Ольга Лукас - Бульон терзаний Страница 29

– Хорошо ходят. Никто не отпрашивается.

Владимир с досады закусил губу: у Ядвиги не забалуешь. С другой стороны, на княжон у нее есть управа. Они – младшие сотрудники, подневольный народ. А попробуй-ка покомандовать всеми этими замами или даже самим генеральным директором!

Ровно в семь – едва только минутная стрелка на стенных часах с легким шорохом коснулась цифры «12» – открылась дверь, и вошла Евлампия Феликсовна с игрушечной собачкой в руках.

– Доброго вечера всем, – кивнула она, окидывая взглядом помещение, – вот знакомьтесь – мой шпиц, прелестный шпиц. По-моему, неплох. Соседка сдает квартиру, так вот предыдущие жильцы игрушку оставили. Она моему внуку принесла, но у него один компьютер на уме. Я подумала, что для спектакля пригодится. Это, конечно, не шпиц, а скорее болонка…

– Прелестный шпиц! – воскликнул Владимир. – Нина, запиши в реквизит. И давайте, не откладывая, приступим. Действие третье, явление десятое, появление Хлестовой. Хлестова, Софья, – ваш выход. Чацкого и Горича я освободил, тут их совсем чуть-чуть, я за них прочитаю. Надеюсь, Фамусов, Скалозуб и Молчалин вскоре подтянутся.

Трижды прогнали сцену появления Хлестовой – с правильными движениями и интонациями. Надо было лететь дальше, но лететь было некуда. Нина начала обзванивать отсутствующих, графиню-бабушку отправили на разведку. Еще раз повторили сцену, довели ее до блеска. Вбежал запыхавшийся Федя.

– Докладываю, – объявил он, – у босса дверь закрыта, идет какое-то совещание.

– А телефон у него, по-видимому, отключен, – добавила Нина. – И у Бориса Станиславовича – тоже.

– А Молчалина срочно отправили с накладными на склад, – продолжал Федя. – Что-то там Таир перепутал, а с утра ему развозить заказы.

Владимир снова закусил губу. Потом поблагодарил и отпустил Ульяну и Евлампию Феликсовну, объявил перерыв – чтобы князь Тугоуховский смог подготовиться к ответственной сцене, в которой ему предстояло дважды вопросить «Э-хм?», один раз «И-хм?» и еще «У-хм?».

– Нина! Мы так ничего не успеем! – возопил Владимир, когда они вышли в коридор. – У меня нет на них управы. И я даже не могу пожаловаться Петру Светозаровичу, потому что он сам пропускает репетиции, даже не предупредив никого из нас.

– Может быть, попробовать встречаться с каждым главным героем индивидуально? Когда им будет удобно? – предложила Нина. – Петр Светозарович уже больше года занимается художественной речью. И ни разу не пропустил занятий, потому что сам назначает время.

«Еще бы он пропустил», – мрачно подумал Владимир, вспомнив рассказ Стакана о том, чем они в действительности занимаются на этих уроках.

Но предложение Нины принял. По одному, наверное, собирать главных героев будет проще.

В самом деле, к «частным урокам» артисты отнеслись ответственно: тут уж не успокоишь себя тем, что, в случае чего, за меня почитает режиссер. Потому что нет режиссеру никакого смысла сидеть и читать что-то самому себе. Время, конечно, назначали – кто во что горазд. Ради Молчалина Владимиру пришлось дважды приезжать в мебельный офис к восьми утра. Петр Светозарович предпочитал поздний вечер. Эдуард-Чацкий всегда опаздывал на час, почему-то ссылаясь на гринвичский меридиан.

Компетентный Борис назначил время после обеда. Когда Владимир пришел к двум часам, оказалось, что директор по производству обедает в четыре, и режиссеру пришлось три часа сидеть в пустой репетиционной, за столиком Марии Антуанетты, читая биографию Щепкина, написанную каким-то модным современным литератором. В биографии было больше самого литератора, чем прославленного артиста, но некоторые мысли Владимир все-таки для себя выписал.

Елена, исполнявшая роль горничной Лизы, выбрала среду, семь часов вечера. Когда подъехал Владимир, она уже сидела в репетиционной, коротая время за пересказом детективного романа. Ее слушателями были Нина, поджидавшая режиссера, чтобы получить от него дальнейшие указания, и старик Тугоуховский, который, как всегда, явился просто так, из любопытства.

– …а потом Ливермор приходит в беседку и видит труп Инджерсолла, – не замечая Владимира, продолжала Елена. – Он же застрелился, но оставил записку, что искать надо Уорбертона. А его в это время уже убил сообщник, Чанселлор. С которым они не поделили награбленное.

– Как ты всех помнишь и не запутаешься?

– Это не сложнее, чем держать в голове придуманные Эдуардом названия мебели. О, а вот и наш Карабас-Барабас! – Елена наконец-то обратила внимание на режиссера. – Я, между прочим, вчера перед сном читала свою роль и многое запомнила. Но все равно буду подглядывать в бумажку!

– Подглядывайте, – разрешил Владимир. – Нина, спасибо за идею с отдельными репетициями. Но теперь снова придется всех собирать. Запиши меня на прием к Петру Светозаровичу, чем раньше – тем лучше.

Он сам не заметил, как встроился в офисный режим существования.

Нина пообещала сделать все возможное и удалилась. Тугоуховский продолжал сидеть, сосать конфеты и блаженно улыбаться.

– Вы тоже можете идти, – сказал ему Владимир. Старикан сидел.

– Сегодня ваше присутствие необязательно, – уже громче повторил режиссер, – вы свободны.

Дед не двигался с места.

– Але, гараж, – гаркнула Елена, – хватит тупого уже включать. Сегодня я репетирую одна. Я стесняюсь при вас, понятно, нет?

Тугоуховский заморгал, выронил из рук фантик, который скатывал в шарик, подобрал и резво двинулся к выходу.

– И-хм, – сказал он, обращаясь к Владимиру. Потом махнул рукой и ушел, тихо прикрыв за собою дверь.

– Ну! Руководите! – приказала Елена. – Говорите, что мне делать, а то времени в обрез.

– Постараемся не тратить время зря, – пообещал Владимир и заглянул в свой блокнот. – Начало вы с Фамусовым и Софьей довольно бойко репетировали, его касаться не будем. Возьмем, пожалуй… А, вот – седьмое явление, второе действие, где Молчалин падает с коня. Я за Софью, я за Скалозуба и я за Чацкого. И за Молчалина. Постараемся без остановок пройти до конца действия. Только не частите. Есть какие-то вопросы или можем начинать?

– Есть вопрос. Почему горничная ночью выслеживает доктора?

– Какого доктора? – растерялся Владимир.

– Вудворда. По-вашему, он не доктор?

– Где вы такого доктора взяли, покажите?

Елена углубилась в распечатку. Отложила ее в сторону. Задумчиво посмотрела в потолок. Потом улыбнулась:

– Ох, это же я перепутала. Читаю параллельно. Тут, понимаете, такой сюжет: доктор Вудворд гуляет в саду, а горничная крадется за кустами… И тут входит Чацкий… Нет, это уже «Горе от ума».

– Давайте на нем и сосредоточимся, – попросил Владимир. – Три-четыре, начинаем. Я – Скалозуб. Кхе-кхе. «Уж не старик ли наш дал маху?»

Репетиция началась бойко. Но в нее то и дело врывались телефонные звонки. Елена останавливалась, доставала телефон, говорила, что она сейчас занята и перезвонит потом, и, как ни в чем не бывало, продолжала читать с той строчки, на которой остановилась.

– Послушайте, – мягко сказал Владимир, – давайте не будем отвлекаться от работы.

– Вы не представляете, с какой бы я радостью! – воскликнула Елена. – Но Светозарыч сказал – всем играть в этом спектакле! Чтоб конкуренты обос… очень удивились – вот как надо играть.

– Видите. А вы отвлекаетесь от работы на телефонные звонки.

– Так звонят-то мне – по работе. А я отвлекаюсь на репетицию.

Владимир вспомнил, как объяснял пятилетней Ане, почему ей не следует облизывать зимой железные прутья ограды детского садика, даже если остальные ребята так поступают.

– Представьте, – сказал он, – что наша репетиция – это тоже работа. Важная работа, от которой зависит, насколько густо удивятся ваши конкуренты. Неужели вы не выключаете телефон, когда приходите в театр?

– Я? В театр? Смеетесь? Мне когда по театрам ходить?

– На сцену вы тоже с телефоном выйдете? – начал терять терпение Владимир.

– А можно, да? Я как раз хотела спросить.

Очередной звонок прервал эту увлекательную беседу.

– Да. Жукова на проводе. Тринадцатого была поставка. Проверьте по базе, была тринадцатого. Сентября, конечно.

Она нажала отбой и в сердцах произнесла:

– Тупой и еще тупее. Да-да, давайте репетировать. Что у нас там дальше? «Сидят они у батюшки теперь…» А? Ну мы на этом остановились, я помню. Что вы так смотрите?

– Телефон отключите, пожалуйста.

– Да не могу, сказала же! Мне в любой момент могут позвонить! Я даже в душ с собой телефоны беру.

– И сексом под эти трели занимаетесь? – не удержался Владимир.

– Я им вообще не занимаюсь. Очень надо, спасибо. Дети у меня уже есть. Мужа я выгнала. Так просто, ради галочки – тоска. А на не просто так у меня времени нет… Я вас не очень шокировала?

– Нормально, нормально. Я ведь в театре работаю. Всякого насмотрелся. Но, пожалуйста, отключите телефон, иначе мы не сможем репетировать. Больше времени потратим. Так бы вы уже освободились и вели свои переговоры. Неужели вы всегда-всегда на связи? И в самолете тоже по телефону разговариваете?