно возвращаться на совещание. Поговорим позже.

И она опять отключилась.

Какой же я идиот. Вы со Стю теперь не разлей вода. Блестящее замечание… Теперь придется поползать на брюхе вне расписания, чтобы поправить ей настроение.

Я позвонил Мэг. Спросил, нельзя ли послать букет цветов в Лос-Анджелес. Без проблем, ответила она. И не нужно диктовать ей номер моей кредитной карты.