Монахиня Евфимия - Испытание чудом. Житейские истории о вере Страница 25

– Дети, любите друг друга.

– Почему ты все время повторяешь это? – спрашивали его ученики.

И отвечал им апостол:

– Это самая необходимая заповедь. Если исполните ее – исполните весь закон Христов.

И сам он всю жизнь этой заповеди следовал. Вот послушай-ка. Раз пришел апостол Иоанн в один город. И встретился ему там юноша, добрый душой и чистый сердцем, одна беда – язычник. Но едва услышал он от апостола Иоанна о Христе, как захотел креститься. Оно и неудивительно: говорят, человеческая душа по природе своей – христианка и тянется к Богу, как цветок – к солнцу. Крестил святой Иоанн того юношу. А покидая город, привел его к тамошнему епископу и сказал:

– Вверяю тебе многоценное сокровище: душу этого раба Христова. Позаботься о нем. Когда же вернусь сюда, взыщу его от рук твоих.

Долго ли, коротко ли странствовал апостол Иоанн по чужим краям, проповедуя Христа народам – Бог весть. А вернувшись в тот город, пришел к епископу и спрашивает:

– Где юноша, которого я поручил твоим заботам? Сберег ли ты его душу, как я тебе заповедал?

И промолвил епископ:

– Он умер.

– Отчего? – спросил святой Иоанн. И услышал в ответ:

– Не телом он умер – душой! Но в том не моя вина! Ведь я научил его Божественным Писаниям. Разве этого было недостаточно, чтобы он стал добрым христианином? А он сошелся с дурными людьми… вот и докатился! И теперь разбойничает на большой дороге. Мало того: он у них за атамана. Да что говорить? Он погиб навеки! Он сам себя погубил!

– Сокровище, оставленное в небрежении, становится добычей вора, – ответил апостол Иоанн. – А душа человека – дороже всех сокровищ. Так ли тебе подобало хранить душу, вверенную твоим заботам? Дай же мне коня и провожатого: я пойду искать того, кого ты погубил.

И он отправился в путь и был схвачен разбойниками.

– Отведите меня к вашему атаману, – сказал он им. – Есть у меня к нему дело.

Когда же приведен был святой Иоанн к разбойничьему атаману, тот узнал в старце своего отца во Христе. И вскочил он с места своего и бросился бежать, ибо помнил, кем был прежде, и знал, кем стал, и совесть обличала его. А апостол Иоанн устремился за ним, крича:

– Сын мой! Постой! Не отчаивайся в своем падении! На себя я возьму твои грехи! Только вернись, сын мой! Ради Господа, вернись!

И юноша остановился и пал ему в ноги, орошая их слезами. А потом они вместе вернулись в город. И святой Иоанн разделил покаянные труды того юноши, пока тот не угодил Богу и не заслужил прощения грехов. Вот сколь велика была сила его любви! Не различал он, кто из людей праведен, а кто грешен, кто достоин его любви, а кто недостоин. А Господь нас еще сильней любит. Ради нашего спасения Он и в мир явился, и на крест взошел. А мы Его вторично своими грехами распинаем… Только Он и после того от нас не отрекается и к себе призывает. Любит Он нас крепче отца и матери… Отец наш Небесный! Вот так-то, дитятко… А теперь беги-ка домой. Поди, родители тебя хватились. Ты ведь их любишь…

Увы, когда Аврамий возвращался в родительский дом, ему казалось: он пришел не к отцу и матери – к чужим людям. И когда отец Иоанн отошел ко Господу, он почувствовал себя сиротой. Ведь он и впрямь осиротел – духовно.

А вскоре Аврамия ждало новое испытание.

Глава 2. Побег

– Вот что, сынок. Мы хотим поговорить с тобой, – начал отец, когда они вернулись с воскресной службы. – Ты уже стал взрослым…

– Да что ты все вокруг да около! – перебила его Марфа. – Нет бы прямо сказать! Тебе пора жениться, Аврамий. Невесту тебе мы уже давно подыскали: Евстолию, дочь того самого Паисия, который нашему градоначальнику сводным братом приходится. Ты еще под стол пешком ходил, когда мы вас сговорили[53]. Паисий – человек богатый и со связями. И тебя в люди выведет. А вслед за тобой – и нас… Да что ты так смотришь? Нет бы поблагодарить отца с матерью за заботу! Ты что, язык проглотил?!

– Но… я… – едва смог вымолвить Аврамий, сраженный этой новостью. По правде сказать, больше всего на свете ему хотелось поселиться при какой-нибудь бедной церкви, принять монашеский постриг и служить Богу и людям. А то и вовсе уйти в пустыню, как те преподобные отцы-отшельники, о которых ему рассказывал покойный отец Иоанн.

Увы, он принадлежит не себе, а родителям. И его долг – повиноваться им. Хотя… они же верующие люди! Если он скажет им, что хочет стать монахом, отец с матерью наверняка поймут и благословят его!

– Я… не… – начал он, страшась собственной смелости.

– Что?! – вскинулась Марфа, побагровев от гнева. – Да как ты смеешь перечить родителям!? Для него же стараемся, а он!.. Неблагодарный!

– Успокойся, голубка моя, – промолвил Симон. – Ведь он сейчас сам не понимает, что говорит. Шутка ли, такая новость… Дай ему время подумать. Пойми, сынок, ведь мы с матерью тебе только добра хотим. О твоем благе радеем.

– Да что ты его уговариваешь! – перебила Марфа и обратилась к сыну: – Попробуй только артачиться! Прокляну! Слышишь?!

Как же Аврамий жалел, что отец Иоанн умер! Ведь будь старик жив, юноша бросился бы к нему за советом! Теперь же вся надежда на Бога! Сколько раз прежде, молясь, Аврамий ощущал Его присутствие! Так пусть же теперь Он ответит ему!

Вбежав в свою комнату, Аврамий упал ниц, умоляя Господа дать ему ответ: как быть? Подчиниться родительской воле и тем самым лишить себя счастья служить Богу? Или впервые в жизни осмелиться пойти наперекор отцу и матери? Смилуйся, вразуми, ответь, Небесный Отче!

– Ты здесь, сынок?

Аврамий вздрогнул и поднял голову. Над ним стоял отец. Опустившись на колени рядом с сыном, Симон ласково коснулся его плеча. Аврамий отшатнулся. Но не потому, что от отца разило вином. Впервые в жизни юноша почувствовал презрение к родителю. Разве это мужчина? Безвольный подкаблучник своей жены! И зачем он только явился сюда? Зачем прервал его молитву? Причем в тот миг, когда Аврамию казалось: сейчас Бог ответит ему…

– Послушай, сынок… – голос Симона дрожал. Неужели он плачет? Но с какой стати? Он же заодно с матерью! Они вдвоем решили судьбу Аврамия, как прежде – судьбу Авива. Так кому в таком случае плакать: им или ему?!

– Я понимаю твое горе, – промолвил Симон. – Но выслушай меня, сынок… Я еще никому не рассказывал об этом… Когда я был одних лет с тобой, здесь, за городом, в Хидане, жил старец-отшельник. Я часто бывал у него. Мы вместе молились. А еще он рассказывал мне о святых – как же я любил его слушать! Я мечтал стать его учеником… таким, как он! Но мои родители…

Симон разрыдался. Немного успокоившись, он продолжал свой рассказ:

– Они не хотели и слышать об этом. Они заявили, что охотней увидят меня мертвым, чем монахом. И что сыновний долг обязывает меня продолжить их род и приумножить их богатство. А невесту они мне уже нашли. Богатая, из хорошего рода! На редкость выгодная партия! Я должен считать себя счастливцем!

За городом, в Хидане, жил старец-отшельник. Я часто бывал у него. Мы вместе молились. Я мечтал стать его учеником… таким, как он!

Так говорили они. Но мне этот брак казался горше смерти. Ведь я всем сердцем любил Бога. И хотел служить Ему. Однако вместо этого меня ждала подневольная женитьба на нелюбимой женщине! Этот брак свяжет меня по рукам и ногам, как цепь – невольника, превратит мою жизнь в каждодневное мучение, которое прервет лишь смерть. Но за что мне такая кара? Отчего Господь не оборвет мою жизнь, не заберет меня к себе? Или Он забыл меня?!

Объятый отчаянием, я вопрошал об этом старца. И он ответил мне:

– Как же ты говоришь, что любишь Бога? Ведь ты ненавидишь ту, кого Он дает тебе в жены. И почему ты думаешь, что этот брак, совершающийся по воле твоих родителей, противоречит Божией воле о тебе? Но Спаситель сказал, что без воли Всевышнего не упадет и волос с нашей головы. Да и в народе говорят: человек предполагает, а Бог располагает. Поразмысли о том, зачем Он послал вам с Марфой такое испытание? Не для того ли, чтобы научить вас смирению и любви? Подумай об этом, дитя… Благослови тебя Господь!

Но что я отвечу ему, когда встречусь с ним там? Смогу ли сказать, что стяжал смирение и любовь? Что выдержал испытание, посланное мне Господом?

Аврамий молчал. В этот миг ему казалось: вот ответ, которого он ожидал от Бога. Господь посылает ему испытание. И его долг – принять и вынести его, как подобает истинному христианину.

Боже, да будет святая воля Твоя!

Свадьба Аврамия и Евстолии была отпразднована, как говорится, с размахом. Родители жениха и невесты словно соревновались между собой в богатстве подарков, в обилии угощений. Вот только на лицах молодых не было видно радости. Впрочем, что с того? Выгодная сделка между двумя богатыми эдесскими семействами наконец-то состоялась. Что до жениха с невестой… не стоит внимания! Стерпится – слюбится!