Наташа Нечаева - Евроняня Страница 27

Следующий час полностью ушел на демонстрацию моделей повседневной одежды. Марфа важно выходила из своей комнаты в новом наряде. Как супермодель, выставляя ногу от бедра, гордо шествовала по гостиной, дожидалась, когда восхищенный отец начнет аплодировать, и грациозно упархивала переодеваться. Сияющая Ника просто наслаждалась таким нежданным, а оттого еще более значимым триумфом. Первый в ее жизни показ авторской коллекции проходил с феерическим успехом!

– После небольшого перерыва вам будут представлены вечерние туалеты, – провозгласила супермодель.

– Вероника, – растроганно проговорил ЕВР, – теперь я понимаю, откуда это чувство цвета, пропорций, форм! Я восхищен! Вы – талант! Вас ждет потрясающее будущее!

Ника с удовольствием вслушивалась в такие правильные и своевременные слова, смотрела на разгоряченное, искренне восторженное лицо ЕВРа.

– Вероника… – Он вдруг смолк, словно внезапно осознал что-то важное и не очень приятное. – Вы станете известным модельером, но… – он растерянно развел руками, – мы не сможем больше жить вместе…

– Куда ж я без вас? – успокоила его Ника. – Буду жить вместе с вами и детками в другом качестве! – Даже не стала уточнять, в каком именно, и так ясно – в качестве законной супруги.

– Нет, – гордо произнес ЕВР, – такой жертвы я от вас не приму! Но… – Он едва справился с нахлынувшим волнением. – Если вы все же решитесь променять нас, меня и детей, на славу, – мужчина судорожно сглотнул, – я сделаю для вас все, что в моих силах. Помогу пробиться вашему таланту.

«Господи, – затосковала девушка. – Ну почему все мужики такие убогие? Скажи три слова: „Будьте моей женой“, и все! Никаких проблем!

Ни с детьми, ни с картинами! Только и останется, что славу пожинать. Прямо хоть за него эти слова произноси!»

– Евгений Викторович, – начала она.

– Оп-па! – выскочила из-за двери Марфа. – Начинаем!

На ней уже было то самое знаменитое восьмимартовское платье…

Девочка прошлась по гостиной, развернулась, продемонстрировав спину, красиво, как истинная модель, застыла, и в этот момент вместе с Жаном и собаками в гостиную ворвалась Генриетта. По-свойски чмокнула ЕВРа в щеку, плюхнулась на диван.

– Детка, – внимательно и заинтересованно оглядела она Марфу, – что за наряд? Папа из Парижа привез?

– Нет! – ответил довольный ЕВР. – Это наша няня сшила! Целую коллекцию одежды для Марфы изобрела.

– А! – улыбка Генриетты мгновенно трансформировалась в ехидную ухмылку. – То-то я думаю: не мог Эжен такое, – она брезгливо шевельнула руками, будто стряхивая с пальцев что-то неприятное, – любимой дочери купить. И вообще, – она повернулась к ЕВРу, – право, нельзя позволять девочке ходить в этом убожестве!

– Не понял… – вопросительно уставился на гостью ЕВР. – Смотри, какой милый кармашек!

– Какая пошлость, – поморщилась Гена. – Это же не карман, это – кошелка! Картошку на огороде складывать.

– Еще чего! – возмутилась Ника. – Картошку в ведра собирают, а сюда и пары штук не поместится!

Этот карман был главной дизайнерской находкой в Марфином платье! Рваной формы, с кисейной вставкой в виде игольчатой медузы… Сквозь легкую пену голубых кружавчиков посверкивал блестящий люрекс с нанизанным на него бисером… Словно кусочек морского дна под лучами солнца!

Марфа, чья чистая детская радость была так грубо и цинично растоптана, едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Не сдержалась. Слезы, крупные, горячие, быстро-быстро закапали из ее больших черных глазенок, расплываясь на алом атласе подола некрасивыми темными пятнами.

– Марфа, – укоризненно качнула головой гостья, – я тебя не узнаю! Мало того что ты позволяешь няньке издеваться над твоим высоким происхождением, так ты еще и полностью разучилась держать себя в руках! Да, Эжен, – негодующе уставилась она на ЕВРа, – ситуация еще более запущенная, чем мне представлялось! Мы теряем детей! Завтра же займусь поисками достойной бонны.

– Разве плохо, что Марфи носит одежду, сшитую Вероникой? – наконец вставил слово ошарашенный разворачивающейся трагедией ЕВР.

– Плохо?! – Гена просто взвилась. Подскочила к плачущей Марфе, приподняла алый шелковый подол. – Отвратительно! Люди нашего круга могут подумать, что у тебя плохо идут дела.

– Почему? – оторопел ЕВР.

– Потому что у успешных отцов дочери не ходят в обносках! – победоносно вскинула голову Гена.

– В обносках? – тонко и возмущенно вскрикнула Марфа. – Да вы! Вы… просто… завидуете!

– Вот что и требовалось доказать, – печально качнула головой Генриетта. – Эта грубиянка – наша маленькая Марфи? Нянька совершенно распустила детей. В результате – у Петра сломана рука, у Марфи совершенно испорчен вкус. Нет, я займусь поисками бонны немедленно! – Гостья шумно выдохнула, снова уселась рядом с ЕВРом. Голосом совершенно теперь иным, сладко-медовым, произнесла: – Мы, наконец, идем?

– Куда? – не понял ЕВР.

– Как это куда? – изумилась Гена. – В казино, конечно! Пора.

– Я не играю в казино, – высокомерно и гордо заявил обиженный за свою семью ЕВР.

– Не поняла… – отстранилась Гена. – Ты получил приглашение? – Она что-то тихо зашептала ему на ухо, откровенно прижавшись грудью к его плечу.

– Что? – ЕВР совершенно переменился в лице. Оно стало заинтересованным, оживленным, будто он слушал сводки с мировых финансовых рынков или говорил по телефону с важным партнером.

– На одну ночь, на личном самолете, – важно кивнула Гена. – Приглашения доставлял курьер.

– Вероника Владиславовна, – взволнованно привстал ЕВР, – мне сегодня доставляли какой-нибудь пакет?

– Понятия не имею! – гордо отозвалась девушка. – Я не почтальонка.

– Жан! – громко позвал ЕВР.

Выяснилось, однако, что и Жан никаких пакетов не получал. Оставалась спросить у кухарки, но ее уже не было. И тут Ника вспомнила: после обеда, отгоняя от себя настырного Дарика, что-то пытающегося ей всучить, она достала из его слюнявого рта какую-то бумагу, не то открытку, не то конверт. Поскольку д’Артаньян был исключительно читающей собакой, в отличие от фетишистки Анжелики, то наличию в его пасти бумаги Ника не удивилась совершенно. Добрая половина ЕВРовой библиотеки носила следы четких Дариковых клыков. Последнее, что он умудрился прочесть, было редчайшее издание биржевого справочника 1897 года. ЕВР тогда страшно расстроился, даже явное пристрастие любимой собаки к финансовой истории России не поколебало его уверенности в том, что книги и Дарик должны существовать раздельно.

Конечно, ризеншнауцер по чтению скучал. Вот, видно, и решил: раз книги не дают, хоть письмо прочту…

Ника чмокнула всхлипывающую Марфу в темечко, сходила на кухню и через секунду вручила ЕВРу невнятные недочитанные останки.

– Вот! – с мерзкой радостью ухмыльнулась Гена. – Еще доказательство тлетворного влияния деревенской простушки! Даже собаки ведут себя уже как безродные дворняжки! Да их вообще усыпить пора!

– Папа! – завопили хором двойняшки. Дарик скосил глаза на Гену и оглушительно гавкнул. Анжелика, мгновенно оторвавшись от любимого мохнатого мячика, встопорщила короткую стриженую шерсть и солидарно рыкнула.

– Ай! – испуганно вскрикнула Гена. – Уберите этих чудовищ!

– Так вам и надо! – мстительно сказала Марфа. – Даже собак довели! Они у нас никогда в жизни ни на кого не рычали!

Гена пришла в себя на удивление быстро. Брезгливо стряхнула с колена невидимую собачью шерсть, повела плечами:

– Знаешь, Эжен, когда дети и собаки поднимают хвост и лапы на взрослых, это признак глубокого внутреннего кризиса. – Скользнула презрительным взглядом по застывшей Нике. – Да и чего, собственно, можно ожидать от дома, где парадом командует неотесанная нянька? Город Ку-ван-дык, – издевательски, по слогам выговорила она. – Одно название чего стоит!

Нике вдруг стало так нестерпимо обидно за свою родину! Даже личное горькое разочарование по поводу кармана куда-то спряталось. Ясной живой картинкой всплыли в голове сонное и ласковое кувандыкское лето, цепочка синих гор, окружающих городок, весеннее кипение черемухи по берегам прозрачной Сакмары и даже бабушкин огород, ухоженный, строгий, с огромными шапками ярких георгинов в палисаднике.

– Будет время, и Кувандык станет столицей! – гордо произнесла девушка. И уверенно добавила: – Но не для вас!

Гена посмотрела на нее с искренним интересом и тут же ехидно скривила губы:

– Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе! – Отвернулась, как от деревянного шкафа. – Ну, мы едем? Время, Эжен, время!

«Да пошли же ты ее подальше! – мысленно заклинала Ника. – Девочку нашу до слез довела, невинных животных обидела!»

– Вероника Владиславовна, – неожиданно повернулся к ней ЕВР. – А поедемте с нами! Детям пора спать, а мы немного развлечемся. Вы бывали в казино? «Монти» – это из лучших! – Он, видно, очень хотел хоть как-то сгладить неловкость ситуации. – Мой деловой партнер и друг прилетел на одну ночь, чтобы встретиться с друзьями. Неформальное собрание самых достойных персон Москвы. Будет интересно!