Ольга Лукас - Бульон терзаний Страница 28

– Главное, значит, сначала «о-хм», а потом «и-хм»… – сказал сам себе Тугоуховский, – или наоборот?

Он еще раз заглянул в сценарий, покачал головой, сложил листок вчетверо и спрятал в нагрудный карман – чтобы сверяться.

– Тут у нас будет танец, – сказал Владимир, – его мы пока пропускаем. На время танца Чацкий и супруги Горичи должны будут покинуть сцену. А только танец закончится, Наталья Дмитриевна и Чацкий вновь появятся, из разных кулис. Он выходит и садится на заранее подготовленный стул, где-нибудь в уголке. А она, наоборот, бросается навстречу княжескому семейству и смешивает ряды. Тут все должно происходить очень быстро, как при ускоренной перемотке. Как только она поравнялась с княгиней – все начинают обниматься друг с другом, целоваться и одновременно произносить свои реплики. Шум, гам, неразбериха. И вдруг княгиня делает всем знак молчать и говорит: «Сс! Кто это в углу, взошли мы, поклонился?» – И все княжны замолкают и замирают на месте. Двигается и говорит одна Наталья Дмитриевна. Потом она замирает и по команде княгини оживает князь. Должен быть такой эффект, как будто Тугоуховская – фея, которая всех оживляет или замораживает взмахом волшебной палочки. Ну мы это еще не раз отрепетируем, а пока… Ядвига, а где твоя роль? Нина, я же велел распечатать!

– Она распечатала, – спокойно ответила Ядвига, – просто, пока вы тут делили реплики княжон и совершали прочие ценные приготовления, я успела все выучить.

– Да, там-то у вас слова, а у меня – все «и-хм», да «э-хм»… Или «о-хм»? – пробормотал Тугоуховский и полез в карман за шпаргалкой.

– Ну, начали! – скомандовал Владимир.

Выбегала Наталья Дмитриевна. Начиналась болтовня и неразбериха. Княгиня делала знак. Все замолкали. Владимиру не нравилось: не то, не то, не то! Княжны галдели невпопад, каждая старалась выкрикнуть свой текст громче других и при этом вылезти на первый план. Казалось, еще чуть-чуть – и они передерутся. Князь Тугоуховский слишком был занят своими «э-хм» и «у-хм» – и все время забывал, что ему надо по команде княгини идти на поклон к холостому Чацкому, чтобы зазвать его в гости. Одна Ядвига была безупречна – с первого раза поняла, что от нее требует режиссер, и не спорила с ним.

Приоткрылась дверь. Заглянул Петр Светозарович.

– Князь, назад, – в очередной раз скомандовала княгиня.

– Опять что-то перепутал? – испуганно спросил старичок.

– Нет, это моя реплика.

– А так натурально получилось, – восхищенно произнес Тугоуховский.

– Да, здорово у тебя выходит, – вмешался Петр Светозарович. – Такая княгиня!

Ядвига самодовольно улыбнулась и ответила:

– Спасибо, господа. Но я ведь просто заменяю будущую исполнительницу этой роли. Так что с меня спрос невелик.

– А что, если… – набравшись храбрости, спросил Владимир, – что, если ты сама ее сыграешь? Княгиню, в смысле. Все равно ставишь танец…

– Да! Да! Ядвига, ну пожалуйста, ну сыграй, ну будь другом, у тебя хорошо получается! – хором заныли княжны.

– Сс! – сказала Ядвига и сделала знак молчать. Княжны наконец-то синхронно замерли на месте, чего так долго добивался от них Владимир.

– Попробуй, а? – раздался в тишине голос Петра Светозаровича. – Ну а, если что – вызовем Люську из ее декрета.

Ядвига выдержала паузу. Постояла как бы в нерешительности. И наконец вымолвила:

– Хорошо, я согласна. Тогда можно будет в танец добавить еще выход маменьки. Я как раз на днях думала об этом.

Словно по команде «отомри», княжны начали лепетать что-то восторженно-бессмысленное, подпрыгивать и хлопать в ладоши.

– Вы особо-то не радуйтесь, – искоса взглянув на них, предупредила Ядвига, – выход маменьки не освобождает каждую из вас от соло!

Глава пятнадцатая

Высокопоставленные прогульщики

Поначалу, пока «игра в театр» была всем в новинку, мебельщики с удовольствием бежали на очередную встречу с режиссером, учили текст, стараясь произвести впечатление друг на друга. Но оказалось, что репетиции сильно отличаются от того, что каждый себе вообразил. До бури оваций, криков «Браво, третья княжна!» и охапок цветов было еще очень далеко. Приходилось либо тихо сидеть у стеночки, ожидая своего выхода, либо работать, раз за разом выполняя указания Владимира.

Только-только режиссер поверил в то, что из этой массы удастся вылепить нечто пристойное, как начался разброд. Второстепенные, а за ними и главные герои отпрашивались перед самой репетицией, сославшись на важную работу, – а чаще даже не отпрашивались, а просто ставили Нину в известность о том, что сегодня их не будет. За отсутствующих выходил и читал Владимир, что еще больше расслабляло труппу. «Ну, если я один раз не приду, ничего страшного не случится, – думали артисты, – за меня сыграет режиссер». Теперь Владимир понимал Капитана, который никого не отпускает с репетиций на съемки. «У вас на первом месте– сериалы! Вас интересуют только деньги! Зачем вы вообще пошли в театр, когда вокруг так много возможностей заработать?» – совсем недавно выговаривал он одному герою мыльных опер, глядя, как всегда, куда-то в сторону. Но то Капитан. А что скажешь этим людям? «У вас на первом месте работа!» Да, это так. Работа для мебельщиков – как репетиции для артистов. Нелепо упрекать их в том, что они так преданы своему делу. Даже если в действительности дело для них лишь отговорка. За руку-то он ни одного прогульщика не поймал.

Из всех главных действующих лиц только Ульяна не пропустила ни одной репетиции. Неизменно сидела на скамейке у входа Нина, вела протокол. Евлампия Феликсовна была очень пунктуальна. Да еще князь Тугоуховский, одинокий старик, приходил всегда, даже когда его не звали. Сидел в углу, посасывал конфеты «Барбарис», которых всегда у него были полные карманы, крутил головой, повторял свою «очень ответственную роль». Проходя мимо него, Владимир всякий раз слышал, как тот тихонько шелестит себе под нос: «„О-хм!“ Потом —„И-хм!“ А дальше „У-хм“. И „Э-хм“ – в вопросительном смысле. Главное – не перепутать!»

Наступил очередной репетиционный вторник. С самого утра шел дождь. Влажные следы вели от входной двери к лифтам. В коридорах стояли мокрые зонты. Кутаясь в шерстяной платок, Нина зевнула в ответ на приветствие Владимира и доложила, что сегодня еще никто не отпрашивался.

В репетиционной комнате столы и стулья уже стояли у стены – а может быть, их никто не передвигал с прошлой репетиции. Клевал в углу носом – клевал, но не забывал твердить свою роль – князь Тугоуховский. Компьютерный гений Федя допивал чай из пластикового стаканчика и вился вокруг старика. Заметив вошедших режиссера и Нину, он разрезвился еще пуще и драматическим шепотом произнес:

– А вы знаете, вы знаете, что в пьесе – полной, конечно, а не в нашем кастрированном варианте для корпоратива – пятьдесят четыре раза встречается восклицание «Ах!» И шесть раз – восклицание «Ох!».

– О-хм! – отмахнулся распечаткой Тугоуховский. – Это вот зачем мне знать? Не путай меня чужими восклицаниями. Опять забыл, что идет сначала, что потом!

– Федя, а ты почему здесь? – строго спросил Владимир и, уже поворачиваясь к Нине, добавил: – Вот что за люди? Одних не докричишься, зато другие приходят, когда их не звали.

– Минуточку! – подскочил к нему Федя. – Меня звали, меня очень даже звали. Сейчас дословно процитирую. – Он небрежно поставил на стол недопитый чай, достал из кармана айфон, поводил пальцем по экрану и торжественно объявил: – Письмо от Нины. Рабочего характера. Других она мне, к сожалению, не пишет.

– С какой, вообще, стати я буду тебе личные писать! Дурак, что ли? – замахнулась на него Нина, но Федя ловко отскочил в сторону и продолжал:

– Поэтому, не стесняясь, зачитываю вслух. Заголовок – «репетиция». Текст: «Будет время, приходи на репетицию во вторник. Если опять никто не явится, прогоним сцену Тугоуховского и графини-бабушки». Как мы видим, никто не явился. Зато бабушка – вот она я. И Тугоуховский – перед нами.

– Что тебе опять надо, балабол? – спросил из своего угла старик.

– Я только сказал, – вежливо раскланялся Федя, вновь завладевая уже остывшим чаем, – какие мы с вами дисциплинированные артисты. Всем бы так!

Владимир посмотрел на часы.

– Подождем до семи ровно и, если больше никто не придет, начнем с вашей сцены, – распорядился он.

Бесшумно впорхнула Ульяна. Села у стеночки с распечаткой, шевеля губами, стала повторять свой текст. Заглянули две княжны. Спросили хором: «А где танцы?»

– Ну завтра же танцы, – тяжело вздохнула Нина, – читайте внимательно письма!

– На танцы тоже ходят как попало? – злорадно спросил Владимир, когда за недовольными княжнами закрылась дверь.

– Хорошо ходят. Никто не отпрашивается.

Владимир с досады закусил губу: у Ядвиги не забалуешь. С другой стороны, на княжон у нее есть управа. Они – младшие сотрудники, подневольный народ. А попробуй-ка покомандовать всеми этими замами или даже самим генеральным директором!