Алексей Егоренков - Земля точка небо Страница 22

— Нет. Нет. Спасибо, это я сама. Трезвой и не сонной частью сознания она почуяла легкую опасность.

Хотя остальной ее ум, одурманенный вином пополам с первой славой…

Нет. «Нет, держи себя в руках», — думала Лиза. Потом сама пожалеешь. Хотя… НЕТ! Она мысленно встряхнула пьяную себя за плечи. «Боже, девочка, ты понимаешь, что тебе с этим человеком жить в одной квартире? Подумай, на таком… тьфу, в такой период — что если где-то у вас не получится? Ну, ты поняла, о чем я». А если получится? «Хоть раз получилось?» Пьяная Лиза ответить не могла и хмуро молчала. А трезвой Лизе ужасно хотелось спать. Она нырнула под одеяло, стащила тесный лифчик и стринги, потом выдала их Максиму, который всё торчал у кровати, как древний идол.

— И это к вещам… — Лиза зевнула. — Спокойной ночи?

— Спокойной ночи, — сказал Макс. Он погасил свет, развернулся и медленно вышел, задев коленом чертов дебильный стул, на котором лежали ее вещи. В гостиной тоже было темно. Дима вытянулся на диване, но Максим, пробираясь к себе в комнату, заметил, что их сосед лежит с открытыми глазами. Дима не спал.

21 мая 2003 года

Он снова был в Альпах, на горной трассе возле старого рудника, где открывался прямо космический вид на огни застроенной долины, созвездия и мириады фонарей, обозначавших дороги и город. Он снова вернулся к ней. Там, у поворота в горы, бушевал узкий каменистый ручей, через который вел декоративный мостик. Синица поставила локти на его массивные деревянные перила, черные от влаги и гладкие от прикосновений. Она смотрела на вечернюю панораму, и огни города сияли в ее любопытных изумрудных глазах.

— Честно, — сказала Синица, когда он устроился рядом. Ее голос был едва различим в грохоте ручья, очень маленького, но упрямого и буйного. — Серьезно. Кого-то нужно сажать за такое.

— За что?

— За то, что не каждый человек в мире может это увидеть, — она повернулась к нему легким танцевальным движением и уставилась ему в глаза, ехидно склонив голову. Он посмотрел вокруг, не зная, куда деть нервный взгляд, чтобы не пялиться на Синицу. Она была прекрасна, как ночной вид на долину, слишком прекрасна для реальности, и при мысли об этом хотелось грызть ногти и кусать губы. Синица протянула руку и щелкнула у него под носом своими детскими пальчиками.

— Алё! Ну? — спросила она. — Валяй, что новенького? Он глубоко вздохнул, чувствуя запах воды и жухлой травы, разъеденной минералами.

— Да, в общем, — начал он, трогая скрипнувшие перила. — Лиза теперь звезда. Макс нашел хорошую работу. А в журнале дела так себе.

Как обычно. Закончились все мыслимые фобии и половые извращения, и Дима снова остался без темы. Он целыми днями бродил в интернете, ковырял сайты и ленты новостей, но идей не было. «Ритм-н-блюз» организовал новое «откровенное интервью», уговорив на встречу с Митяем самого Корнеева, владельца крупной студии, продюсера трех успешных проектов. Беседа, правда, шла в редакции, под тихим наблюдением Ксюши, и Диме на этот раз куда меньше повезло с собеседником.

— Весь толстый, небритый, какой-то неприятный, — говорил он Синице. — И пахло от него, не знаю, смальцем. Хрипит и говорит: я человек непредвзятый. Если вижу, что у девочек вес не в норме, сразу говорю — «ты разжирела, тебе надо худеть». Синица прыснула в ладонь.

— Да это не столько смешно, как противно, — он засмеялся и поежился. Вообще, Корнеев говорил о себе с большой охотой. Он рассказал, что давно занимается музыкой, что «Сказки» не попса, а легкий транс, вопреки мнению большинства. Что сам он любит сидеть в чатах под видом юного мальчика или девочки, и ловко ставит на место глупую молодежь, цитируя философов и поэтов. Сам Дима был в полном восторге от рассказов Корнеева — из этого, думал он, выйдет убийственное, скандальное интервью. Толстого продюсера было даже жалко, хотя жалости не хватало, чтобы одолеть неприязнь.

— Как думаешь, будем осторожно, или раскатаем его катком? — спросил он Ксюшу. Они спускались по лестнице — поздним вечером лифты в редакции уже не работали. Ксюша фыркнула. Сначала он решил, что в адрес Корнеева, но она заговорила, и ее слова застали Диму врасплох.

— Катком? Это нам будет каток.

— Почему? — он едва не споткнулся, нащупывая ступеньку ногой.

— Мы в пролете. Лену это не обрадует.

— Но…

— Что «но»? Это я виновата. Ты хоть понял, что он нес? Он не сказал фактически ничего.

— А как же… «ты разжирела», это смешно… и про детей в чате.

— Умоляю, он говорит об этом на каждой прессухе. Я сама виновата.

Надо было думать.

— Что я делал не так?

— Ну, ты строил из себя профессионала. А он повел себя соответственно. Начал лить воду.

— Понял. Извини. Но при чем здесь ты?

— Я думала, он клюнет на новичка, расслабится… но, ей-богу, он такой тупой. Надо было отправить тебя прямо к нему домой. И может, вышло бы лучше… как с девочками.

— Что мне теперь нужно делать?

— Всё по-старому. Ищи темы. И Дима снова увяз в интернете. Он искал с утроенной силой, но выяснил только одно: едва появлялась новость, едва где-то всплывал хоть небольшой материал, дорогие журналы кидались к нему, как жирные коты на селедку, играли с ним, валяли его в грязи, рвали на части и глотали самое жирное. За ними тянулись тощие, беспородные издания — они жевали потроха, обкусывали кости, лизали еще соленую землю, пока от бедной темы не оставалось ни следа.

— И представь, чем питаются областные, например, газеты, — сказал он Синице.

— Ф-фу! — она сморщила нос. — И что? Вообще никаких идей?

— Честно сказать, одна появилась… Как-то сама собой. Прошла еще неделя, и Дима решился. Он аккуратно закрыл все окна и выключил монитор. Выбравшись из офисного стула, Дима обогнул перегородку и остановился у стола Ксюши, которая хрустела чипсами, прихлебывала чай и набирала текст оттопыренным мизинцем.

— Му? — Ксюша сглотнула и вернула чашку на ее место, помеченное липкой окружностью. — Да, что у тебя?

— Ничего, — виновато сказал Дима. — Знаешь, у вас тут хорошо, честное слово. Но я пойду.

— Куда?

— Не знаю. Просто я ухожу, наверное.

— Так, — Ксюша выдернула салфетку из пачки, валявшейся у монитора.

— Что я здесь делаю? Только занимаю место.

— Так, так, сейчас, — она торопливо промокнула рот и вытерла руки.

— Я не могу найти материал, я не написал ни одной статьи…

— Так, всё, стоп, — Ксюша хлопнула его по ладони и нерешительно сжала пальцы.

— Даже с интервью у нас не получается.

— Меня послушай, оки? Ксюша поправила очки и наклонила голову, стараясь поймать его взгляд.

— Смотри на меня. Это нормально. Нет, ты слушай. Это полностью нормально. Ты только начал работать и просто еще не свыкся.

Понимаешь? Нельзя же бросать меня среди такого завала. Даже Валя недавно ушел, и ты теперь единственный мужчина у нас в редакции, а журналистика должна быть всесторонней, правильно? Дима уставился в пол и вздохнул.

— Не знаю, что я здесь делаю, — повторил он. — Вообще, что я делаю в этом городе. Месяц еще не прошел, а я уже думаю, зачем сюда приехал.

— Это нормально, — Ксюша хлопнула его по ладони и неловко убрала руку. — Оки? Просто акклиматизация. Думаешь, ты один такой? Мне было не легче. Всем трудно.

— Тебе? Разве ты не москвичка?

— Ты что, я из Омска. А Машка вон из Твери. А наша Лена, вон, — Ксюша сбавила тон и кивнула в сторону кабинета главной редакторши. — Вообще из какой-то Бурятии.

— Серьезно?

— Конечно, это же Москва, тут одни приезжие. Здесь местного поди найди.

— Ага, — Дима поскреб в затылке и решился. — Ладно, я останусь еще.

— Вот и отлично. Увидишь, всё будет в норме.

— А можно мне получить удостоверение?

— Что за… а, корочку. Н-нет, сорри, ты же не в штате. А зачем тебе?

— Ну, просто. Хочу походить, поспрашивать. Вдруг попросят доказать, что я отсюда.

— А! — Ксюша тряхнула головой и схватила пачку самоклеек. — Я думала, тебе чтоб ментов пугать… Если кто поинтересуется, предложи набрать редакцию. Она мелко набросала номер, оборвала листок и протянула ему.

— Пускай зовут меня, и я подтвержу. Дима вернулся к Синице.

— А зачем? — она приподнялась на руках и уселась на скрипучие перила. — И кого тебе расспрашивать?

— Была у меня одна идея. Потратил неделю, собирал инфу, так у нас говорят, в редакции.

— Инфу, — фыркнула Синица, болтая ногами. — Что за?.. Через пару дней он вручил Ксюше неровно исписанный лист.

— Смотри. Я всё нашел в интернете, и немного поуточнял.

— Что это? — Ксюша прищурилась. — Одни фамилии, да…

— Да! — он выхватил листок и принялся объяснять, наклонившись к ней. — Смотри, здесь разные известные и просто важные в Москве люди, и, представляешь, больше половины приехало сюда из других городов, даже стран! Смотри: тут Литва, и Узбекистан, и Армения, и что хочешь! Правда, классно? Мы можем показать, сколько здесь разных людей собралось из разных мест, это же классная тема? Можно сделать даже полосу, или вообще разворот — тут полно всяких… что? Ксюша взяла листок и снова начала читать. Дима наблюдал, как черные зрачки ее глаз мечутся вверх и вниз, рикошетя от строчки к строчке. Остановившись где-то посередине, она протянула листок ему, глядя в сторону.