Айрис Мердок - Лучше не бывает Страница 24

Дьюкейн торопился, сверяя свой путь по маленькому чертежу, занесенному им в блокнот, чтобы легче отыскать дорогу к месту, где жил Мак-Грат. Он чувствовал некоторую взволнованность по поводу этого неожиданного визита. Ему не нравилось разыгрывать из себя нахала, и расчетливо выверенное нахальство как раз и было необходимо в этом случае. Его волновало, не окажется ли это бессмысленным. Если уж нужно действовать напористо, то нужно делать это быстро и эффективно и достигать желаемого результата. Но, к несчастью, он так мало знал о своей жертве и был не уверен, подействует ли на него угроза. И если преимущество неожиданности не сработает, Мак-Грат может отказаться говорить, может настаивать на своих правах и вообще «обозлиться».

За всеми этими размышлениями стоял тот нервирующий факт, что расследование зашло в тупик. Премьер-министр требовал предварительного доклада, а Октавиен, хотя и не говорил ничего, начинал нервничать. Газета так и не выдавала полученные сведения, розыск Джорджа Дройзена на Флит-стрит ни к чему не привел, а напасть на след «Елены Троянской» представлялось невозможным. Дьюкейн обыскал кабинет Рэдичи в офисе и не обнаружил ничего интересного, а обещанное разрешение осмотреть дом Рэдичи и взглянуть на его счет в банке задерживалось по техническим причинам. Дьюкейн имел право жаловаться на то, что если расследование не имело определенного статуса, то оно и не могло быть успешным. Но он согласился вести его на этих условиях и поэтому не мог допустить мысли о неудаче и о том, чтобы подвести Октавиена. Мак-Грат по-прежнему был его единственной зацепкой, и все зависело от того, удастся ли разговорить его. Эта мысль заставила Дьюкейна еще больше занервничать, когда он свернул на улицу Мак-Грата.

Мак-Грат жил на шумной узкой улочке, по сторонам которой стояли дома с облупившимися фасадами, в некоторых их них помещались лавочки и магазины. Почти все двери были распахнуты, большинство обитателей, основная часть которых были цветные, либо сидели на улице, либо высовывались из окон. Номера были далеко не на всех домах. Дьюкейн отсчитал от последнего дома, на котором красовался номер, и смог найти дверь, на которой среди большого списка имен и звонков обнаружилось имя Мак-Грата. Он колебался прежде чем нажать на звонок, сердце его отчаянно билось… Он мрачно подумал: похоже на любовное свидание! И при этой мысли в его уме промелькнуло воспоминание о Джессике, как будто большая черная птица пронеслась прямо над головой. Он собирался увидеться с ней завтра.

— Звонки не работают, — сказал человек, спускавшийся по лестнице. — Кто вам нужен?

— Мак-Грат.

— Четвертый этаж.

Дьюкейн стал подниматься по темной и пахнущей кошками лестнице. И действительно, пока он поднимался, три призрачных кошки появились и стали сопровождать его, лавируя между его башмаками и балясинами ограждения, поджидая его на площадках и снова бросаясь к нему. На четвертом этаже была единственная покрашенная дверь с американским замком и звонком. Дьюкейн позвонил и услышал, что звонок сработал.

Женский голос спросил: «Кто там?»

В собранных о Мак-Грате сведениях не упоминалось, что он был женат, и Дьюкейн считал его холостяком.

Дьюкейн сказал:

— Я хотел бы побеседовать с мистером Мак-Гратом.

— Минуту. — Послышались шаги, а потом дверь приоткрылась на дюйм. — Только не пускайте сюда крыс, ради Бога.

— Крыс? — спросил Дьюкейн.

— Кошек, я их называю большими крысами. Я собираюсь открыть дверь, и вы должны влететь сюда, иначе они вбегут за вами, быстрей!

Дверь отворилась, и Дьюкейн быстро вошел, ни одна кошка не успела увязаться за ним.

У открывшей ему дверь высокой женщины был очень темный цвет лица, такой темный, что он сначала подумал, что она — индианка. Она была одета в белый халат, а голова была укутана полотенцем. Возможно, белый тюрбан и навел на мысль об Индии. В этой женщине было нечто удивительное, но Дьюкейн не мог сразу понять, что именно. В комнате было темно и сумрачно, так как занавески были наполовину опущены.

— Я не выношу кошек, они все тащат, они вечно хотят есть и царапаются. Моя мать рассказывала, что однажды в мою колыбель прыгнула кошка и села прямо мне на лицо, и с тех пор я прихожу в ужас, если кошка входит в комнату. Забавно, правда? Вы тоже не выносите кошек?

— Нет. Я против них ничего не имею, — сказал Дьюкейн. — Извините, что беспокою вас, но я ищу мистера Мак-Грата.

— Вы из полиции?

Вопрос насторожил Дьюкейна.

— Нет, разве мистер Мак-Грат ждет полицию?

— Я не знаю, чего он ждет. Я жду полицию. Я жду, что атомная бомба упадет. У вас такой вид — как у охотника.

— Нет, я не из полиции, — сказал Дьюкейн. Но почти то же самое, подумал он с легким стыдом.

— Мак-Грата сейчас нет. Но он скоро вернется. Можете подождать, если хотите.

Дьюкейн заметил, что его нервность сейчас полностью исчезла, сменившись спокойной заинтересованностью. Он почувствовал непринужденность. Он вполне мог поверить, что у него охотничий вид, и спокойно к этому отнесся. Он начал осматриваться, и начал с женщины, которая стояла напротив.

Высокая белая женщина в тюрбане, конечно, не была индианкой. Цвет ее лица был довольно темным, и почти черные локоны выбивались из-под полотенца, но ее глаза были яркими, темно-голубыми, густого темного цвета Северного моря в солнечный день. Дьюкейн подумал, что в ней, должно быть, кельтская кровь. Она стояла перед ним, глядя на него со спокойным достоинством, с опущенными руками, взгляд спокойный и слегка туманный — как жрица на вершине огромной лестницы, будто разглядывала далекую процессию, движущуюся к ее алтарю.

Вздрогнув от этого внезапного видения, Дьюкейн опустил глаза. Он не очень-то вежливо разглядывал ее, и до него вдруг дошло — слишком долго.

— Не говорите, кто вы, я угадаю.

— Я из… — начал было Дьюкейн.

— О, не беспокойтесь. Если вам интересно знать, кто я такая, я — Джуди Мак-Грат. Миссис Мак-Грат, но, конечно, не старая миссис Мак-Грат, она умерла десять лет назад, старая сука. Я — жена Мак-Грата, да поможет мне Бог. Вряд ли вы приняли меня за его мать, верно, хоть я уже и не та, какой была, когда победила на конкурсе красоты в Райле. Я там победила, знаете ли, что вы так смотрите? Я вам покажу фотографию. Вы женаты?

— Нет.

— Я так и подумала, что вы — холостяк, у них такой свежий непотрепанный вид. Гей?

— Нет.

— Так вы мне и скажете! Это обычно их матери, старые суки, рассказывают. Почему бы вам не присесть? Денег за это не берут. Выпейте розового вина, оно ужасное, но, по крайней мере, все же алкоголь.

Дьюкейн сел на софу, покрытую покрывалом с цветами, подоткнутым под сиденье. В комнате царил беспорядок. Было душно, и пахло косметикой. Дверь была открыта во вторую комнату, там было темно. Кроме софы, мебель состояла из низких карликовых стульев, обитых пластиком, и современных налакированных до ужаса кофейных столиков, расставленных вокруг телевизора в углу. Столы были покрыты слегка запылившимися салфетками, на них были расставлены маленькие вазы, замысловатые пепельницы, фарфоровые фигурки животных. На одном из стульев лежала очень дорогая на вид фотокамера. Белая нижняя юбка в оборочках лежала на покрытом линолеумом полу, у входа в темную комнату. Комната напоминала магазин или приемную, веяло временным, легкой тоской — атмосфера скуки, скуки, которую, наверно, испытывала сама миссис Мак-Грат.

— О, Боже, мне было так скучно, когда вы пришли! — сказала миссис Мак-Грат, — ждать — такая скука.

Кого же она ждала, думал Дьюкейн. Почему-то ясно было, что не мужа.

— Нет, спасибо, — сказал он, отказываясь от протянутого ею стакана вина. Он заметил, что она держала что-то в другой руке — это было ручное зеркальце.

— Нос покраснел, да? Я официально замужем за Мак-Гратом, знаете ли, хотите заглянуть в паспорт? Или вы боитесь, что я вас заколдую? Я не негритянка. Я не хуже вас. Или вы против валлийцев? Вы бы удивились, сколько людей их терпеть не могут. «Тэффи был валлийцем, Тэффи вором был» — и все такое. Я австралийская валлийка, по крайней мере, мои родители были австралийскими валлийцами, но потом они вернулись домой, и я родилась в Рэйле, где я победила на конкурсе красоты. Я могла бы стать моделью. А вы англичанин?

— Шотландец.

— Господи, как Мак-Грат, но на самом деле он — гиена из Южного Лондона, хоть и родился в Кройдоне. Меня зовут, между прочим, Джуди. О, прошу прощения. Извините, я должна переодеться.

Миссис Мак-Грат исчезла в соседней комнате, подхватив по дороге лежавшую на полу юбку. Через минуту она вернулась одетая в очень короткое зеленое полотняное платье, расчесывая свои почти черные волосы. Ее волосы, роскошные и жесткие, густой однородной волной закрывали шею, закругляясь на концах и придавая ей что-то египетское.