Абсентис - Под другим углом. Рассказы о том как все было на самом деле Страница 21

— Чего это он боится? — удивился отец Сергий.

— Бесов боится. Не нравится мне, говорит, это место, чую, что бесовщина там, но обосновать не могу.

— Бесов? — расхохотался Сергий. — Слаба, стало быть, вера у Серафимия. Если веришь в Господа всем сердцем и всем разумением своим, то никакие бесы тебе уже не страшны, как бы они тебя соблазнить ни пытались. Только глубокая вера дает от них свободу

Теперь настала очередь удивиться Ферапонту. Он недоверчиво посмотрел на отца Сергия.

— А ты-то, Ферапонт, не потерял еще веру? — все так же весело спросил Сергий. — Как вообще служба твоя протекает, где паству окормляешь?

— Ох, несладко… — горестно вздохнул Ферапонт. — ОПК я в школе преподаю. Наказание одно с этими детьми, сил моих не хватает. Я и так, и сяк пытаюсь… Не получается ничего. Послал мне Господь испытание нелегкое. Боюсь даже веру потерять. Ведь безбожников много кругом, а они тоже по образу и подобию Его. И доказательств требуют. Не хотят без них верить. Как тут самому не разувериться?

— В вере он боится разувериться! — опять рассмеялся отец Сергий. — Да от бесов сомнения все твои. И от излишнего мудромыслия. Помню, ты еще в семинарии все доказательства существования Господа в конспекты записывал. А зачем? Да потому что вера твоя слаба. Только уверуй все душой своей, положись на промысел Божий — и все пойдет как по маслу.

— Неисповедимы дела Господни! — еще больше удивился отец Ферапонт. — Разве не ты был среди нас самым безбожным, тебя ведь даже за это отчислить хотели? А вот вернул Он тебя в лоно Свое!

— Не говори, Ферапонт, уверовал я искренне, — серьезно подтвердил отец Сергий. — А сомнения были поначалу от мудрствования лукавого. Как и тебе, доказательства существования Божьего мне покоя не давали. Неубедительные они. Вот Фома Аквинский пять основных доказательств написал — а явился Кант и вверг богословов в сомнения. Ансельм еще четыре доказательства представил — а его же ученик монах Гаунило над ними издевался. Да и Кант тот же… Многие еще разных доказательств напридумывали, но о тех уж и говорить стыдно, раз даже девять основных сомнительны. Но теперь-то у меня вера крепка, дал мне ее Господь. И Ансельм мне в этом помог.

Ферапонт посмотрел на Сергия одновременно уважительно и вопросительно.

— Помнишь его доказательство? — спросил отец Сергий.

— А как же, помню. Знаменитое онтологическое доказательство Ансельма «Et certe id quo maius cogitari nequit…» и на меня произвело в семинарии сильное впечатление.

— В одном Ансельм был прав — действительно, существует то, больше чего нельзя себе представить, и есть вещи, о которых просто невозможно помыслить. Но это не сам Бог. Впрочем, именно онтологический аргумент раскрыл мне глаза на основное доказательство существования Божьего, о котором нам в семинарии никто не говорил. Но Господь дал мне знак, и я нашел его! Доказательство, которое невозможно опровергнуть! Десятое доказательство. Вот так я во Всевышнего и уверовал окончательно.

Машина резко затормозила на перекрестке.

— А не заехать ли тебе ко мне в гости, Ферапонт? Я тут как раз неподалеку домик прикупил. Он еще не доделан, но первый этаж уже вполне жилой, биллиардная только не еще закончена. А домой уж завтра поедешь, утро вечера мудренее. Заодно и надоумлю тебя, как в Бога веры не терять.

Отец Ферапонт благодарно кивнул. Сергий резко вывернул руль, и джип съехал на незаметную проселочную дорогу. Через двадцать минут пара симпатичных послушниц уже накрывали на стол в небольшом кирпичном двухэтажном особняке.

— Надо тебе, Ферапонт, завязывать с этим ОПК. Дело оно, конечно, нужное, но пусть этим молодежь зеленая занимается. На сих хлебах ты ноги протянешь. Свой храм надо строить, — поучал отец Сергий, разливая водку по стаканам и нарезая балычок. — Тогда и начнет кормить тебя Господь, как птиц небесных, по словам его. И тогда ты веру уже не потеряешь. Всегда слуги антихриста пытались погубить веру. Одни расколы чего стоят. Скольких пришлось пожечь да изничтожить за то, что сатана заставлял их двумя пальцами креститься, да поклоны бить земные, а не поясные. Но вера все равно осталась сильна. И во всех странах христианских сатана лукавый хотел победить. Но напрасно. Что только ни делали соблазненные бесами люди, чтобы разуверить народы в Господе! И ведь отнюдь не только атеисты. Часто и искренне верующие, обманутые диаволом, пытались поколебать устои веры. Не по сатанинскому ли наущению они печатали Библию, чтобы люди, некрепкие верою, прочитали ее и порвали с религией? Но зря по этому поводу выходили постановления нескольких католических соборов, запрещавшие читать Библию, а за попытки издать ее казнили еретиков. Зря в Англии прочитавших Библию сжигали вместе с ее копиями, привязанными к шее, и заставляли детей поджигать костры, на которых сжигали их родителей, обучавших их молитвам и десяти заповедям на английском языке. Зря митрополит Филарет, в ужасе от того, что Библия может быть напечатана, писал в своем негодующем письме в Святейший Синод о том, что «последствия перевода Священного Писания на русский язык будут прискорбнейшими для матери нашей православной церкви», ибо «тогда весь православный народ перестанет посещать храмы Божии!» И в испуге поддержали его другие священники, боясь перевода Библии на русский язык и считая, что «умеренная темнота сего слова не омрачает истину». Но Слово Божие напечатали, а Господь не только сохранил веру наших овечек, но и преумножил ее! Зря боялись!

Отец Сергий говорил и говорил. Он порассказал о христианстве таких вещей, что у отца Ферапонта зарделись уши — он такого маразма даже не мог представить. Через полчаса его уже начало подташнивать. Отец Сергий налил в стакан еще водки и продолжил:

— Но вера никогда не уменьшалась. Соблазненные сатаной «просветители» на Западе писали мерзкие книги о наших святынях. Они насчитали в церквях десять голов св. Вильгельма и 63 пальца св. Иеронима. Они убедились, что количество хранимой в десятках храмов обрезанной крайней плоти Христа шло на километры. Богохульники смеялись над тем, что в 1742 году в Антверпене было основано Братство Высокосвященной Крайней Плоти Господа Нашего Иисуса Христа. Сыны погибели глумились над десятью туловищами Иоанна Крестителя и над количеством его указательных пальцев. Они издевались над мощами прокукарекавшего Петру петуха и над тысячью гвоздей, которыми был распят Спаситель. Они мерзко хихикали над тем, что среди святых мощей, хранимых в церквях, есть три целых Игнатия, хотя его съел лев. В России безбожные большевики вскрывали раки с мощами святых и находили там вместо мощей только тряпки, вату, картон и глину. Они снимали это на кинопленку и показывали в клубах. Не отставали и зарубежные разоблачители, глумясь над святынями. Обугленные кости св. Жанны д’Арк оказались скелетом кошки, а целительные мощи св. Розалии — останками козла. Но умерла ли вера? Нет, вера не поколебалась, наоборот, расцвела с еще большей силой! Разве сейчас смущает овечек наших поклонение Пням Богородицы? Разве смущает их целование стены с Ликом Спасителя?

Отец Сергий торжественно вытащил из-за пазухи толстый кошелек с золотым тиснением и с довольным видом бросил его на стол.

— Вот оно — десятое доказательство! Видел бы ты, как прихожане отремонтировали мой храм! На месте старого деревянного почти сарая, прости Господи, они за свои средства выстроили мне новую красивую церковь. А уже потом они собрали мне деньги на машину и на этот скромный дом. Это ли не доказательство существования благодати Божией? Не доказательство промысла Его? Неужели это случайность, что верующие люди веками не замечают абсолютно ничего из того, о чем я тебе говорил? Могут ли они быть сами по себе настолько наивны? Ведь несмотря на все упомянутые мной происки дьявола, на все атеистические разоблачения, эти овцы все равно несут свои деньги в наши храмы! Можно ли объяснить это рационально? Можно ли представить себе что-нибудь глупее этого? Нет, это просто невозможно помыслить! Следовательно, Господь воистину существует!

Хула

Великий Инквизитор со светильником в руке медленно вошел в тюрьму и запер за собой дверь. Он остановился при входе и долго, минуту или две, презрительно всматривался в изможденное пытками лицо отца Ферапонта. Затем Инквизитор подошел ближе и затянул испанский сапог еще на пол-оборота.

— Не виноват я ни в чем, я все делал лишь для славы Господней! — взвыл Ферапонт. — Я сам всегда обличал еретиков!

— Жалкий слуга князя лжи! — разгневался Великий Инквизитор. — Ты так и не раскаялся в своей ереси, богохульник! Не ты ли клеймил позором в своих проповедях тех невинных овечек наших, которые критикуют нас, служителей Господа?

— Но что я делал не так? Они с ненавистью отзывались о нас, называли некоторых наших священников бесчестными!