Andrew Лебедев - Скотство и чуть чуть о плохих грузинах Страница 26

Максим отнял одну из рук от срамного места и не отрываясь, глядя в личико горничной, взял с подноса холодное пиво и с каким-то животным зубовным стоном, в три глотка высосал бокал до дна.

– Слушай, а где это я? – спросил Максим, ставя бокал обратно на поднос.

– Это дом господина…

И тут с уст юной горничной слетело такое громко – известное на Москве имя, что Максим вздрогнул, и снова захотел сделать пи.

– Слушай, а эта…

Максим запнувшись, неуверенно показал пальцем на потолок, подразумевая то место, туда где спальня в которой лежала по его расчетам его вчерашняя баскетболистка, – а эта? Кто она ему?

– Зинаида Сергевна? – переспросила горничная, и скромно улыбнувшись, пояснила, – она нашего барина Ивана Ивановича Полугаева гражданская жена.

– Типа жена? – нервно переспросил Максим, – а где сам?

– Иван Иванович сейчас в Австралии и в Китае на переговоры улетели, завтра обещались быть.

Максим слегка повеселел.

– Завтра, говоришь? – спросил он, беря горничную за подбородок, – а тебя это самое, можно?

– Меня? – лукаво стрельнув снизу вверх глазками, в свою очередь переспросила горничная, – меня можно, но чтобы только барыня не увидала…

Теперь, вспоминая давешные приключения, Максим начал сильно бояться.

– А если я ее заразил?

А в том, что он трахался с этой министерской женой безо-всяких контрацептивов, у него не было никакого сомнения, – а если я ее, да еще и эту их горничную заразил недолеченной своею микроуреаплазмой с трихомониазом? Убъют меня нукеры министерские?

И охваченный смятением чувств, Максим поехал к Исмаилу и Аджинджалу за деньгами.

Глава вторая

Хованская строго соблюдала правила поведения, предписанные Эм-Ти-Вишным кодексом "модус вивендис".

Собственно это были не совсем буквальные правила этикета, но это был некий свод неписанных установок, что устно вкратце и на пальцах пересказала Алиске ее продюсерша Тина Демарская.

Правила были необременительными.

Каждый день, не раньше двух пополудни, потусоваться в самых дорогих бутиках на Рублевке и обязательно купить каких-нибудь тряпочек, непременно роняя и рассыпая возле кассы (чтобы видели папарацци) ворох из золотых и платиновых карточек ВИЗА и МАСТЕР всех известных и малоизвестных банков страны и зарубежья.

Потом – попить кофе или даже пообедать, где-нибудь в таком месте, где бывает столичный beaux monde. Ночью же, посетить два-три столичных клуба, если только на дворе не август и не декабрь-январь, когда оставаться на Москве просто неприлично, и когда весь свет выезжает либо на пляжи Кот-д-Азур, либо на горные склоны Анесси и Куршавеля.

И обязательно! И непременно один-два скандала в месяц, и чтобы на первую полосу Московского Комсомольца, чтобы не забыли.

Алина быстро освоилась со своими новыми обязанностями гламурной звезды.

Это было не так то и трудно.

На людях надо было через слово ругаться матом, особенно общаясь с продавщицами, маникюршами и визажистками, парковать машину или на середине улицы в третьем ряду, на автобусной остановке, или еще лучше, на трамвайных путях, если они там есть, и поставив "лексуса" таким образом, на час – полтора, милостиво включив мигающую аварийку, чтобы иные шоферы из черни знали, что надо объезжать, заходить потом к визажистке или массажистке, плюя на то, что людям ни въехать – ни выехать. Деньги? Мерить и считать деньги котлетами и рулетами, когда котлета – это пачка тысячерублевок, а рулет, это такая-же пачка, но уже стодолларовых банкнот скатанная в рулон.

Итак…

Утром, то есть в два пополудни, Алиса села в свой лексус и выехала в свет.

В этот день Тина Демарская договорилась со своими людьми о скандале. Месяц уже подходил к концу, как в прессе и в Интернете июльским громом прогромыхал предыдущий скандал (тоже от начала и до конца придуманный и отрежессированный Тиной Демарской). Теперь, чтобы поддержать статус звезды, чтобы жующая свои чипсы возле телевизоров чернь не забыла про нее, про светскую львицу Алину, надо было вкинуть в пипл очередной букет понтов. Тина туго знала своё дело. Каждый скандал, который она выдумывала, был своего рода шедевром.

Взять, позапрошлый, июльский скандал, когда по сценарию Тины, Алиса слетала на пару дней в Баден-Баден, где щедро оплаченные из денег Исмаила и Аджинджала мастера киношных автотрюков (а заодно и угонов дорогих машин), устроили Алиске и ее водителю красивую аварию, в которой никто не пострадал, если не считать развалившейся на части гоночного "порше". Сам факт такой гламурно-престижной аварии (как же! Порше, да еще и в Баден-Бадене) Но основная суть скандала была не в том, что порше стоил почти миллион зеленых, и не в том, что Баден-Баден, это не Москва, а в том, что за рулем порша сидел известный и при том женатый кинорежиссер, которому тоже была нужна пи-арщина Тины Демарской. Жена кинорежиссера, известная киноактриса, и та нуждалась в пи-аре, и поэтому была рада попасть на страницы глянцев и дешевых таблоидов, даже в качестве обманутой супруги. Тем более, что муженек, улетая в Баден-Баден, все женушке рассказал, – не волнуйся, милая, вернусь с драгоценным скандалом на все первые полосы газет, мы с тобою три раза прославимся, после аварии, потом, когда якобы подадим на развод, и потом еще раз, через месяц, когда якобы помиримся.

Ох, и светлая же голова у этой Тины Демарской!

После той аварии с режиссером, Интернет аж вибрировал от радостных подробностей,

– Алиса Хованская сидела в надутых подушках разбитого "порше" без лифчика и трусиков, а среди битого автомобильного стекла и прочих частей дорогого искалеченного болида, подоспевшая полиция нашла презервативы и две недопитые бутылки виски.

Тина и с "Чивас Ригала", надо думать, свои комиссионные сняла…

А каков был чудесно-придуманный скандал с ограблением Алискиной квартиры?

Тина через знакомых ментов (а у Тины по всей Москве менты, не ниже подполковников были на подсосе) устроила так, что квартиру, в которую Алиса, только что приехавшая тогда из Питера, только-только въехала и еще даже вещей толком распаковать не успела, так вот, эту квартиру вроде бы как обнесли.

Ну, естественно, ломали замки и вскрывали сейфы сами же нукеры Тимура и Аджинджала, но они устроили показное ограбление квартиры как надо, как доктор прописал. Потому что самым главным в этой истории было то, на сколько по сценарию Тины Алиса объявила корреспондентам и всем этим папарацци – ущерб, якобы причиненный ей этим якобы ограблением.

Надо было сразу убить публику суммой, заявленной в списке похищенного, чтобы гордая, высокомерная Москва сразу бы зауважала приезжую питерскую штучку, как же ! На десять миллионов одних только бруликов, мол, у нее унесли.

Гениальная она все-таки, эта Тина Демарская.

Вот и сегодня должна она была сделать новый скандал.

Какой скандал, – Алиса еще не знала.

– Приедешь, там на месте объясню, – сказала Тина по телефону.

Вот, Алиса и ехала теперь.

Ехала в третьем ряду по внутренней стороне МКАД двигаясь от Рублево-Успенского в сторону Ленинградки…

Ехала, мечтала о чем-то высоком и духовно-эротическом, типа как бы о любви, ехала себе, как вдруг…

Ну, Алиса сама нагло ездит, но чтобы так, что бы ее престижный-перепрестижный "лексус" так подрезали!

Как то раз на какой-то вечеринке, один сильно подвыпивший полковник ФСБ, клеясь к ней и сальным взглядом уже снимая с нее карденов и гуччи с валентино, рассказывал, вешал ей на уши, нагоняя понтов, как он на дороге в любой ситуации, если ему мешают, подрезают или просто даже мигают фарами, он достает из бардачка своего "стечкина" и присовокупив к нему красные полковничьи корочки просто показывает этот набор из двух красноречивых аргументов, суя это в лобовое или боковое стекло, чтобы обидчику было видать, с кем дело имеет.

А ей, а Алиске что в таких случаях высовывать?

Может, сиськи высовывать?

Додумать эту гениальную догадку Алиса не успела, потому как подрезавший, и вставший перед ее капотом "опель", стал бить по тормозам, а обойти его слева тоже никак не получалось, слева от нее, синхронно снижая скорость близко прижался видавший виды зеленый "гранд-черроке".

Не помня себя Алиса встала по тормозам прямо во втором ряду. Вправо, в крайний ряд ее не пускали шедшие непрерывным потоком грузовые фуры.

– Что за идиотизм? – невольно вырвалось у Алисы, когда она увидала, как из впереди стоявшего "опеля" выскочил амбал и рванулся к ее водительской двери.

Алиска едва успела защелкнуться на внутренних замках.

– Ой, что это?

Амбал сильно тряхнул машину, дернул за ручку, едва не оторвав, а потом локтем сразмаху саданул по боковому стеклу и оно тут же с характерным хрустом раскололось, крошкой мелких кубической формы кристалликов обдав всю Алиску от шеи и до щиколоток.