Наташа Нечаева - Евроняня Страница 26

Холст слева, грязно коричневый, как шоколадный чертеж, который она рисовала для Вовчика, был мгновенно исчеркан ярко-белой строгой квадратурой тюремной решетки.

К неведомым подобиям птиц, которые на следующем полотне больше напоминали доисторических хищных птеродактилей, художница щедро пристроила улыбающиеся детские рожицы, типа точка-точка-запятая.

Сдула со вспотевшего лба прилипшую челку, огляделась. «Ага!» – сказала себе. И злорадно устремилась к правому крайнему подрамнику, зиявшему черными космическими дырами в удушливом безвоздушном пространстве. Через минуту безмолвную бесконечность Вселенной перекрыл нежно-зеленый трепетный листочек. Не то березовый, не то лопуха.

«Все! – сказала себе няня. – Пусть он меня уволит. Пусть – убьет. Но этот живописный кошмар уже никогда больше не испугает ни детей, ни собак».

Она собралась уже было покинуть поле неравного боя, да отчего-то притормозила, уставившись на центральный, в синих разводах, кошмар. В голове нежданно всплыла Гена с ее солнцем через снегопад. Совершенно точно зная, что делает, Ника отыскала ярко-оранжевую краску и щедро, не жалея, сдобрила ею синий метельный разгул.

Бросила на пол кисти. Тщательно вытерла ветошью руки.

ЕВР напряженно сидел в гостиной.

«Ждет! – злорадно поняла Ника. – Изнывает от нетерпения! Давай-давай погляди! Узнаешь, как над беззащитной девушкой полгода издеваться».

Гордо задрав подбородок, няня прошествовала мимо подскочившего с кресла хозяина, бросив ему короткое: «Прощайте».

Поднялась в свою комнату. Вздыхая и всхлипывая, стала спешно кидать в чемодан вещи. Сложила. Пристроила портфолио, уселась сверху. Все. Очередной этап ее жизни бесславно закончен.

Куда теперь? К тете Вале? Как? Метро закрыто, подаренного Вовчиком водилу она отпустила, предвкушая романтический вечер в кругу семьи. Такси? Страшновато с вещами…

Внизу в гостиной явственно слышался какой-то шум, пару раз даже упало что-то тяжелое.

«Смотри, как неистовствует! – испугалась Ника. – В состоянии аффекта и убить может!» Девушка красочно представила разъяренного ЕВРа, его горящие глаза, протянутые к ней жесткие, хищные пальцы, свою хрупкую белую шею, зажатую в их смертельных тисках, и – быстро защелкнула дверной замок.

Себя было страшно жалко. Ника шмыгнула носом раз, другой и горько расплакалась. Особенно невыносимо было думать, что она так и не успела дошить придуманную сегодня блузку совершенно оригинального кроя. А теперь уже и не дошьет. И что останется от нее в истории моды?

Только трусы-протез.

В дверь осторожно поскреблись, потом мужской голос, зажатый, глухой, вовсе даже и не похожий на милый баритон ЕВРа, тихонько позвал:

– Вероника…

«Вот он, значит, какой, голос смерти», – равнодушно отметила Ника и заревела еще горше.

– Ника, вы не спите?

Девушка, затаив дыхание, промолчала. Ее сердце билось так часто и так громко, что конечно же ЕВР не мог не услышать этого тревожного буханья. Однако ломать дверь не стал, поостерегшись, верно, разбудить детей, от бессилия лишь громко скрипнул зубами, потоптался под дверью и ушел.

Сидеть на портфолио было очень неудобно, измученная страхом, ожиданием и полной неизвестностью, Ника прилегла на краешек ставшей теперь чужой кровати.

Разбудил ее страшный грохот: ЕВР все-таки решился взломать дверь! Он колотил в нее ногами, да так, что стены ходили ходуном.

«С ума сошел, – констатировала Ника. – Видно, уже про детей забыл».

Стало невыносимо жалко таких родных, таких милых малюток: за что им такая судьба? Сначала бросила мать, теперь вот и отца в психушку упекут. Хорошо если в психушку, а могут ведь и пожизненное заключение дать. За убийство. Хотя… В такой ситуации лучше уж совсем без отца.

Тут же пришло единственно правильное решение: если только она останется жива, то, когда выйдет из больницы, просто усыновит двойняшек!

Дверь потрясла новая серия ударов.

– Ника! – услышала она вдруг родной голосок Марфы. – Хватит спать!

– Ника! Выходи! – вторил Петр. Господи, что же там такое произошло? Может, ЕВР уже на себя руки наложил? А дети-то…

Девушка вскочила с кровати, распахнула дверь, совершенно готовая прикрыть собой невинные создания. Даже от родного отца. Хотя… какой это теперь отец…

Прямо перед дверью стоял сияющий, как начищенный паркет, ЕВР. С огромным букетом цветов. По обе стороны от него цвели радостными улыбками счастливые мордахи двойняшек.

На стенах гостиной снова висели картины. На прежних местах. В прежних рамах. Но теперь вместо привычного мрачного ужаса они излучали восхитительный праздничный свет! Цвета на холстах, перекликаясь друг с другом, дробились и плавились в ярких лучах солнечного утра, создавая в воздухе удивительное радужное свечение. Огромное пространство гостиной, казалось, причудливо пело, звеня голубыми, розовыми, оранжевыми и зелеными бликами.

– Пока, дети, – крикнул счастливый ЕВР, – до вечера! – И заговорщически улыбнулся Нике: – Я ваш должник!

Долг ЕВР вернул изысканным набором французского парфюма: духи, туалетная вода, дезодорант, молочко для тела, шампунь… Ника вдохнула неземной аромат и поняла: вот он, запах настоящего счастья!

Конечно, прибежала Марфа, и, конечно, няня, не жалея, обрызгала свою любимицу просто с ног до головы. Потратить столько же изысканного чуда на себя пожалела, ненавязчиво мазнув хрустальной пробкой лишь за ушами, запястья, сгибы локтей да застенчивую ложбинку на груди.

– Ника, – требовательно заявила Марфа. – Ты мне топик дошьем или нет? Завтра у Эдика день рождения, а я голая! Там же только и осталось – бренд пришить.

Марфина просьба была исключительно приятна: у девчонки несколько шкафов дорогущих фирменных шмоток, а она хочет в Никином наряде пойти. Понимает!

Через пару минут они увлеченно прилаживали на новый, празднично-блескучий топик Марфуши продолговатый лоскуток ткани размером с двухсантиметровую узкую ленточку, на котором красовались изящно вышитые буквы «VN». «VeroNico». Это была личная авторская марка Вероники. Персональный бренд. С одной стороны, он подчеркивал ее имя, а с другой – сами буквы, летящие, как крылья птиц, символизировали основное направление творчества кутюрье – стильное, современное, изысканное.

Ника этим брендом очень гордилась и свято верила, что когда-нибудь, скоро, он просто взорвет заскорузлый и сонный мир высокой моды. Представлялись многочисленные бутики, разбросанные буквально по всему миру, очереди, просто вываливающиеся на улицу, ажиотажный спрос, предварительные записи на приобретение новых коллекционных произведений, созданных международным модным домом «VeroNico».

Марфа – тому доказательство. Месяца три назад ее одноклассницы чуть не разорвали от зависти на куски сочиненную няней жилетку, с тех пор девочка никакой иной одежды, кроме Никиной, не признавала, справедливо числясь первой лицейской модницей. А восьмомартовская лицейская дискотека принесла ей еще и почетное звание «Мисс Стиль».

Ника сделала последний стежок, перекусила нитку:

– Примерь!

Девочка выглядела обворожительно! Узкие белые брючки, облегающий переливчатый топ с оригинальной кружевной оборкой, кудрявая улыбающаяся мордашка.

– Не девчонка, а картинка! – причмокнула в восхищении няня.

– Кто это тут у нас картинка? – высунул из мастерской голову любопытный ЕВР, увидел дочку, расцвел гордой отцовской улыбкой. – Марфинька, какая же ты у меня красавица! Когда это вы успели по магазинам прогуляться?

– Это мне Ника сшила! – выпалила Марфа и тут же осеклась, виновато глядя на Нику: проболталась…

– Что уж теперь, – махнула рукой Ника, понимая, что тайна раскрыта и скандала не избежать.

– Вероника? – поразился ЕВР. – Этот наряд создали вы?

Ника кивнула головой, боясь поднять глаза, а когда все же рискнула и подняла, обнаружилось, что ЕВР вовсе не злится! Наоборот, вертит Марфушу в разные стороны, разглядывая спереди, сзади, сбоку…

– Так вы еще и шьете? – ЕВР выглядел не просто удивленным – восхищенным! – Постойте, – он уцепился взглядом за только что пришитую тряпочку, – но тут же фирменный бренд! Вы меня разыграли!

– Ничего не разыграли, – бросилась на защиту Марфа. – Это Никин бренд «VeroNico»! Она модельер!

– Что я слышу? – изумился банкир. – Мы живем вместе уже полгода…

«Если бы!» – горько подумала Ника.

– Папа, она просто боялась тебе говорить! Чтобы ты не ругался! Хочешь, я покажу тебе, что Ника мне сшила?

Следующий час полностью ушел на демонстрацию моделей повседневной одежды. Марфа важно выходила из своей комнаты в новом наряде. Как супермодель, выставляя ногу от бедра, гордо шествовала по гостиной, дожидалась, когда восхищенный отец начнет аплодировать, и грациозно упархивала переодеваться. Сияющая Ника просто наслаждалась таким нежданным, а оттого еще более значимым триумфом. Первый в ее жизни показ авторской коллекции проходил с феерическим успехом!