Юсеф эс-Сибаи - Мы не сеем колючек Страница 23

Сейида очень любила «старого господина», такого же веселого и жизнелюбивого, как его сын. Несмотря на свои годы, старик поглядывал на нее, как многие мужчины. Больше того, пользуясь преимуществами возраста, Абдель Рахим позволял себе обнимать девушку за талию и со смехом приговаривать:

— Ишь ты, какая гладкая! С чего бы это?

— Как ты можешь, дедушка? — укоряла Самиха.

— Скоро, внучка, сама такой будешь!

— Стыдись, дедушка!

— Старый, а без ума! — вмешивалась вдовая Санийя.

Санийя нравилась Сейиде, несмотря на ее утомительную «разговорчивость». Едва переступив порог, Санийя не закрывая рта болтала и умолкала лишь на улице. Не было человека в городе, которого бы она не знала. Стоило при Санийе упомянуть какое-нибудь имя, как она тут же излагала всю его подноготную: кто отец, кто мать, откуда родом, на ком женат… Но в остальном трудно было найти более покладистую женщину — Санийя легко со всеми соглашалась, всему радовалась, всем восхищалась. Под стать ей были старшая дочь, Хадига, и болтливый Имад, который тут же уводил Хамди в укромный уголок, чтобы никто не помешал обменяться школьными новостями. Наконец младшая дочь Санийи — трехлетняя Кусар — была любимицей Сейиды, девушка даже звала ее своей куколкой.

Но нынче гости запаздывали, мужчины ушли, и Сейида спешила закончить уборку. Она начала с комнаты Хамди, за порогом которой чувствовала себя почти счастливой. Если бы он видел, как она старается, хотя, по правде говоря, это совершенно бессмысленно — нашествие хозяев и гостей все перевернет. Каждая вещь в комнате казалась Сейиде связанной с Хамди какими-то невидными, но прочными узами. Притрагиваясь ко всему, она словно касалась любимого человека. И Сейида, стирая пыль с книг, гладила их; складывая разбросанные по столу карандаши, ласкала их взглядом.

Хотя бы в чувствах своих мы вольны! Кто может нам запретить любить и ненавидеть? Ни одному человеку не дано распоряжаться чужой душой! Сейчас ты одна в его комнате, ты можешь подойти к кровати и зарыться лицом в подушку, можешь осыпать поцелуями его одежду — ты можешь отдаться любви, Сейида, не боясь, что ее отвергнут!

Девушка начала было взбивать подушку, потом порывисто обхватила руками, прижала к груди и, словно прося прощения за свои бурные чувства, осторожно положила на место.

Вошла хозяйка. Она была явно не в духе — придирчиво осмотрела комнату и нахмурилась:

— Открой форточку.

— Ветер нанесет пыли, госпожа.

— Вот и открой форточку, а не все окно.

Едва Сейида взялась за оконную задвижку, как в комнату ворвался ветер. Книги, газеты, тетради, журналы — все, что лежало на письменном столе, разлетелось по комнате. Сейида бросилась подбирать их и класть на место. И тут внимание ее привлекла одна книга, из которой торчали какие-то засушенные и уже поломанные листья и лепестки. Она старательно вытряхнула весь этот сор и смела в кучку, чтобы выбросить. Но не успела — за спиной раздались шаги.

— Что ты натворила? — Хамди был вне себя от гнева.

Сейида вздрогнула от испуга и повернулась к Хамди.

— Я тут ни при чем! Книги полетели от ветра, я их собираю.

Пристальный взгляд Хамди был наполнен такой злостью, что можно было подумать — она виновница непоправимого несчастья.

— А где лепестки?

— Вот они.

— И это все, что осталось от розы?!

— От розы?

— Да, она лежала вот в этой книге.

— Значит, это была роза…

— Так трудно понять?!

— Я сейчас спущусь в сад и сорву новую!

— Дурочка!

Юноша заботливо собрал лепестки. На лице его были написаны горечь и страдание.

— Я мигом сбегаю, — уговаривала Сейида. — Помнишь ту красивую розу, которую ты видел в дальнем углу сада?

— Ничего мне не надо! Занимайся своим делом.

Хамди раскрыл ладонь, нежно вдохнул запах засохших лепестков и снова положил их между страницами книги. Сейида не могла избавиться от чувства вины, хотя явно ни в чем не погрешила перед любимым человеком. Разве она уронила книгу с засушенной розой? И почему он отверг ее предложение принести свежий цветок? Сейиде не пришлось долго теряться в догадках. Вечером все прояснилось.

День шел своим чередом. Господин Мухаммед наскоро перекусил, не переставая похваливать свои покупки, шутливо потер живот и принялся «колобродить», как говорила хозяйка. Он читал вслух, слушал патефон, рассказывал анекдоты, поддразнивал жену. В конце концов даже сам устал, оделся и пошел прогуляться.

Но не успели домашние вздохнуть спокойно, как появился дед, в феске и длинном сюртуке, с массивной тяжелой палкой. За ним шла Санийя с тремя своими отпрысками. Она немедленно отправилась на кухню помочь хозяйке, то есть сообщить, кто развелся, кто вышел замуж, кто родился, а кого Аллах прибрал…

Хадига с Самихой и Хамди с Имадом составили две другие парочки. Политика, спорт, песни Абдель Ваххаба[19] — разговор завертелся по обычному кругу.

Наступил час обеда. Праздничный стол уставлялся яствами: разнообразные закуски, зелень, суп из головизны, баранья нога… Сейида посадила себе на колени маленькую Кусар и кормила ее «за деда», «за маму», «за дядю Хамди»…

После обеда все в доме затихло. Только Санийя никак не могла остановиться — запас ее новостей был поистине неисчерпаем. Наконец гости ушли. Все в доме успокоилось. Солнце, окутанное предвечерней дымкой, клонилось к горизонту.

Хамди закрылся у себя в комнате, взял книгу, в которой хранил засушенную розу, и долго рассматривал лепестки. Потом подошел к окну и, глядя перед собой, застыл в неподвижности. Из этого задумчивого оцепенения его вывел стук открывающейся форточки. За стеклом в доме напротив появилась тень, которая делала ему знаки. Хамди показал рукой вниз. Тень отрицательно замотала головой. Хамди высунулся в форточку:

— Ты придешь к сестре?

— Уже поздно. Завтра после школы зайду.

— Может, все-таки забежишь на минутку?

Софа заколебалась.

— Самихе что-то нездоровится. — Хамди состроил печальную мину.

— Правда?

— Ну конечно.

— Я спрошусь у мамы…

Сейида все видела и слышала. Она знала, что Самиха совершенно здорова. Как Хамди выкрутится? Тот быстро отошел от окна, кинулся к комнате сестры и знаками попросил ее выйти в гостиную — матери его новости не предназначались.

— К тебе придет Софа, — заговорщически прошептал он.

— Когда?

— Сейчас.

— С чего ты взял?

— Я сам ее уговорил. Сказал, что ты заболела.

— Тогда для убедительности надо пойти в спальню и попросить маму посидеть с нами, — с ехидством улыбнулась Самиха.

— Сейчас не до шуток! Посиди с ней в гостиной, а я к вам подойду.

Раздался звонок. Сейида бросилась открывать, но Хамди опередил ее.

— Сам открою!

Он распахнул дверь, и лицо его просияло. Софа радостно улыбнулась в ответ.

— А я уже боялся, что сегодня мы не увидимся! Солнце садится, а ты окна не открываешь!

— Ведь на улице настоящая буря, Хамди…

— Неужели ветер может нас разделить?

Софа нежно взглянула на юношу и ласковым движением прикоснулась к его руке. Из глубины комнат послышался голос госпожи Фатьмы:

— Кто там, Сейида?

— Госпожа Софа.

— Пусть потом зайдет ко мне.

— Поди поздоровайся с матерью, — попросил Хамди шепотом. — Она отдыхает у себя после обеда.

— А где Самиха? Она правда больна?

— Нет, просто мне очень тебя надо было видеть. Тут такое случилось, что я прямо в ужас пришел.

— Это касается нас?

Разговор прервала вошедшая Самиха.

— Привет, Софа!

— Здравствуй! Хамди сказал, что ты заболела.

— Ничего, все в порядке. Пойдем к маме.

Гостья оглянулась на Хамди. Тот шепнул:

— Потом все расскажу.

— Самиха! — опять позвала из своей спальни госпожа Фатьма.

— Идем, мама!

Поздоровавшись с хозяйкой и ответив на ее вопросы о самочувствии родителей, Софа вслед за подругой вернулась в гостиную. Самиха жаловалась на сегодняшний суматошный день. Софа слушала невнимательно, то и дело поглядывая на дверь в комнату Хамди.

Он вышел с книгой в руках и показал ее Софе:

— Ты читала эту вещь?

— Какую?

— «Повесть о двух городах».

Софа отрицательно покачала головой.

— Я только что закончила «Случайную встречу», которую написал мой дядя.

— Ну и как?

— Мне понравилось… Самиха говорит, что ты тоже пишешь?

— У меня есть несколько рассказов и поэма…

— А они уже напечатаны?

— Нет, и думаю, нигде их не напечатают. Может быть, вместе с Мухтаром и Абдель Рауфом откроем свой альманах.

— А кто издатель?

— Какой там издатель! Где мы найдем столько денег?!

— Отпечатайте на ротаторе.