Джози Ллойд - Давай вместе Страница 28

— Ожег прошел?

Она краснеет, морщит нос.

— Пять баночек «Нивеи» извела. — Потом смотрит мимо меня в глубь галереи, улыбается. — Ну и как тебе полный и честный рабочий день?

В эту секунду бригада по очистке совести строем выдвигается вперед. На всех белоснежная униформа, в руках швабры и ведра чистой мыльной воды. «Фу-у, вы посмотрите, какая запущенная совесть, — с отвращением говорят они. — Не пора ли нам ее как следует почистить?» Конечно, пора. Мне было бы намного легче, сели бы я сейчас повернулся к Эми и признался, что работаю здесь три дня в неделю.

И только решаюсь все честно ей рассказать, объяснить, что просто красовался перед ней, как вдруг пугаюсь. А что, если она меня не поймет? А вдруг подумает: «Он обманул меня один раз, обманет и во второй». Тогда наши отношения закончатся, едва успев начаться. И потом, я же не буду тут всю жизнь работать. Это лишь привал на моем долгом пути. Правду знают Мэтт и Хлоя, но им не привыкать — они меня всегда прикрывают. Эми не нужно об этом знать.

— Слушай, — говорю я, решив уклониться от ответа и не врать ей, — чем быстрее мы отсюда смотаемся, тем лучше.

Переворачиваю вывеску с «Открыто» на «Закрыто», запираю дверь, и мы направляемся в Гайд-парк. Болтаем о прошлых выходных, о том, что произошло за эти несколько дней. Заходим в кулинарию, покупаем пару сэндвичей и газировку. По дороге от кулинарии к парку наши руки встречаются, и вдруг я понимаю, что наши пальцы переплелись. Непроизвольно вздрагиваю. Испугался — не то слово. Знаю, что это глупо, мы ведь касались и более интимных частей тела. Но это было либо за закрытыми дверями, либо не в Лондоне, либо в пьяном состоянии. Но здесь, на моей территории, среди бела дня… Наверное, это меня и напугало. Мы как бы открыто всем признаемся, что теперь мы пара и что мы вместе.

— Ты что? — спрашивает она, смеясь, и глядит на наши сомкнутые руки.

Прикусываю щеку, а потом говорю:

— Да так, ничего. Просто странно это.

— Ты не обязан, если не хочешь. Вообще-то, — хитро добавляет она, убирая руку, — лучше и вправду не надо.

Я стою в полной растерянности, будто лишившись равновесия: в левой руке сумка с продуктами, а в правой ничего нет.

— Почему? — спрашиваю я наконец. Она щурит глаза:

— Ты что, думаешь, я дурочка? Я знаю, как это бывает.

Я по-прежнему в полном неведении. Даже не могу понять, шутит она или серьезно.

— Что бывает?

— Ну вот это. Когда за руки держатся. Меня мама предупредила, что бывают такие мужчины, как ты. Сначала за руки держатся, потом в щечку целуют. А там и глазом моргнуть не успеешь, как он тебя затащит в постель, и ты уже ждешь от него ребенка, а он в это время с другой шлюхой забавляется… — Она надувает губы. — Так вот, позвольте вам сказать, мистер Джек Росситер, что я не из таких девушек.

У меня вырывается смешок:

— Ладно, буду иметь в виду.

Я протягиваю ей руку, но она в ответ поднимает брови, ожидая более подробного ответа.

— Ну пожалуйста, — говорю я, — я этого хочу.

— Ты уверен? — Да.

Она дает мне руку, и мы идем дальше. Должен признаться, мне это приятно.

Ближе к главным улицам парк забит народом. Мы пришли в обеденное время, когда все офисные работники устремляются на волю, получить свою дневную порцию нефильтрованного кислорода и солнечного света. Кругом приподнятые юбки, закатанные рукава и ослабленные галстуки. В траве валяются бутылки из-под воды «Эвиан», обертки сэндвичей из французского ресторана. Мы с Эми преодолеваем эту полосу препятствий и идем дальше, толпы редеют, и мы наконец находим тихое место в центре парка. Садимся в тени дерева, едим, пьем, говорим.

Поначалу эта сцена кажется мне нереальной. Я невольно начинаю ломать комедию. Смеюсь над шутками Эми, без конца задаю вопросы, пытаясь проникнуть ей в душу и убедиться, что мне с ней хорошо. То есть делаю то, что нравится девушкам, — точнее, то, что я научился делать, чтобы нравиться девушкам. Но потом я перестаю притворяться. Я уже не играю роль Лихого Джека, или Джека Приятного Собеседника, или любую другую из ролей, заученных после разрыва с Зоей. Я просто остаюсь самим собой. Какое облегчение! Я наконец-то расслабился. Мы лежим рядом, смотрим на небо сквозь крону дерева, и вдруг мне хочется поговорить с ней о том, что я не обсуждал ни с кем, с тех пор как познакомился с Зоей.

— Когда люди держатся за руки… — начинаю я. Она кончиками пальцев касается моей руки:

— Вот так?

— Да, — говорю я, сжимая ее ладонь, — так.

— И что в этом такого?

— Не знаю. Это… как бы сказать… это многое означает. Это связь. Смотришь на парня с девушкой, когда они держатся за руки, и кое-что о них становится тебе понятно. Так ведь?

— Да, я понимаю, что они вместе…

— Не только это. Что им хорошо вместе, и они счастливы.

Все еще держа меня за руку, она приподнимается на локтях и смотрит на меня:

— И? Ты это чувствуешь рядом со мной?

— Мне кажется, да.

Она слегка хмурит брови:

— Тебе кажется?

— Но нельзя же знать наверняка, правда? Пока еще рано делать выводы, — запинаюсь я. — По крайней мере, я пока не могу точно сказать.

У нее разочарованный взгляд. Но голос твердый:

— Либо ты что-то чувствуешь, либо нет. Все просто, Джек. Чувства нельзя запланировать. Их можно только испытывать, — говорит она таким тоном, словно сто раз уже все это проходила.

— Я веду себя как дурак, да?

— А ты как думал? Ты же парень, это у тебя в крови.

— Просто мне странно вот так сидеть тут и с тобой откровенничать. Ну или наоборот, скрытничать, если уж на то пошло.

— Ты не должен мне говорить того, что не хочешь, — отвечает она.

— Я знаю. Но я хочу тебе многое сказать, вот в чем дело, Эми.

— Что сказать?

— Что прошлые выходные были просто отличными, и сегодня день прекрасный, и… я хочу, чтобы все так было и дальше. Хочу, чтобы мы снова так вот встречались.

Эми молчит, потому что знает — я еще не все сказал.

Да, это так. Но я взволнован. А вдруг ей этого всего не надо? Да, она на меня запала, но насколько крепко запала? Может быть, для нее это все только флирт? А вдруг, услышав, что я хочу большего, что я наконец готов вывести отношения за пределы постели, она испугается? Я и сам себя боюсь. Может, у меня от солнца в голове помутнение, а через пару недель окажется, что у нас серьезные отношения, которые мне совсем не нужны.

Она крепче сжимает мою руку.

— А знаешь, что я чувствую?

— Нет. Скажи.

— Мне нравится. Да что там нравится — я балдею. — Она улыбается и поднимает наши сомкнутые руки к моему лицу. — И это нравится. Очень. И именно этого я хочу.

— А если ничего у нас не выйдет?

— Значит, ничего не выйдет.

Вот оно! Как гора с плеч! Все так легко и просто. Никто ни на кого не давит. Поживем — увидим. Просто сделаем то, что делают миллионы людей каждый день: кинем кости и посмотрим, что нам выпадет. Испытаем судьбу.

— Ладно, — говорю я, — значит, если люди увидят нас взявшимися за руки и подумают, что мы — пара, они будут правы?

— Да.

Мы целуемся, и этот поцелуй не похож на все предыдущие. Этим поцелуем мы словно скрепляем наше соглашение. Страшно и восхитительно одновременно. Вот оно, думаю я, конец твоей прошлой жизни и начало будущей. Я понимаю, что наши жизни переплелись теперь так же тесно, как и наши языки. Но наши отношения не закончатся вместе с этим поцелуем. Только решение одного из нас сможет их разорвать. Это произойдет, только если мы перестанем верить в слова, которые только что сказали друг другу. Кто знает когда. А может, этого и не произойдет. В том-то и кайф. Потому что есть вероятность, что мы останемся вместе навсегда. Эта мысль вызывает у меня блаженную улыбку, мы снова устраиваемся на траве, я обнимаю Эми и засыпаю.

В галерею возвращаюсь часам к четырем, разморенный от солнца, ошалевший от происшедшего. Из почтового ящика у двери торчит конверт. Открываю его и читаю: «Позвони мне на мобильный, немедленно. Поли». Блин! Черт, вот невезение! Единственный раз слинял с работы, и, конечно же, в этот день приехал Поли! Вхожу в зал, беру себя в руки и звоню ему. Так, он явно в плохом настроении. В убийственном настроении. С помощью невероятного количества ругательств он объясняет мне, что я выставил его дураком перед его новой подружкой, потому что он не смог провести ее в собственную галерею, где какой-то хрен сменил замки. Но это, как оказалось, цветочки. Главная новость еще впереди.

Я. Послушайте, Поли. Я напорол дел, признаю. Мне очень жаль. И я обещаю, что такого больше не повторится.

Поли. Да уж, будь уверен, что не повторится. А знаешь почему?

Я. Почему?

Поли. Потому что ты на хрен уволен, вот почему. Сейчас же закрывай галерею и отдай ключи Тиму Ли из «Художественной керамики» рядом с нами. И чтобы после этого я тебя не видел и не слышал. Ясно?