Чак Паланик - Незримые твари Страница 25

Дверь приоткрывается на шесть дюймов, но останавливается из-за накинутой цепочки.

В шестидюймовом зазоре появляются три белых лица, одно над другим: Китти Литтер, Софонда Питерс и веселенькая Вивьен Ва-Вэйн, - лица блестят от увлажнителя. Короткие темные волосы прилизанны от париков, они с заколками.

Сестры Реи.

Не знаю, кто есть кто. Тотемный столб из трансвеститов говорит в дверной щели:

- Не забирай у нас первую королеву.

- Она - все, чему мы посвящаем жизни.

- Она еще не закончена. Мы и половины еще не сделали, а ведь из нее еще можно столько всего сотворить.

Демонстрирую им отблеск ружья из розового шифона пикабу, и дверь захлопывается.

Сквозь нее слышно, как сдвигают цепочку. Потом дверь широко распахивается.

Перенесемся в один момент, поздно ночью, в дороге между городами Неизвестно-где, штат Вайоминг, и Кто-знает-где, штат Монтана, когда Сэт рассказывает, что твое рождение делает родителей Богом. Ты обязан им жизнью, и они могут контролировать тебя.

- Тогда половая зрелость делает тебя Сатаной, - говорит он. - Хотя бы потому, что ты ищешь чего-то получше.

Перенесемся во внутренности номера 15-Джи с мебелью в светлых тонах, с музыкой "босса-нова ча-ча-ча" и сигаретным дымом; и сестры Реи порхают по комнате в нейлоновых комбинациях с бретельками, падающими то с одного, то с другого плеча. Мне не приходится делать ничего, кроме как направлять ружье.

- Нам известно, кто ты такая, Дэйзи Сент-Пэйшнс, - говорит одна из них, зажигая сигарету. - С таким лицом ты можешь быть только той, о ком Брэнди постоянно теперь рассказывает.

По всей комнате расставлены большие-пребольшие пепельницы в духе 1959-го, в пестрой глазури, - которые можно чистить всего раз за пару лет.

Та, что с сигаретой, подает мне руку с фарфоровыми ногтями и представляется:

- Я - Пиа Рея.

- Я - Диа Рея, - говорит другая, сидящая возле проигрывателя.

Та, что с сигаретой, Пиа Рея, поясняет:

- Это наши сценические имена, - она показывает на третью Рею, которая на диване, ест китайскую жратву из пакета на вынос, - Эту, - говорит она, указывая, - Эту мисс Жру-Чтоб-Разжиреть можешь звать Гона Рея.

Со ртом, который не набит ничем особо приятным для глаз, Гона Рея отзывается:

- Очень приятно.

Тыкая сигаретой куда угодно, только не себе в рот, Пиа Рея продолжает:

- Королеве совершенно не до твоих проблем, особенно сейчас, ночью, - говорит она. - Мы трое - вот вся семья, нужная первоклассной девчонке.

На стерео картинка в серебряной рамочке, на ней девушка, вся прекрасная, стоит на фоне цельного листа бумаги, улыбаясь в скрытый от глаз объектив, и невидимый фотограф говорит ей:

- Дай мне страсть!

Вспышка!

- Дай мне радость!

Вспышка!

- Дай мне юность, энергию, невинность и красоту!

Вспышка!

- Первая семья Брэнди, семья, в которой она родилась, не хотела ее, так что мы ее удочерили, - говорит Диа Рея. Указывая длинным пальцем на картинку, улыбающуюся с белого стерео, Диа Рея продолжает:

- В семье, где она родилась, ее считают мертвой.

Перенесемся назад в одно время, когда у меня было лицо и я снималась на журнальную обложку для "Одежды для милашек".

Перенесемся назад, в номер 15-Джи, и картинка на белом стерео - это я, это моя обложка, обложка журнала "Одежда для милашек", в рамочке, и Диа Рея указывает пальцем на меня.

Переключимся обратно, на нас за закрытой дверью в кабинете логопеда, и Брэнди рассказывает, какая была удача, что ее нашли сестры Реи. Не каждый получает еще один шанс родиться и быть воспитанным заново, но на этот раз в любящей семье.

- Китти Литтер, Софонда и Вивьен, - говорила Брэнди. - Им я обязана всем.

Перенесемся в номер 15-Джи, где Гона Рея тычет на меня палочками для еды и говорит:

- Даже не пытайся у нас ее забрать. Мы с ней еще не закончили.

- Если Брэнди пойдет с тобой, - заявляет Пиа Рея. - То она сама может оплачивать себе эстрогеновые добавки. И вагинопластику. И пластику губ. Не говоря уже о мошоночном электролизе.

Диа Рея говорит улыбающемуся из серебряной рамки на проигрывателе глупому лицу:

- Все это стоит недешево, - Диа Рея берет картинку и передает ее мне, мое прошлое и я лицом к лицу, и Диа Рея продолжает:

- Вот, вот как Брэнди мечтала выглядеть: как ее сучка-сестра. Это было два года назад, прежде чем ей утончили голосовые связки при помощи лазерной хирургии, и срезали трахею. Ее кожа головы была смещена на три сантиметра, чтобы дать правильную линию волос. Мы оплатили срез бровей, чтобы избавиться от костных наростов у Мисс Парня над глазами. Мы оплатили оконтуривание челюсти и феминизацию лба.

- И, - продолжает Гона Рея со ртом, набитым прожеванной китайской жратвой, - И каждый раз, когда она возвращалась домой из больницы со сломанным и преобразованным лбом, или с адамовым яблоком, срезанным до женоподобного ничто, кто заботился о ней все эти два года, как ты думаешь?

Переключимся на моих родителей, которые спят сейчас в постели далеко отсюда, за морями и пустынями. Переключимся на них у телефона годы назад, когда какой-то псих, какой-то визжащий жуткий извращенец, позвонил им и сказал, что их сын мертв. Шейн, их нежеланный сын, умер от СПИДа, и тот человек не сказал когда или где, а потом засмеялся и повесил трубку.

Переключимся обратно, в номер 15-Джи, на Диа Рею, которая тычет старой картинкой мне в лицо и говорит:

- Вот так она хотела выглядеть, и десятки тысяч долларов за Кэтти-Кати спустя она так и выглядит.

Гона Рея отвечает:

- Черт возьми, да Брэнди выглядит лучше этой.

- Мы те, кто любит Брэнди Элекзендер, - говорит Пиа Рея.

- Но ты - та, кого любит Брэнди, потому что она нужна тебе, - продолжает Диа Рея.

Гона Рея произносит:

- Тот, кого любишь ты, и тот, кто любит тебя - никогда не окажутся одним человеком.

Тот, кого я люблю, заперт снаружи, в багажнике машины, с желудком полным валиума, и я задумываюсь, хочется ли ему еще в сортир. Братец, которого я ненавижу, восстал из мертвых. Мысль о том, что Шейн мертв, всегда была слишком хороша, чтобы оказаться правдой.

Сначала взрыв баллона с лаком не смог убить его.

Потом наша семья не смогла взять и забыть его.

А теперь даже смертельный вирус СПИДа меня подвел.

Мой братец просто одно сраное горькое разочарование за другим.

Слышно, как где-то открывается и закрывается дверь, оттуда говорят:

- Дэйзи, дорогая, - и она ступает в дым и музыку "ча-ча-ча", одетая в восхитительный вид походного костюма "Первая леди" от Билла Бласса, пестро-зеленого с белым кантом, в зеленых туфлях на высоком каблуке и с очень изящной зеленой сумочкой. На голове у нее что-то экологически некорректное, вроде переплетенных зеленых перьев дикого попугая, образующих шляпку, и Брэнди говорит:

- Дэйзи, дорогая, не надо направлять ружье на людей, которых я люблю.

В каждой из больших унизанных кольцами рук Брэнди броская дорожная сумка светлого оттенка от "Америкэн Тоуристер".

- Подержите, кто-нибудь. Здесь только королевские гормоны, - просит она. - А нужные мне вещи в другой комнате.

Брэнди говорит Софонде:

- Мисс Пиа Рея, мне нужно выбираться.

Брэнди говорит Китти:

- Мисс Диа Рея, на сегодня я прошла все, что возможно. Мы провели смещение кожи головы, подъем бровей, спиливание надбровных дуг. Мы срезали трахею, провели оконтуривание носа, оконтуривание линии челюсти, преобразование лба...

Нет ничего удивительного в том, что я не опознала изуродованного старину-братца.

Брэнди говорит Вивьен:

- Мисс Гона Рея, до конца моего Курса Реальной Жизни остается много месяцев, и я не собираюсь проводить их продырявленной в этом отеле.

Переключимся на нас, уезжающих в заваленном поклажей "Фиате Спайдер". Представьте себе отчаявшихся беженцев из Беверли-Хиллз с семнадцатью сумками отобранного багажа, мигрирующих через страну, чтобы начать новую жизнь в Оуки-Мидуэст. Все очень элегантно и со вкусом, как в одной из эдаких поездок семьи Джоудов на каникулы, только в обратном направлении. Оставляя след из ненужных аксессуаров: туфель и перчаток, шляп и галстуков, чтобы облегчить груз и перевалить через Скалистые Горы, - это про нас.

Это уже после того, как показалась полиция: несомненно, после того, как им позвонил менеджер отеля, и сказал, что психованный урод с пушкой угрожает жизни живущих на пятнадцатом этаже. После того, как сестры Реи стащили весь багаж Брэнди вниз по ступенькам. После того, как Брэнди сказала, что уйдет, что ей нужно поразмыслить о том о сем, знаете ли, перед большой операцией. Знаете ли. Перед превращением.

После того, как я все время разглядывала Брэнди и гадала, - "Шейн?"

- Ведь это такое огромное свершение, - сказала Брэнди. - Стать девушкой, знаете ли. Навсегда.