Елена Черникова - Зачем? Страница 22

Подросток вскочил, в ярости выхватил из кармана бензиновую зажигалку и, чиркнув, бросил в Марию. Не оборачиваясь, а лишь ощутив движение ветра, Мария поймала огонёк ладонью и отбросила к отправителю. Вся одежда на мальчишке мигом вспыхнула.

Завизжал весь бульвар. Девчонки бросились врассыпную. Старушка побледнела и покачнулась.

Мария прыгнула назад, к полыхающему нахалу, руками сбила с него пламя вместе с одеждой, затоптала нечаянный костерок, отвесила обнажённому герою освежающую затрещину и сказала:

- Ещё раз забудешь русский язык - найду где угодно. Понял, урод?

Любитель баночного пива и бензиновых зажигалок не ответил. Прикрывая обнажённые, но не успевшие подгореть части тщедушного тела, он во все глаза таращился на руки Марии. Они, только что сбившие с него огонь, одежду и даже спесь, были белым-белы...

Оставив подрастающее поколение дозревать посреди бульвара, Мария подхватила безмолвно-покорную старушку и на большой скорости потащила прочь.

- Вам куда? Вы можете сейчас сказать мне свой адрес?

- Вот... - лишь и вымолвила её спутница, показав на переулочек.

Понимая, что скрыться надо побыстрее, Мария подняла обмершую бабушку на руки, перепрыгнула через ограду бульвара, пересекла проезжую часть и побежала по указанному переулку, ничуть не ощущая тяжести своей ноши.

Бедная ноша! Когда через полчаса они с Марией пили чай на чистенькой кухоньке, обсуждая некоторые нравы современной молодёжи, старушка, очень медленно приходя в себя, всё собиралась с духом и наконец спросила:

- Вы спортом занимаетесь?

- Да, - соврала Мария.

- А если не секрет, каким? Я вам так благодарна...

- О! Это очень древнее искусство, почти не известное в России. Очень труднопроизносимое название. Я только недавно освоила азы.

- Азы! - Старушка всплеснула ручками. - Деточка, вы мне можете назвать это искусство, этот спорт, я хочу внучка отдать в какую-нибудь сильную секцию, а все хорошие секции сейчас платные... Ваша, наверное, тоже? Но за такое - никаких денег не жаль!

- Я вам позвоню, - ещё раз соврала Мария, боясь расстроить беспримерно взволнованную женщину. - Давайте запишем номер. Мне пора идти.

Листочек с телефоном лежал в её кармане, а нечаянные подруги уже прощались в коридоре, когда в дверь энергично позвонили.

- Пожалуйста, выпустите меня через окно! - взмолилась Мария.

- Деточка... - пролепетала старушка из последних сил и начала оседать на пол.

Мария успела подхватить её, бережно положила на какую-то антикварную кушетку в гостиной, подбежала к балкону, выглянула во двор, который, к счастью, оказался внутренним и безлюдным, и, зажмурившись, прыгнула с седьмого этажа. За спиной продолжался остервенелый звон в дверь. И залаяла овчарка.

"Вот и я теперь, как Ваня... как Вася..." - успела подумать Мария.

Плюхнувшись на груду картонных ящиков, она не ощутила ни малейшей боли. "Вот оно как..."

Поправив парик, Мария тщательно осмотрела двор, проходы, все возможные пути к отступлению, прислушалась - и на максимальной скорости понеслась на свою конспиративную квартиру, справедливо смекнув, что рассекретила себя. Через пять минут проверилась: погони не было. "Ничего, скоро будет!" - и ещё наддала, живо представив себе столкновение с чуткой служебной собачкой.

Влетев в коммуналку, она бросилась в ванную, благодаря всех святых, что научилась мыться заранее, до своего безумного вояжа по бульвару. Уговорив свою кожу расстаться с поверхностными частицами, она вытиралась, вытиралась чуть не до дыр и мазалась душистыми кремами, держа перед мысленным взором отчётливый образ баскервильской собаки, которая вот-вот сейчас возьмёт след в старушкином дворе и понесется сюда крупными взмахами. И сыщики с ней.

"Чёрт бы побрал тебя, синеглазый учёный! Я доберусь до тебя!" Мария задыхалась от чувств.

Ведь ей хотелось - всего-навсего - прогуляться. Вместо прогуляться получилось воспитание молодёжи с бесконтрольной демонстрацией чудес плюс вынужденное спасение старушки от недовоспитанного поколения. А всё почему? Противно, оказывается, было смотреть на бытовые проявления физиологии человека, который одновременно целуется на лавочке, пьёт, курит, плюёт на бульвар и вообще похож на бред - на одушевлённую грязь.

И это было самой большой неожиданностью для бессмертной Марии, думавшей, что основные удивления уже позади. Нет. Оказалось, у её болезни есть, как и положено, свои стадии развития. Оказалось, что видеть и слышать телесные проявления, привычные всем и не замечаемые ею ранее, становится с каждым днём труднее.

Она схватила свой дневник, полистала и обнаружила, что ничего подобного раньше не записывала. Даже её внезапный визит в ночной бар в первый вечер бегства, в тот форменный свинарник, где трезвых почти не было, а смог и амбре висели, как топор, - даже тогда она ещё была в силах воспринимать мир обычно.

Оказывается, всё изменилось. "А если Николай и Галя вернутся, выпьют пива и поцелуются при мне?" - задумалась Мария и принялась крутить в воображении всевозможные физиологические сцены и сочетания сцен: надо было понять - чего ждать от себя в разных обычных ситуациях. Получалась тяжкая картина. Получалось, что её либо опять потянет кого-нибудь спасти, либо убить, либо бежать в окно. Вот что получалось у Марии Ионовны Ужовой на данной стадии заболевания бессмертием.

И даже заплакать по-человечески нельзя, потому что она ещё не научилась уничтожать выплаканные слёзы. Ногти, волосы и прочие отделяемые части научилась, а слезами ещё не занималась. Не успела. Надо учиться, надо учиться, надо учиться... Мария закрыла дверь, занавесила окна, проверила Петровича, закуталась в три одеяла и, засыпая, спросила:

- Боже, а как же Ты-то терпишь нас...

Генерал Сидоров обратился по начальству с просьбой о подкреплении. Время бежало, и пропажа семьи Ужовых стремительно превращалась в проблему посерьёзнее, чем разворот карьеры группы военных. Один лишь раз, на бульваре, видели женщину, не похожую на Ужову, но с уникальными возможностями; за ней гнались, но неудачно.

Уже и война в Ираке закончилась, и весна в России наступила, и все отчётные сроки вышли, а Кузьма Африканович всё глубже страдал от своего внезапного служебного несоответствия.

Он подал рапорт. Он требовал расширить зону поиска Ужовых чуть не до космоса. Конечно, он перестарался, он не имел в виду летательные аппараты, он просто создал образ. Гиперболу, которая на самом деле отражала лишь его личную панику. Но... Слово - не воробей: вылетит - костей не соберёшь.

В отправке наряда милиции на околоземную орбиту ему временно отказали, но призадумались. Про пилотируемую космонавтику было абсолютно достоверно известно, сколько граждан и каких именно стран сейчас в полёте, а также про планируемые экспедиции. Зато спутникам-разведчикам дали фантастическое задание: отслеживать перемещения по Земле всех русских людей, похожих по возрасту и комплекции на сбежавшую семью. И дали параметры. Спутники-разведчики от удивления чуть не свалились со своих орбит. Железка, даже высокотехнологичная, тоже может испортиться.

В ряде столичных СМИ особо шустрые журналисты пронюхали, что возможна сенсация: отправка ОМОНа в космос. Не проверяя данных, но торопясь обогнать конкурентов, тиснули кто заметку, а кто и репортаж-"утку", а одна весьма уважаемая газета дала полуметровый заголовок на первой полосе: "Космические сыщики дерзают найти Бога!"

Очевидно, редактор уважаемой газеты хотел сказать что-то умное о новом витке духовного развития человечества, но его не поняли. Электронная Интернет-версия выпуска облетела мир за несколько секунд, и началось нечто.

Проследить запуск проблемы от нервического сидоровского рапорта до глобального расширения темы вплоть до вывода её на орбиту, а особливо свернуть сюжет к началу - было уже невозможно. Ни один из специалистов по манипуляции сознанием землян не взялся за тушение пожара. Сенсация росла, страсти разгорались. Дело в том, что страны НАТО решили, что русские тайно вернулись к программам по размещению в космосе супероружия. То есть на несколько лет прикинулись бедненькими и западно-ориентированными, а для убедительности даже развалили Советский Союз (что, оказывается, тоже было прикрытием беспримерной глобальной операции), и вот теперь собираются сбросить все и всяческие маски, дабы внезапно показать всему миру, кто на Земле действительный хозяин. А чтобы усыпить бдительность, например, американцев, бесперебойно работающих над этой же самой пресловутой глобализацией, дали наивному Бушу легко выиграть иракскую войну...

Лёжа в кресле перед телевизором, Мар Марыч постанывал от удовольствия. А заходя в Интернет, просто плакал от счастья. Новостные выпуски описывали муки поиска невидимого! Причём более опасного, чем радиация! От ужаса, что наука и религия наконец сговорились, мир переворачивался!