Питер Мейл - Хороший год Страница 23

— Хорошо. — Кристи с шумом отодвинула стул и встала. — Вот и не буду.

И выпрямившись, как солдат на плацу, она сердито затопала прочь в ночную тьму.

Несколько минут спустя Макс нагнал ее на выезде из деревни, притормозил до скорости пешехода и открыл правую дверцу. Кристи даже ухом не повела; глядя прямо перед собой, она ускорила шаг. Еще ярдов сто автомобиль полз рядом с ней, потом Максу это надоело, он захлопнул дверь и нажал на газ.

Войдя в дом, он швырнул ключи от машины на кухонный стол и стал искать, чем бы снять накипевшее раздражение. Мерзкий на вкус marc Русселя вполне соответствовал его настроению. Когда в кухню вошла Кристи, он пил уже вторую порцию.

Глянув на ее застывшее лицо, он поколебался, но досада взяла верх, и он ляпнул:

— Хорошо прогулялись?

Что тут началось! Походя бросив увесистый булыжник в огород Фанни, Кристи стала перечислять свои претензии и в конце концов добралась до истинной причины своего недовольства, то есть до Макса с его отношением к ней: черствый, самодовольный эгоист с извращенным чувством юмора. Короче, типичный англичанин. Она расхаживала взад-вперед у плиты, злобно сверкая глазами и явно рассчитывая, что он взорвется или как-то отреагирует на ее выпады. Но Макс уже был недосягаем за непробиваемой броней холодной снисходительности — к такой защите англичанин частенько прибегает, спасаясь от вспышек бурных чувств, особенно если их проявляют женщины или иностранцы. Что может вызвать бо́льшую ярость у девушки, которая рвется в бой?

— Вы имеете право на собственное мнение, пусть и выраженное в столь оскорбительной форме, — заявил Макс и указал на стоящую на столе бутылку: — Выпить хотите?

Нет, черт побери, она не хочет выпить. Она хочет, чтобы к ней проявляли элементарное внимание, положенное человеку, оказавшемуся далеко от дома, без знания здешнего языка, в окружении сплошных иностранцев и вдобавок вынужденному жить с иностранцем под одной крышей.

Макс покачал маслянистую жидкость в бокале, залпом выпил, от чего его передернуло, и встал:

— Я иду спать. Не пора ли вам повзрослеть? Я ведь вас сюда не звал.

Однако дойти до двери он не успел. Терпение Кристи лопнуло; она схватила первое, что попалось под руку, и запустила в Макса. К несчастью, снарядом оказалась шестидюймовая чугунная сковорода с длинной ручкой; к еще большему несчастью, Кристи не промахнулась. Сковорода угодила Максу прямо в висок. В голове что-то взорвалось, ее пронзила дикая боль, затем — темнота. Ноги под ним подкосились, и он рухнул без сознания.

Потрясенная Кристи застыла на месте, глядя на распростертое на полу тело. По лицу Макса потекла струйка крови, оставляя на щеке тонкий алый след. Макс не издавал ни звука и лежал неподвижно; ничего хорошего эта неподвижность не сулила.

В смятении и раскаянии Кристи опустилась на пол, положила голову сраженного противника себе на колени и попыталась остановить кровь куском бумажного полотенца. Осторожно провела пальцами по шее Макса и, как ей показалось, нащупала пульс. Какое счастье! Но радоваться было рано: она тут же представила себе возможные последствия своей атаки — травма мозга, многомиллионные иски, арест за нанесение тяжких телесных повреждений, многолетнее заточение во французской тюрьме.

Врач. Надо вызвать врача. Но она же не знает, как вызывают врача во Франции. Может, полицию? Пожарных? О боже. Что она наделала!

Лежащая у нее на коленях голова чуточку двинулась. На дюйм, не больше. Затем послышался стон, медленно приоткрылся один глаз и глянул на блузку, заляпанную на груди кровью, потом посмотрел на взволнованное, нахмуренное лицо победительницы.

— Где ты научилась так метко швырять сковородки?

Кристи шумно, с облегчением вздохнула.

— Ну как ты, ничего? Слушай, я ужасно виновата. Сама не понимаю, что на меня нашло. Наверно, я... О господи, кровь... Скажи, ты как, ничего? Терпимо?

Макс осторожно повернул голову.

— Кажется, еще поживу, — произнес он, — только двигать меня нельзя.

Он снова уронил голову ей на колени, скрестил руки на груди, закрыл глаза и снова застонал.

— Впрочем, кое-что могло бы облегчить мои страдания.

— Да? Что угодно, только назови. Врач? Аспирин? Вино? Водка? Говори же!

— Не найдется ли у тебя случайно формы медсестры?

Кристи пристально посмотрела в лицо своей жертвы. Макс открыл оба глаза и подмигнул:

— Я всю жизнь был неравнодушен к медсестрам.

Оба рассмеялись; Кристи помогла ему подняться, усадила за стол и, взяв миску с водой и бумажные полотенца, принялась обрабатывать рану.

— Все не так плохо, как я боялась, — сказала она, промыв рассеченный над бровью лоб. — По-моему, даже нет необходимости накладывать швы. Но какая же я идиотка! Прости, пожалуйста. Мне правда очень стыдно.

— Наверно, я это заслужил, — ответил Макс.

Она молча сжала ему плечо, потом встала и вылила красную от крови воду в раковину.

— Ладно. А теперь мне нужен какой-нибудь антисептик. Чем здесь пользуются? Есть у тебя йод?

— Вообще в доме не держу. — Макс потянулся за стоявшей на столе бутылкой marc. — Попробуй вот это. Убивает все известные науке микробы. Канализационные стоки тоже отлично прочищает.

Смоченным в алкоголе тампоном Кристи промокнула рану, затем разрезала чистое посудное полотенце на ленты и перевязала ему голову.

— Ну вот, — удовлетворенно произнесла она. — А ты уверен, что не стоит вызывать врача?

Макс попытался покачать головой, но сморщился от боли.

— Зачем портить такой приятный вечер? — обронил он.

ГЛАВА 12

Наутро, полюбовавшись в зеркале для бритья своей изрядно пострадавшей физиономией, Макс отогнул повязку из драного посудного полотенца и осмотрел багровый рубец над левым глазом. Если не считать боли при малейшем прикосновении к ране и неприятного стука в висках при резком повороте головы, он сравнительно легко отделался. Доктор Клерк, деревенский врач, в два счета обработает и перевяжет рану. Медленно и осторожно Макс стал спускаться вниз, надеясь ускользнуть от бдительной мадам Паспарту, обожающей драматизировать события: она вполне способна вызвать Médecins Sans Frontières[108] и набитый санитарами вертолет в придачу.

Но маневры Макса оказались напрасными. Мадам Паспарту уже подкарауливала его за дверью кухни, рядом топталась снедаемая тревогой Кристи.

— Я всю ночь глаз не сомкнула, — объявила девушка. — Переволновалась ужасно. А вдруг, думаю, у тебя возникнут, ну, какие-нибудь осложнения — шок, психическая травма после пережитого. Ночью принесла тебе пару таблеток адвиля, но ты крепко спал. Как сейчас себя чувствуешь?

Макс не успел ответить: мадам Паспарту, прижав ладони к щекам, запричитала:

— Oh la la la, le pauvre![109] Что с вашей головой?

Макс осторожно тронул повязку из посудного полотенца:

— Ничего страшного. Ушибся, когда работал в саду.

— Работал в саду? Ночью?!

— Согласен. Большая глупость с моей стороны. Напрасно взялся за лопату в темноте.

— Не двигайтесь. — Мадам Паспарту достала мобильник из кармана брюк, на сей раз ярко-зеленых. — Я позвоню Раулю.

— Раулю?

— Кому же еще? У него карета скорой помощи.

Макс замотал было головой, но тут же об этом пожалел.

— Не надо, прошу вас. Все обойдется. — Он повернулся к Кристи и перешел на английский: — Хочу показаться деревенскому врачу, пусть посмотрит, что и как.

Кристи убедила его доверить руль ей, и они уехали. Мадам Паспарту, стоя на пороге, еще долго взволнованно причитала и бормотала себе под нос про возможное сотрясение мозга и почитаемую во Франции панацею — антибиотики.

Не прошло и получаса, как Максу был сделан укол от столбняка, а вместо окровавленного посудного полотенца на голове появилась профессионально наложенная повязка. От врача Макс вышел с целой пачкой рецептов; в приемной его ждала Кристи.

— Не вздумай болеть во Франции, — предупредил он. — От одной канцелярщины можно слечь на неделю.

Взглянув на него, Кристи не могла сдержать улыбки:

— У доктора, видно, кончился белый бинт. Или ты сам попросил розовый?

Они зашагали к кафе и у входа столкнулись с Русселем; с утра пораньше подкрепившись кружкой пива, он направлялся на работу. Он пожал Максу руку и конечно же уставился на его забинтованную голову:

— Eh alors? Что это вас?..

— Ушибся в саду, — поспешно ответил Макс. Предупреждая неизбежные расспросы, он стал знакомить Кристи с Русселем; тот галантно сдернул кепку и наклонил голову:

— Рад познакомиться, мадемуазель. Вы, стало быть, остановились у месье Макса? Тогда, я надеюсь, вы тоже придете к нам сегодня поужинать. Моя жена приготовила civet из кабана. — Он собрал пальцы в щепоть и поцеловал. — Кровь из туши сцедили, все как положено, а с бутылочкой "Шатонёф-дю-Пап"...