Мередит Милети - Послевкусие: Роман в пяти блюдах Страница 25

Что-то в его голосе меня настораживает.

— Что? Что случилось? — спрашиваю я, чувствуя, как меня охватывает паника. Она начинается с мелкой дрожи где-то в позвоночнике. Я сползаю по стенке и опускаюсь на пол.

— Только без паники, Мира. Дело приняло неожиданный оборот, но ты от этого только выигрываешь, — как можно спокойнее говорит Джерри, но я ему не верю. Слышно, как он делает глубокий вдох. — Джейк принял наши условия выкупа «Граппы». Я знаю, мы на это не рассчитывали, но вспомни, мы выставили предельно завышенную цену. Для тебя это будет весьма выгодной сделкой…

— Джерри, — повышая голос, говорю я, — ты же уверял, что этого не случится!

— Послушай, мы свели риск к минимуму, но они, по-видимому, нашли другой источник финансирования, о котором мы не знаем. Мира, ты же сможешь остаться в ресторанном бизнесе, если захочешь. На деньги, что ты получишь, ты сможешь открыть другой ресторан, еще больше, чем…

— Джерри, — холодно прерываю я, — мне не нужен другой ресторан. Мне нужна «Граппа»! И твоя задача — спасти меня от этой сделки. Меня не интересует как, только откажись от сделки! Да я скорее убью этого козла вместе с его шлюхой, чем отдам им МОИ ресторан!

Я так расстроена и сражена этой новостью, что даже не замечаю, как открывается дверь. Только когда перед моими глазами вновь оказываются шнурки коричневых туфель Мэри Энн, я понимаю, что она стоит передо мной. Не знаю, слышала ли она мой разговор, но одного взгляда на ее испуганное лицо достаточно, чтобы понять — последнюю фразу она наверняка слышала.

— Ох, Мира, — с усталым видом говорит Мэри Энн.

Опустив плечи, она поворачивается на своих резиновых подошвах и возвращается в класс, тихо и аккуратно прикрыв за собой дверь.

Глава 12

Конечно, я из кожи вон лезла, чтобы спасти ситуацию. Как только я поняла, что Мэри Энн слышала мой разговор с Джейком, я немедленно повесила трубку и заставила себя успокоиться, надеясь, что смогу как-нибудь исправить свою ошибку. Я послушно отключила мобильник и вернулась на свое место; потом я изо всех сил старалась загладить вину, делая правильные и бодрые комментарии к рассказам сотоварищей. Когда же в ответ на один из вкрадчивых вопросов Мэри Энн в комнате повисла напряженная тишина, я немедленно пришла на помощь, приведя маленький эпизод из собственного детства, ради которого мне потребовалось совершить несвойственный мне экскурс в неизведанную землю под названием Саморазоблачение.

Помимо жалостливого взгляда и мягкого и грустного тона, каким Мэри Энн произносила мое имя, она ничем не выдала, что сочла эту злосчастную вспышку чем-то большим, а не простым проявлением излишней эмоциональности и крайней беспечности, вполне простительным — ведь я наговорила лишнего от гнева и полного разочарования. Когда занятие закончилось, Мэри Энн отпустила учеников, стараясь при этом не смотреть в мою сторону, и не сделала попытки задержать меня, что в тот момент я приняла за проявление сочувствия и снисхождения.

Возможно, мне самой следовало задержаться и как-нибудь объясниться, но я не стала этого делать, боясь, что Мэри Энн может передумать. Кроме того, я опасалась, что из-за своего взвинченного состояния наговорю лишнего. Мне так хотелось поскорее удрать, что я даже забыла у Паоло свой термометр, потеря которого в тот миг показалась сущим пустяком.

Итак, к неудачным переговорам по поводу выкупа «Граппы» прибавилось еще одно несчастье — инцидент в классе. Я решила выждать двадцать четыре часа. За это время я смогу переварить новость, а потом позвоню Джерри. Поэтому на следующий день, когда ко мне подходит Эллен и сообщает, что в обеденном зале меня ждет Джерри, я почти не удивляюсь. Наверное, он встревожен, что я ему не перезвонила, или просто пригласил клиента на ланч и зашел проверить, хороший ли ему оставили столик. Но, едва взглянув на его усталое, осунувшееся лицо и опущенные плечи, я понимаю, что меня ждут плохие вести.

— Зря ты мне не рассказала, — говорит Джерри и, оглянувшись на входную дверь, кладет на пустую тарелку папку для бумаг.

Выясняется, что Итан Бауман подал в суд официальное заявление о невыполнении мною распоряжений суда и добился ордера на мой арест. Я обвиняюсь в нарушении предписания о защите от жестокого обращения, свидетельством чего, с кривой улыбкой сообщает Джерри, является угроза убийства, публично высказанная мною в отношении Джейка и Николь, а также «намеренное причинение вреда черному кожаному дивану, находящемуся в личном кабинете потерпевших, свидетельствующее о явном намерении обвиняемой причинить вред здоровью и материальному благополучию вышеназванных потерпевших».

Джерри протягивает мне бумаги. «Штат Нью-Йорк против Мирабеллы Ринальди». К заявлению о неуважении решения суда прилагается вещественное доказательство А: отпечатанное письмо Мэри Энн Чамберс, работника медико-социальной службы, в котором полностью приводится мой разговор, подслушанный Мэри Энн в коридоре. К письму прилагается заключение, в котором она выражает свое мнение как специалиста: за время занятий я не проявляла достаточного усердия, о чем свидетельствуют мои хронические опоздания и повторная потеря контроля над собой.

Письмо было написано еще до того, как до Мэри Энн добрался Итан Бауман.

Копию этого письма Итан получил с посыльным сегодня рано утром, после чего — весьма кстати! — последовал звонок от Джейка и Николь, которые сообщили, в каком состоянии нашли вчера вечером свой черный кожаный диван. К заявлению Итана прилагается запись его последующего телефонного разговора с Мэри Энн (вещественное доказательство В), в котором она подтверждает, что преследование Николь «согласуется с вышеописанным поведением». Далее Мэри Энн заявляет, что мое психологическое состояние представляет «значительную опасность для вышеупомянутых потерпевших». Не знаю, действительно ли так говорила Мэри Энн, или же это, как и тактика Итана во время переговоров о «Граппе», лишь хитроумная игра с истиной в стиле эпохи рококо.

В качестве улики приводится нож для разрезания бумаги, изъятый из кабинета, и термометр для мяса, который Паоло услужливо передал полиции после того, как я забыла его забрать. В своем заявлении Итан требует моего немедленного ареста за нарушение правил освобождения под залог.

Джерри успел добраться до «Граппы» перед самым приездом шерифа, чтобы спасти меня от позора повторного публичного ареста.

— В таких делах, когда речь идет о непосредственной угрозе, сначала производится арест, и только потом начинаются слушания в суде. Когда сегодня утром я узнал об этом заявлении, то сразу позвонил своему другу, который работает в офисе шерифа, и попросил позволить тебе самой явиться в полицию. Тебя будут ждать до двух часов дня. Если ты явишься добровольно, это поможет нам снизить величину залога.

— Джерри, как такое случилось? И что мне делать с Хлоей?

— В суде нас ждет мой партнер Мартин. Он уже работает над встречным заявлением. Если ты явишься добровольно и все пойдет так, как я задумал, мы сможем освободить тебя под залог и к обеду ты вернешься домой.

Когда мы сидим на заднем сиденье «линкольна», присланного за мной фирмой Джерри, он наливает мне и себе шотландского виски.

— Выпей. Я помогу все уладить, — говорит он, протягивая мне хрустальный стакан, после чего залпом выпивает свою порцию.

Все уладить поможет только массовая лоботомия, ибо, когда я прибываю в суд — уже во второй раз за последние три месяца, — у меня берут отпечатки пальцев, фотографируют и просят оставить залог, который мне позволено внести, но с условием: не подходить ближе чем на двести ярдов к Джейку, Николь, их жилищу или их месту работы. Меня отлучают от собственного ресторана до повторных слушаний дела, которые назначены на двадцать третье декабря.

В течение последующих трех недель партнер Джерри, Мартин, адвокат по уголовным делам, который взялся меня защищать, регулярно звонит и перечисляет, что мне необходимо сделать, чтобы помочь самой себе. Одной из моих главных задач является поиск свидетелей, которые охотно подтвердят, что я абсолютно нормальная женщина, добрая, дружелюбная, хорошая мать. Я попросила Ренату и Хоуп; кроме того, к моему удивлению и радости, Тони сам вызвался свидетельствовать в мою пользу — рискованный шаг с его стороны, учитывая, что выступать против Джейка и уж тем более в чем-то его обвинять — значит ставить под удар свою карьеру и материальное благополучие. Растроганная, я звоню Тони и говорю, что не приму его жертвы, пусть лучше не ввязывается в это дело.

Вчера я получила новое задание, к выполнению которого еще не приступала: найти свидетеля в яслях Хлои, способного подтвердить, что я прекрасная мать. Почти весь вчерашний день меня терзали сомнения, но, поскольку моя команда законников убедила меня в серьезности выдвинутых обвинений, я решила найти свидетеля. И мысли об этом отвратительном задании не дают мне уснуть и заставляют заливаться слезами в предрассветном сумраке в ожидании семи часов утра, когда в ясли должна прийти Люси. Я возьму себя в руки, твердым голосом расскажу ей свою печальную историю и уговорю помочь мне. Наверное, это стыдно, но сейчас стыд кажется мне каким-то далеким и непонятным чувством, роскошью, которую я не могу себе позволить.